Юрий Победоносцев - Гибель империи. Тайные страницы большой геополитики (1830–1918)
Время за нас, и мы, оставаясь в Княжествах имеем еще другие, сильнейшие способы и без военных действий угрожать Турецкой Империи. Посему не раз имел я счастие слышать, что Ваше Императорское Величество не желаете начать войну.
Но если бы неприятель сам начал войну, каким образом тогда действовать? Турки могут открыть войну: 1) с европейской стороны; 2) с азиятской границы, и 3) на море будучи, разумеется, поддержаны французским и английским флотами.
Если бы Турки вздумали перейти Дунай, чего в больших силах ожидать нельзя, то, отразив их, не будет ли полезнее оставаться в оборонительном положении, не допуская их утвердиться на левой стороне Дуная?»
Тем временем австрийская дипломатия вела оживленные переговоры сразу на два фронта. С одной стороны, она старалась убедить царя в необходимости поскорее придти к соглашению с Турцией и очистить от русских войск Дунайские княжества, а с другой, интригуя в Париже и Лондоне, желала узнать, что же можно получить от западных держав за политику, враждебную России.
Тем не менее, когда окончательно выяснилось, что Пруссия не примкнет к Англии и Франции, то колебания Вены прекратились, поскольку выступать против России без поддержки Берлина Франц Иосиф побаивался.
После чего австрийский министр иностранных дел К. Ф. Буоль 12 июля созвал на заседание послов: французского, английского, австрийского, русского и прусского. Русский посол Мейендорф не явился, заявив, что из Петербурга по этому поводу ему никаких указаний дано не было. В результате 28 июля под председательством Буоля была выработана нота, в которой говорилось, что Турция принимает на себя обязательство соблюдать все условия Адрианопольского и Кючук-Кайнарджийского мирных договоров, и подчеркивалось положение об особых правах и преимуществах православной церкви в Османской империи, а Россия в ответ на это выведет все свои войска из Дунайских княжеств. Открыто возражать против мирного и вполне справедливого разрешения конфликта послы западных стран не решились. Поэтому было решено послать эту ноту царю, а, в случае его согласия, — султану.
Получив 3 августа Венскую ноту, Николай I неожиданно для Запада полностью согласился с предложенными ему условиями. Однако такое развитие событий явно не устраивало ни Лондон, ни Париж, которые уже предвкушали плоды грядущего поражения России. В результате Стрэтфорд-Рэдклиф тотчас же начал подводить дипломатическую мину для срыва затеянного дела, уговорив султана отклонить Венскую ноту, внеся в нее заведомо неприемлемые для России исправления.
Пытаясь использовать благоприятную возможность проучить Россию руками западных союзников, османский султан 27 сентября потребовал от Петербурга в течение двух недель очистить Дунайские княжества от русских войск, в противном случае угрожая открыть военные действия. После того же как Россия не выполнила это условие Турция 4 октября объявил России войну. Уже в начале октября турки стали обстреливать русские передовые пикеты, а утром 11 октября открыли огонь по русским пароходам «Прут» и «Ординарец», проходящим по Дунаю мимо крепости Исакчи. 21 октября турецкие войска стали переправляться на левый берег Дуная и создавать плацдарм для наступления на русскую армию.
14 октября Николай I приказывает Бруннову «запросить прямо английских министров об их окончательных намерениях», т. е. намерены они воевать с Россией из-за Турции или не намерены. Будут ли Англия и Франция поддерживать турок, объявивших уже войну России, с оружием в руках или не будут.
Ответ Лондона был весьма уклончивым и двусмысленным, поэтому на его первой странице Николай I написал: «Это подло». Царю стало окончательно ясно, что как только Россия начнет громить Турцию вооруженные силы Англии и Франции придут ей на помощь, в то время как Австрия и Пруссия в лучшем случае останутся нейтральными. Однако теперь, когда Турция уже объявила нам войну, отступать перед английскими угрозами было поздно. В результате 20 октября Россия была вынуждена объявить войну Турции, и сооруженная в Париже и Лондоне мышеловка захлопнулась.
Тем временем турецкая эскадра под командованием Осман-паши, из Константинополя была переведена в порт Синоп, готовясь высадить крупный десант на Северном Кавказе в районе Сухум-Кале. Однако русская эскадра под командованием вице-адмирала П. С. Нахимова, обнаружив турецкие корабли, заблокировала их в Синопской бухте, а 18 ноября дерзко атаковала.
