Александр Зимин - В канун грозных потрясений: Предпосылки первой Крестьянской войны в России
Во время бескоролевья в Речи Посполитой Грозный предпринимает наступление в Ливонии. Оно явилось ответом на нападение ливонских и литовских войск на г. Салис (1 декабря 1575 г.). В январе 1576 г. были взяты ливонско-шведские крепости Коловер, Гапсаль и Падца[173]. Но решающих побед достичь не удалось. Продолжавшиеся одновременно мирные переговоры со Швецией практически не сдвинулись с места. Тем временем события в Польше развивались не так, как того хотел бы царь. Слухи о переговорах Грозного с Максимилианом II распространились быстро и оказали сильное влияние на то, чтобы чаша весов во время элекции короля склонилась в пользу семиградского воеводы. 1 мая 1576 г. Стефан Баторий был коронован в Варшаве, а 3 июня избран на престол в Литве. Известие о вступления на престол Баторий отправил Ивану IV с послами Ю. Городенским и Л. Буховицким (прибыли в Москву 27 октября 1576 г.). 4 ноября они были приняты царем[174]. Баторий был крайне заинтересован в продлении перемирия с Россией. Ему надо было выиграть время, чтобы подчинить мятежный Гданьск. Переговоры в Москве происходили в обстановке взаимных жалоб на всевозможные «обиды» и оказались безрезультатными. Впрочем, от продолжения диалога с Баторием Иван IV не отказался и дал согласие на приезд в Москву «великих послов» короля.
Надежды Ивана IV на русско-имперский союз не оправдались. 11 октября 1576 г. скончался император Максимилиан II, и на престол вступил Рудольф II, четко еще не определивший свою внешнеполитическую линию.
«Великое посольство» Речи Посполитой отправилось в Москву в январе 1577 г. Его возглавлял мазовецкий воевода С. Крыйский. Баторий не рассчитывал, что ему удастся достигнуть прочного «замирения» с «московитом». Войну с Россией он считал одной из главных внешнеполитических задач. Поэтому цель посольства С. Крыйского была весьма скромной — выиграть время, необходимое польскому королю для подготовки вооруженного противоборства с Иваном IV. Баторий дал послам инструкцию не спешить с ведением переговоров и включить в состав вопросов, подлежавших обсуждению, уход русских войск из Прибалтики. Польский король отлично представлял себе, что на это Грозный не пойдет. Посольство двигалось медленно, к тому же Крыйский заболел. Только в августе 1577 г. послы должны были пересечь границу России, но начавшиеся военные действия в Ливонии задержали их приезд[175].
Иной план решения ливонской проблемы избрал Иван IV. Покончив с «маскарадом», т. е. лишив Симеона Бекбулатовича великого княжения, он решил нанести удар по шведским владениям в Прибалтике, а затем и по польским. В начале 1576 г. его «голдовник» (вассал) Магнус взял замок Лемзель. 23 октября к Колывани (Таллину) отправлено было большое войско с «нарядом» (артиллерией), необходимым для штурма этой крупной крепости. 23 января 1577 г. город был осажден. В боях под Колыванью погиб один из видных военачальников — боярин И. В. Шереметев Меньшой. Не добившись результата, 13 марта войско отступило[176].
На южных рубежах страны в 1576 г. продолжало сохраняться стабильное положение. В мае и августе по сложившемуся порядку «на берег» посланы были войска[177]. В июле в Европе распространились слухи о победе русских над крымцами, которых погибло якобы 20 тыс. или даже 30 тыс. человек[178]. Возможно, это было отзвуком взятия казаками Ислам-Керменя на Днепре, о чем сообщил в Москву предводитель казаков А. Веревкин 15 августа. В сентябре крымцы приходили к Новгород-Северскому и на «темниковские места». Все это были действия местного значения. После смерти султана Селима II (1574 г.) Мурад III ввиду предстоявшей войны с Ираном пытался наладить отношения с Россией. Тем временем в Иране после смерти шаха Тахмаспа I (1576 г.) разгорелась междоусобная борьба, в ходе которой престол занял Мухаммед Ходабенде. Русско-турецкие отношения осложнялись тем, что султан был союзником Стефана Батория. Когда из Москвы выехал турецкий посол Андрей Свир (прибывший на Русь в 1575 г. с грамотой Мурада), то в грамоте Ивана IV от 5 марта 1577 г., которую он вез с собой, содержались только общие заверения в желательности развития между странами торговых отношений[179]. На масленице 1577 г. хан Большой Ногайской Орды Тинехмет (Тин-Ахмат) по просьбе крымского хана посылал своих людей на алатырские и темниковские места[180]. 29 июня 1577 г. крымский хан Девлет-Гирей умер. На престол вступил его сын Магмет-Гирей, положение которого не было достаточно прочным. К тому же крымские войска по-прежнему были отвлечены набегами на земли Речи Посполитой. Словом, обстановка на юге России благоприятствовала проведению Иваном IV активных действий в Ливонии.
