Вадим Муханов - По следам Азербайджанской Демократической Республики
Расчистка политического поля в Баку и окрестностях была проведена большевиками быстро и успешно. Практически мгновенно исчез Комитет общественной безопасности, созданный как раз для борьбы с большевистским восстанием, затем прекратила свое существование городская дума во главе с будущим главой Азербайджанской Демократической Республики Ф. Хойским. Можно констатировать, что к концу 1917 года большевикам удалось взять под контроль весь Бакинский промышленный район, однако распространить свою власть на все Закавказье им было не по силам.
Таким образом к началу 1918 года на Южном Кавказе сформировались два противоборствующих центра, собиравших вокруг себя дружественные или союзные силы. Первым из них стал большевистский Баку – форпост советской власти в регионе. Ему противостоял традиционный центр края – Тифлис, где с давних времен располагалась местная власть, в данном случае комиссариат, представлявший собой фактического преемника Особого закавказского комитета и направивший все силы на создание собственных вооруженных сил. Одновременно он декларировал свой временный характер, ожидая решений Учредительного собрания, выборы в которое прошли в декабре 1917 года (в них по Закавказскому округу приняли участие 15 партий). Они продемонстрировали только очаговую поддержку большевиков при значительном доверии населения к эсерам, меньшевикам, «Мусавату» и «Дашнакцутюну» по региону в целом. Несмотря на относительную победу в Баку, где большевики получили 20 % голосов всех жителей и более 70 % – солдат гарнизона, они всего по округу заработали только 4,4 %, тогда как социал-революционеры – 16,9 %, а меньшевики – свыше 5 %.
Однако надежда на Учредительное собрание себя не оправдала. Разгон его большевиками, не хотевшими отдавать власть, окончательно подтолкнул Тифлис к активным действиям. В конце февраля 1918 года члены разогнанного собрания от Закавказского края, собравшись в Тифлисе, образовали Закавказский сейм, который сменил у руля управления комиссариат.
ИЛЛЮЗИЯ КАВКАЗСКОЙ ВЗАИМНОСТИ
ЗАКАВКАЗСКИЙ СЕЙМ. Идея создания парламента в Закавказье возникла в начале 1918 года сразу после разгона Учредительного собрания. В резолюции, принятой на заседании Краевого центра Советов, говорилось: «Жизненные интересы края требуют в ближайшие дни созыва собрания депутатов, выбранных в Учредительное собрание от Закавказья и Кавказского фронта, которое и должно в первую очередь создать сильную авторитетную власть, способную поддержать в стране революционный порядок и провести в жизнь назревшие реформы» [11] .
Такой властью стал открывшийся 10 февраля 1918 года Закавказский сейм, в состав которого вошли депутаты Учредительного собрания от Закавказья, а также представители всех региональных партий. Организаторы сейма еще 16 января предложили большевистским организациям региона прислать своих делегатов для участия в его заседаниях, но получили отказ. В результате сейм в лице 125 депутатов достаточно репрезентативно отражал расстановку сил в регионе и демонстрировал значительное влияние трех ведущих партий: грузинских меньшевиков (32 депутата), «Мусавата» с примкнувшей к нему беспартийной мусульманской группой (30 депутатов), дашнаков (27 депутатов). Остальные партии должны были удовлетвориться гораздо меньшим представительством: Мусульманский социалистический блок – 7 мест, «Иттихад» («Мусульманство в России») – 3, «Гуммет» – 4, а также эсеры, национал-демократы и Армянская партия народной свободы. Председателем сейма был избран представитель меньшевистской фракции Н. Чхеидзе. Создание сейма на основах разогнанного в Петрограде Всероссийского собрания стало первым серьезным шагом в сторону отделения Закавказья от Советской в тот момент России.
«10 февраля 1918 г. в Тифлисе, в городском театре, открылся Закавказский сейм. Все места для зрителей – балконы, ложи, галерея – были битком набиты. Кругом театра толпилась огромная толпа несчастливцев, которым не удалось добыть билетов на право входа. В партер, уже отведенный для депутатов Сейма, едва набралось 50–60 человек. Налицо были почти все меньшевики, дашнакцаны и некоторые только представители мусульманских партий; вся почти фракция мусульман-националистов „Мусават“, составлявшая почти одну треть всего Сейма, отсутствовала. Делегаты партии „Мусават“ были заняты на местах и не спешили в Сейм к его открытию» [12] , – рассказывает современник тех событий С. Хейфец.
