Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
В результате стремительного движения русских войск Ливония оказалась под угрозой полного расчленения на две части по р. Двине. Успех замысла Ивана IV связан был с военно-политическим положением в Ливонии. Создание «Ливонского королевства» порождало у части прибалтийских немцев, недовольных польским владычеством, иллюзию возможности приобрести государственную самостоятельность под эгидой Магнуса. В начале кампании «король» написал воззвание, в котором призывал жителей не оказывать сопротивления русским. Магнус заявлял, что действует не только в полном согласии с царем, но и с одобрения императора[189]. Когда царь подходил к Куконосу (Кокенгаузену), осуществляя план рассечения Ливонии на две части, он узнал, что 14 августа 1577 г. г. Кесь (Венден) перешла на сторону Магнуса и что жители Куконоса также приняли его «покровительство». В грамоте, адресованной царю, Магнус писал, что это именно ему сдались Кесь, Голбин, Чиствин, Левдун, Борзун, Ленавард, Куконос — всего 18 городов. Получив послание «ливонского короля», Иван IV пришел в бешенство. Дело было не только в том, что ряд названных Магнусом городов находился за пределами территории, входившей в «Ливонское королевство». Предъявляя претензии на большинство завоеванных Иваном IV городов, Магнус присваивал лавры победителя в войне, которую Грозный считал своим триумфом. Царь сразу же написал вассалу резкое письмо, в котором объявил, что если Магнус не желает соблюдать псковское соглашение, то пусть отправляется к себе на Эзель или в Данию[190].
Одновременно Грозный направил большой отряд во главе с окольничим П. И. Татевым к Куконосу. За сопротивление воле царя и переход на сторону Магнуса почти весь гарнизон города был истреблен. Под Куконосом Грозный получил известие о прибытии к русской границе польского посольства Крыйского. 28 августа Грозный сообщил послам, что им «не пригоже» идти в Ливонию, а сам двинулся к северу, по направлению к Ерле. По пути он узнал, что Магнус занял Вольмар. Туда было срочно направлено войско во главе с приближенными к царю Б. Я. Бельским и Д. И. Черемисиновым. 1 сентября город был взят, а большинство гарнизона истреблено. В плен попал комендант крепости А. Полубенский[191]. Пять дней продолжалась осада Кеси. После сильнейшего обстрела город был взят (5 сентября). Затем сдались Трикатен (10 сентября)[192]. и еще несколько крепостей. Наступала осень, и кампания в Ливонии заканчивалась.
Из Вольмара Грозный написал торжествующее и полное сарказма послание Курбскому. Как известно, именно из Вольмара в 1564 г. князь Андрей направил царю первое послание после побега. Теперь же Грозный отвечал из того же города крамольному боярину. Он писал: «Где еси хотел успокоен быти от всех твоих трудов, в Вольмере, и тут на твой покой бог нас принес». 12 сентября Грозный пишет грамоты Стефану Баторию, литовскому маршалу Яну Ходкевичу и сбежавшему в Литву «изменнику» Тимохе Тетерину. Литовского вельможу графа Я. Ходкевича царь именует уважительно «мужъ храбрый и велемудрый и дородный». Он рассчитывает на то, что Ян Ходкевич передаст Баторию, чтобы тот «нашие вотчины Лифлянские земли не воевал». В нашей Лифляндской земле, продолжал царь, «во многих местах нет того места, где бы не токмо коня нашего ноги, и наши ноги не были, и воды, в котором месте из рек и изо озер не пили есмя». Во время бескоролевья Я. Ходкевич вел себя уклончиво: интригуя в Литве против русской кандидатуры, он тайно сносился с «московитами», что породило у Грозного иллюзию благожелательного отношения к нему литовского гетмана. Стефану Баторию Иван IV предлагал мир на условиях перехода всей Ливонии под власть России. Послания за рубеж отправлены были с Полубенским, которого царь милостиво отпустил восвояси[193].
Итак, цели, поставленные Грозным во время похода 1577 г., были осуществлены. Основная часть Ливонии к северу от Западной Двины (за исключением Колывани) перешла под власть Ивана IV и его союзника Магнуса. Это было крупным успехом, причем достигнутым без каких-либо серьезных баталий. О значении похода свидетельствовали и отклики на него в европейской публицистике 1577–1578 гг. Так, в 1577 г. в связи с ливонским походом напечатан был «летучий» листок, а в 1578 г. вышли «Описание Европейской Сарматии» польского хрониста Александра Гваньини и Ливонская хроника Бальтазара Рюссова. В них читателя запугивали успехами русских войск, расписывали ужасы, творившиеся Грозным, и т. п[194].