В связи с предполагавшимся новым ливонским походом Грозный с целью укрепления престижа высшего командования войском производит ряд воевод в бояре и окольничие. К апрелю 1577 г. боярином стал кн. В. Ф. Скопин-Шуйский, а к июню — из окольничих Д. И. Годунов. В феврале 1578 т. среди бояр называется кн. В. И. Мстиславский. Число окольничих пополнилось С. В. Годуновым (к апрелю), кн. Т. И. Долгоруким (к концу 1576 г.), М. Т. Петровым-Соловым, отцом жены наследника престола (к июню), и Б. В. Шеиным (в 1577/78 г.)[181].
Решения о начале нового ливонского похода были приняты 10 февраля и в апреле 1577 г.[182] Однако выступление войск задержалось. Только обеспечив тыл, «устроя берег» (в мае), 8 июня Иван IV выехал с войском из Новгорода и 15 июня прибыл в Псков. Здесь царь пробыл больше месяца. До него дошли слухи о «шатости» его вассала принца Магнуса, который в конце 1576 г. вступил в сношения с польским администратором в Ливонии гетманом Г. Ходкевичем. Неудовольствие Магнусом усиливалось из-за ухудшения русско-датских отношений. «Ливонского короля» вызвали срочно в Псков для объяснения. Магнусу удалось оправдаться. Но по заключенному между ним и царем соглашению «король» мог рассчитывать в Ливонии только на небольшую территорию к северу от р. Аа и г. Кесь (Венден), к югу от этой реки[183]. Остальная же часть Ливонии должна была перейти под непосредственное управление царя. 9 июля из Новгорода в направлении Трикатена и Вольмара выступил четырехтысячный отряд кн. Т. Р. Трубецкого, которому удалось у г. Круциборха (Крейцбурга) достигнуть Западной Двины. С Трубецким царь направил коменданту г. Вольмара кн. Александру Полубенскому высокомерное послание, требуя, чтобы гетман не ссорил его со Стефаном Баторием и «из Лифлянские земли выехал»[184].
Положение немногочисленных польских гарнизонов в Ливонии было тяжелым. Войско главного управителя Ливонии гетмана Ходкевича насчитывало всего 4 тыс. человек, и рисковать им он не мог. Не хотел Ходкевич использовать и ливонских немцев (а тем более эстонцев и латышей), боясь их измены. Баторий же как раз с августа 1577 г. приступил к осаде Гданьска и не имел возможности прислать в Ливонию необходимую помощь. Тревожно было также на южных окраинах Речи Посполитой. Еще весной 1577 г. крымцы опустошили Волынь и Подолию[185].
Узнав о малочисленности польских отрядов в Ливонии, 13 июля 1577 г. Иван IV со старшим сыном Иваном выступил в поход из Пскова. Младший его сын Федор, Д. И. Годунов и Борис Федорович были оставлены в Новгороде. Войско Грозного в ливонском походе насчитывало около 30 тыс. человек. В походе принимала участие и татарская конница Симеона Бекбулатовича[186]. 18 июля полки подошли к г. Влеху (Мариенгаузену). Его гарнизон, насчитывавший всего 25 человек, предпочел капитулировать без сопротивления. 24 июля отворил ворота город-крепость Лужа (Люцин), комендант которого изъявил желание перейти на русскую службу. Через три дня (27 июля) сдалась Режица (Резекне). Милостиво приняты были на службу и гарнизон Режицы, и гарнизон капитулировавшего 9 августа г. Невгина (Динабурга)[187]. 12 августа русские войска оказались на берегу Западной Двины. Иван IV подошел к Круциборху (Крейцбургу), затем к лежавшему севернее Двины Левдуну. Гарнизон его был отпущен. 20 августа был взят Чиствин (Зессвеген), на следующий день — Гольбин (Шванебург), а еще через день (22 августа) — и Борзун (Беран)[188].
В результате стремительного движения русских войск Ливония оказалась под угрозой полного расчленения на две части по р. Двине. Успех замысла Ивана IV связан был с военно-политическим положением в Ливонии. Создание «Ливонского королевства» порождало у части прибалтийских немцев, недовольных польским владычеством, иллюзию возможности приобрести государственную самостоятельность под эгидой Магнуса. В начале кампании «король» написал воззвание, в котором призывал жителей не оказывать сопротивления русским. Магнус заявлял, что действует не только в полном согласии с царем, но и с одобрения императора[189]. Когда царь подходил к Куконосу (Кокенгаузену), осуществляя план рассечения Ливонии на две части, он узнал, что 14 августа 1577 г. г. Кесь (Венден) перешла на сторону Магнуса и что жители Куконоса также приняли его «покровительство». В грамоте, адресованной царю, Магнус писал, что это именно ему сдались Кесь, Голбин, Чиствин, Левдун, Борзун, Ленавард, Куконос — всего 18 городов. Получив послание «ливонского короля», Иван IV пришел в бешенство. Дело было не только в том, что ряд названных Магнусом городов находился за пределами территории, входившей в «Ливонское королевство». Предъявляя претензии на большинство завоеванных Иваном IV городов, Магнус присваивал лавры победителя в войне, которую Грозный считал своим триумфом. Царь сразу же написал вассалу резкое письмо, в котором объявил, что если Магнус не желает соблюдать псковское соглашение, то пусть отправляется к себе на Эзель или в Данию[190].
