Александр Широкорад - Взлет и падение Османской империи
А как с «налогом кровью»? Ведь «злодеи» турки отбирали у христиан мальчиков и отправляли их в школы янычар и управленцев. С точки зрения современной морали сие выглядит достаточно дико. Но вспомним, как в русских дворянских семьях XVIII века детей в возрасте 12— 15 лет отправляли служить в гвардейские полки в качестве нижних чинов. Ну а мужиков, вообще не спрашивая, забирали на 25 лет, а дальше, если не убьют и не помрет от болезней, светит богадельня или нищенство, ну, в самом лучшем случае — клочок земли, да хибара на самом краю империи за сотни или тысячи верст от родной деревни.
Янычары. Рисунок 1590 г.Представим себе крестьянскую семью на Балканах, в Сирии или Палестине. Что ждет мальчика? Тяжелый каторжный крестьянский труд и абсолютно никаких перспектив. А тут его забирают в императорскую гвардию — янычары.
В школе же управленцев дают лучшее в Европе образование и сына нищего крестьянина делают чиновником, а далее карьера зависит только от его способностей, вплоть до великого визиря. Известно немало случаев, когда бедные мусульманские семьи выдавали своих детей за христиан только затем, чтобы их забрали в школы янычар или управленцев.
Но вернемся к жизни православной церкви. Как уже говорилось, должность (сан) патриарха стала продаваться. Обратимся к тому же Тальбергу: «При четвертом его [Геннадия] преемнике, Марке (1469 г.), искателем выступил трапезундский монах Симеон. После завоевания Мехмедом II Трапезунда, Симеон и его соотечественники, прибыв в Константинополь, воспользовались недовольством клириков патриархом Марком и оклеветали последнего перед султаном. Трапезундцы просили султана низложить патриарха Марка и на его место поставить Симеона. При этом они поднесли султану 1000 червонцев, а Симеон отказался на будущее время от содержания, назначенного патриархам от казны. Магомету это понравилось, и он, посмеявшись над неразумием греков, низложил Марка и велел поставить Симеона. С этого времени создался закон, на основании которого новый патриарх при вступлении на престол давал султану подарок — пескезий, сам же содержания от казны не получал. Симеон недолго был патриархом. Против него восстали на соборе многие архиереи. Мачеха Магомета, христианка Мария, покончила волнения в патриархии возведением на престол своего духовника, митрополита Дионисия (1470—1474 гг.), вполне достойного, причем внесла султану 2000 червонцев. Симеону удалось снова вернуться, уплатив 2000 червонцев. В 1475 г. его сменил сербский монах Рафаил, предложивший султану платить ежегодно по 2000 червонцев и при возведении обязался дать 500 червонцев. С этого времени патриархи, кроме пескезий, обязаны были платить еще ежегодную подать — харадж.
В следующие времена пескезий и харадж постоянно возрастали, потому что постоянно являлись искатели патриаршего престола, увеличивавшие их. Так, в конце XVI в., по низложении Иеремии II (1584 г.), невежественный монах Пахомий купил патриарший престол за 10 000 золотых, а после низложения Пахомия (1585 г.) митрополиту Феоленту патриаршая кафедра обошлась в 20 000 золотых. Патриарх Иеремия снова был возведен (третично) и правил до 1594 г. Бывали случаи, когда получение патриаршего престола стоило 100 000 и даже 150 000 золотых, т.к., кроме подарков султану, вновь назначаемые патриархи дарили еще великому визирю, придворным чиновникам, евнухам, женам султана и проч. Подобного рода искательства патриаршества были гибельны для греческой Церкви. Симония развилась в громадных размерах. Все патриархи, не исключая и достойнейших, получали сан за деньги. Патриархи, чтобы возвратить деньги, затраченные при получении престола, отдавали за деньги епископские кафедры, митрополиты же и епископы в свою очередь за деньги ставили священников и диаконов. Патриаршую кафедру, при таком способе замещения ее, часто занимали люди недостойные или неспособные. Положительных было очень немного. Смены и хороших, и дурных были постоянные. Не могло быть последовательного и твердого пастырского надзора и руководства. Недостойные патриархи заботились только об удовлетворении своего честолюбия и корыстолюбия. Патриархия беднела все более. Искательство престола неизбежно вело к деспотическому и презрительному обращению турецких властей с патриархами и христианами. Так, например, в 1671 г., по поводу неустройств в патриархии, великий визирь позволил себе патриарха и его клир назвать "собаками без веры и закона"»{12}.