Из того, что Иван IV «не решился осаждать Ригу», Р. Г. Скрынников сделал вывод: поход «с самого начала приобрел характер наступательной операции с ограниченными целями», ввиду того что «русское правительство считало основным противником Швецию и рассчитывало добиться полного изгнания шведов из Ливонии»[195]. Приведенные суждения исключают друг друга. Поход с «ограниченными целями» не мог ставить задачу изгнания шведов из Ливонии. Но главное — поход 1577 г. имел целью решение Ливонской войны в целом.
Правительство Ивана IV отлично понимало, что для присоединения Риги и Курляндии условия еще не созрели. Судя по всему, его задачей было упрочить свою власть на основной части территории Ливонии, лежащей к северу от Двины. Вопрос о Колывани должен был решаться позднее. Ту же цель преследовала начавшая интенсивно проводиться с 1577 г. политика испомещения служилых людей на присоединенных с 1572 г. ливонских землях. Наделение землей производилось за счет орденских и епископских владений, перешедших в ходе войны в ведение государева дворца[196]. Одновременно правительство приступило к созданию прочного наместнического аппарата в Ливонии и подчинило в 1577 г. этот край, изобиловавший замками и крепостями, ведению Городового приказа[197]. Большую роль в управлении краем играли дьяки: в Нарве — И. Андреев (1576–1578), П. Пестов (1580), в Пернове — Вас. Алексеев (1576–1581) и др.
Закончив военную кампанию,[198]. Грозный решил закрепить успехи дипломатическими акциями. В сентябре 1577 г., направляя послание Баторию, он посылает миссию Ждана Квашнина в Империю с целью укрепить союзнические отношения с Рудольфом II. Квашнин вернулся в Москву в июне 1578 г. без каких-либо существенных результатов. Император настаивал на уходе русских войск из Ливонии и склонял царя на этих условиях примириться с Баторием[199].
Внешнеполитическая обстановка для России с конца 1577 г. постепенно ухудшалась. В декабре прекратил сопротивление Баторию Гданьск, и у польского короля были теперь развязаны руки для противоборства с Иваном IV. В преддверии войны с Ираном Турция заключила 5 ноября мир с Польшей, что также существенно улучшило положение Речи Посполитой. Империя не была уже столь сильно заинтересована в создании антиосманской лиги, а следовательно, и в союзе с Россией, ибо в том же 1577 г. заключила с Портой перемирие. После длительной остановки в Орше 10 января 1578 г. в Москву прибыло посольство Крыйского. Переговоры с ним Грозный пытался вести «с позиции силы». Он не останавливался даже перед прямым оскорблением королевского достоинства Батория. Но в конце концов здравый смысл в нем восторжествовал, и царь согласился на заключение трехлетнего перемирия (с Благовещенья 1578 г.). Фактически же перемирие заключено не было, ибо Иван IV подписал один вариант докончания, в котором Ливония (в том числе Лифляндия и Курляндия) объявлялась русским владением, а польские послы — другой, не содержавший этого пункта[200].
Тем временем Варшавский сейм (январь — март 1578 г.) принял решение возобновить войну с Россией и для этой цели произвести сбор денежных средств с населения, необходимых для финансирования новой кампании, и в первую очередь для платы наемным войскам. Реализация постановления оказалась делом хлопотным и долговременным. Налоги собраны были только к началу 1579 г.
Не были еще урегулированы отношения Речи Посполитой с Крымом. В феврале 1578 г. хан совершил очередной опустошительный набег на Волынь и Подолию[201]. Только к сентябрю Польше при посредничестве Османской империи удалось добиться заключения мира с Магмет-Гиреем. В угоду султану Баторий распорядился казнить во Львове захваченного запорожского атамана Ивана Подкову, который незадолго до этого на некоторое время подчинил Валахию. Весной 1578 г. стотысячная османская армия вторглась в Закавказье. Началась затяжная турецко-иранская война, в которой на стороне султана в 1579 г. принял участие и крымский хан. Весной 1578 г. Москву посетило представительное посольство из Кабарды. Во главе его стоял Камбулат Идарович (брат Темрюка), старший кабардинский князь. Оно било челом в службу Ивану IV «ото всее черкаские Кабарды» и просило построить город на Тереке как опорный пункт. Город был построен, но вскоре (в 1579 г.) снесен по просьбе Магмет-Гирея, с которым правительство Грозного старалось поддерживать добрососедские отношения. Сын Камбулата остался в Москве, принял православие и вошел в круг придворной знати[202]. Позднее Борис Камбулатович Черкасский женился на одной из дочерей Н. Р. Юрьева.