Преодолев плотный заградительный огонь турецких береговых батарей, корабли эскадры Нахимова в строю кильватерных колонн прорвались в Синопскую бухту и открыли артиллерийский огонь по кораблям и батареям противника. В течение четырех часов все турецкие корабли, кроме бежавшего быстроходного парохода «Таиф», которым командовал английский советник Слейда, а также большинство береговых батарей были уничтожены. Потери турок составили свыше 3 тыс. чел., а раненный Осман-паша был взят в плен и доставлен в Севастополь. Наши потери в этом бою были на два порядка меньшими, и составили 37 чел. убитыми и 235 ранеными.
В Синопском сражении русский флот наголову разбил турок, завоевал господство на Черном море и сорвал планы Константинополя провести высадку десанта на Кавказе. Положение Османской империи стало критическим. Однако ни Лондон, ни Париж не могли допустить такого развития событий. В результате 23 декабря английские и французские эскадры вошли в Черное море, а 17 января 1854 г. Франция объявила России ультиматум с требованием вывести русские войска из Дунайских княжеств. После того как этот ультиматум был 9 февраля отвергнут, 15 марта Англия и Франция объявили войну России.
Формально поводом для объявления войны послужила угроза, создаваемая действиями Петербурга, для территориальной целостности Турции. Хотя на самом деле начиная войну против России, Великобритания преследовала куда более далеко идущие планы. В этой связи уже через два дня после объявления войны 19 марта лидер английских ястребов министр внутренних дел Пальмерстон сформулировал свой знаменитый меморандум, надолго определивший цели английской политики по отношению к России:
«Аланды и Финляндия возвращаются Швеции… Часть Прибалтики передается Пруссии… Самостоятельное королевство Польское восстанавливается как барьер между Германией и Россией. Валахия, Молдавия и устье Дуная отходят к Австрии… Крым, Черкессия и Грузия отделяются от России. Крым и Грузия отдаются Турции, а Черкессия становится либо независимой, либо связанной с султаном, как с сувереном».
Обращает на себя внимание то, что Пальмерстон в своем меморандуме требовал отторжения от России значительных территорий, но при этом вовсе не строил планов присоединения их к Великобритании, а вместо этого широким жестом стремился разделить между соседними с Россией государствами. И это, разумеется, делалось им вполне сознательно. Англии была совершенно не нужна российская территория, с ее суровым климатом. Исключением в то время являлась, пожалуй, только Средняя Азия.
Смысл же английского «бескорыстия» и «заботы» об интересах Швеции, Польши, Германии, Австрии и Турции заключался в том, что, во-первых, Лондон, таким образом, стремился заполучить все эти страны в качестве своих союзников в войне, и с их помощью разбить Россию. Во-вторых, аннексия российских территорий надолго делала бы эти страны лютыми врагами нашей страны, а, самое главное, отторжение громадных территорий исключило бы Россию из числа мировых держав и соперниц Британской империи.
Впрочем, статс-секретарь по иностранным делам лорд Кларендон, полностью поддержав план Пальмерстона, постарался в своей большой парламентской речи 31 марта 1854 г. подчеркнуть «умеренность» и «бескорыстие» Англии, которая, будто бы, вовсе не боится за Индию, и не нуждается ни в чем для своей торговли, а лишь благородно и высоко принципиально ведет «битву цивилизации против варварства».
Тем не менее, именно тогда, когда русские ушли из Молдавии и Валахии, и уже речи не могло быть об угрозе существованию или целостности Турции, союзники напали на Одессу, Севастополь, Свеаборг и Кронштадт, на Колу, Соловки, на Петропавловск-на-Камчатке, а турки вторглись в Грузию. А когда же на горизонте замаячил мир, то английская печать, отбросив разговоры о своем бескорыстии, открыто призывала к продолжению войны. В этой связи, например, консервативной газете «Морнинг Геральд» 6 декабря 1855 г. откровенно заявляла:
«До тех пор пока мы не добьемся, чтобы Россия покинула свои закавказские провинции, не может быть безопасности для нашей Индийской империи».
Несмотря на все громадные затраты и жертвы, принесенные Англией, в силу целого ряда причин Лондону в рамках Восточной войны так и не удалось реализовать план Пальмерстона, но его заветы вовсе не были забыты на Британских островах. Поэтому используя временную слабость России во время Гражданской войны 1918–1921 гг., Англия внесла посильную лепту в развал своего бывшего союзника по борьбе против Германии, всячески способствуя организации на территории России целого ряда новых, независимых государств.