Приходится опять давать длинную цитату, дабы избежать обвинений в очернительстве.
По мере расширения Османской империи в ее состав входят земли православных патриархатов Александрийского, Антиохийского и Иерусалимского. Султан пожелал, чтобы центр православия был в Константинополе, что и было исполнено. А в результате восточные патриархаты оказались в низшем положении по сравнению с Константинополем. Теоретически восточные патриархи не потеряли ни своих прав, ни автономии и продолжали управлять паствой в пределах своих престолов. Но на деле оказалось, что теперь они могли общаться с османским правительством лишь через константинопольского патриарха. Так, если освобождался какой-то патриарший престол, то только константинопольский патриарх мог обратиться к султану за разрешением на его замещение. Но султана не особо волновал этот вопрос, так что у константинопольского патриарха всегда была возможность поставить в патриархи своего кандидата.
Восточные патриархаты были беднее Константинопольского. Среди них Иерусалимский патриархат был самым богатым благодаря пожертвованиям всего православного мира, да и паломничество приносило стабильный доход. Самым бедным был Антиохийский патриархат (резиденция в Дамаске). Доход его напрямую зависел от сирийских торговцев, которые часто конфликтовали с константинопольскими греками. В Александрийском патриархате дела обстояли чуть лучше благодаря многочисленным греческим купцам, поселившимся после османского завоевания в Египте. Кипрская церковь хоть и сохранила свою автономию, но во времена венецианского владения на острове она сильно зависела от константинопольского патриарха. Ситуация на Кипре не изменилась и после захвата острова османами. Власть же автономного Синайского архиепископа распространялась лишь на монахов его монастыря.
Понятно, что Русская православная церковь занимала особое место в православном мире. Ее зависимость от Константинополя после 1204 г. и так была минимальной. Ну а после учреждения Борисом Годуновым патриаршества на Руси, наоборот, греческая церковь стала зависеть от русской, особенно в материальном отношении.
А в заключение несколько слов о христианских святынях. По мусульманской традиции, христиане города, захваченные штурмом, не имели права восстанавливать свои церкви. Но в захваченном Константинополе христиане по-прежнему владели вторым по величине после Святой Софии храмом Св. Апостолов, а также несколькими церквями в других районах города — в Фанаре и Петрионе по Золотому Рогу и в Псаматии на Мраморном море.
Османы официально отобрали у христиан лишь одну церковь — Святую Софию. Оно и понятно. Ведь это была не просто церковь, а символ старой христианской империи. Мусульмане обратили ее в мечеть, но в течение долгого времени ее старое христианское убранство почти не изменялось, за исключением прикрытия или уничтожения мозаических образов Христа и святых.
Церковь Святой Ирины. (Фото А. Широкорада)Многие же церкви, например, Новая базилика и Богородицы Светоносной в районе старого императорского дворца, настолько пострадали во время штурма, что не восстанавливались и позже разрушились сами по себе. Монастыри Пантократора и Спасителя Хора османы разграбили и осквернили, греки же не предпринимали попыток восстановить их, и турки со временем обратили их в мечети.
Некоторые церкви турки стали использовать в светских целях. Так, храм Святой Ирины рядом со Святой Софией стал военным арсеналом, а в церкви св. Иоанна в Диппионе разместился зверинец. Эти церкви находились в районах, населенных преимущественно мусульманами, так что христиане не рискнули протестовать.
Замечу, что к началу XVIII века в Константинополе насчитывалось не менее сорока православных церквей, но только три из них были построены до 1453 г.
Итак, как видим, положение христианских подданных султана в целом было хуже, чем мусульман. Однако говорить о нестерпимом султанском гнете и т.п. оснований нет.
Картина жизни христианских подданных крайне сложна и противоречива, но в целом им жилось в Турции в XV—XVIII веках куда лучше, чем мусульманам или христианским сектантам в Европе, я уж не говорю об индейцах Америки.
Глава 6
Как Черное море стало турецким озером