Причина отсутствия представителей этой партии оказалась весьма простой. Как уточняет Хейфец, «партия „Мусават“ состояла из крупных мусульманских землевладельцев, ханов, беков, мулл, видных врачей и адвокатов националистического пошиба. Партия эта хотела использовать положение в целях присоединения Елизаветпольской губернии к Турции. Момент оказался подходящим. Положение в Турции, где царил Энвер-паша, казалось благодаря союзу с немцами прочным, и политический строй Турции гарантировал ханам и бекам сохранность их поместий. Депутаты „Мусавата“ ко времени открытия Сейма были заняты на местах работой по подготовке присоединения Азербайджана к Турции и не могли приехать в Тифлис» [13] .
Понятно, что плодотворного сотрудничества между ведущими политическими партиями региона не получилось... Горячие споры возникали по самым мелким вопросам организационного характера, что не могло не сказаться на работе сейма, быстро превратив его в профанацию. Например, в противовес грузинскому председателю сейма Чхеидзе, представители «Мусавата» провели свою кандидатуру на пост секретаря президиума – Али-хана Кантемирова, естественно, не по причине его пригодности к этому административному посту, а только чтобы препятствовать росту влияния грузинской фракции в этом своеобразном краевом парламенте.
В марте 1918 года на семнадцатом заседании сейма было утверждено новое правительство взамен сложившего свои полномочия комиссариата. В его состав вошли председатель и военный министр – Е. Гегечкори, министр внутренних дел – Н. Рамишвили, иностранных дел – А. Чхенкели, земледелия – Н. Хомерики, финансов – Х. Карчикян, народного просвещения – Н. Усуббеков, путей сообщения – Х. Мелик-Асланов, юстиции – Ф. Хойский, продовольствия – А. Хатисян, торговли и промышленности – М. Гаджинский, труда – Г. Тер-Газарян, почт и телеграфа – Л. Бебутов, государственного призрения – А. Оганджанян, государственного контроля – И. Гайдаров, морской министр – В. Гобечия, министр без портфеля – Р. Качазнуни.
Наиболее остро в регионе стояли два вопроса – аграрный и национальный, которые требовали незамедлительного вмешательства сейма и сформированного им правительства. Однако члены сейма не смогли не то что решить, но даже продвинуться по пути решения этих жизненных вопросов. Важно отметить, что даже те немногочисленные решения, которые удалось принять сейму, оказались не реализованными. Не являлся исключением и принятый весной 1918 года закон об определении нормы земли, оставляемой владельцам, и о мерах к осуществлению земельной реформы. Как метко высказался С. Хейфец, «декларированный закон в жизнь не проводился, так как из закавказских правителей одни не были в силах, а другие не хотели провести его в жизнь. Вследствие этого полоса аграрных волнений пошла сильнее...» [14] .
Сейм вынужден был констатировать участившиеся случаи межнациональных столкновений, однако выезды сформированных из различных фракций комиссий практически не влияли на ситуацию в регионе, продолжавшую ухудшаться. Тем более что представители всех крупных политических партий прямо или косвенно подогревали это взрывоопасное действо. Считается, что представители «Мусавата» способствовали разжиганию межнациональной и религиозной вражды для организации вмешательства Турции под соусом защиты притесняемого мусульманского населения. С другой стороны, лидеры дашнаков не препятствовали расправам армянских частей над местными мусульманами, оправдываясь тем, что последние блокируют движение воинских эшелонов по железной дороге и армянским частям с боем приходится пробиваться. Известия о столкновениях между представителями двух конфессий стали поступать с разных районов Южного Кавказа – из Эриванской губернии и Карской области, из Закатальского округа и Елисаветпольской губернии, из Ахалцихского, Ахалкалакского и Борчалинского уездов Тифлисской губернии и так далее. Закавказское правительство оказалось не в состоянии контролировать ситуацию в крае, стремительно скатывавшемся в пучину анархии и межнациональной розни. Новая власть была беспомощной перед захлестнувшей Закавказье волной вражды и насилия.
СИТУАЦИЯ НА ФРОНТЕ. В начале декабря 1917 года турецкое командование ввиду проходивших в то время переговоров между Советской Россией и странами Австро-Германского блока предложило Закавказскому правительству заключить перемирие. Договор был подписан 5 декабря в Эрзинджане. Затишье на фронте длилось до середины января, когда турецкий командующий от имени Энвера-паши предложил Закавказскому комиссариату начать переговоры о заключении мира. Турки рассчитывали, заключив выгодный сепаратный мирный договор, поставить Брестскую конференцию перед свершившимся фактом.
