Александр Степанов - Порт-Артур (Том 2)
Адмирал отошел к левому крылу мостика и погрузился в наблюдение за происходившим на "Пересвете". Броненосец был опоясан зеленоватыми огнями выстрелов.
- Молодцами отбиваются, - вполголоса проговорил подошедший к адмиралу Эллис.
- Сегодня наша эскадра ведет стрельбу более выдержанно, чем японцы. Они явно нервничают и зря бросают много снарядов, - заметил стоявший тут же лейтенант Азарьев.
- Через час начнет темнеть, и если мы продержимся, то это будет равноценно выигранному бою, - произнес Витгефт.
- Конечно, продержимся! Смотрите, "Микаса" горит и стреляет все реже, на "Асаме" пожар, "Якумо" на время совсем вышел из строя. Адмирал Того, верно, чувствует себя весьма неважно, - ответил Эллис.
Вдруг двенадцатидюймовый снаряд разорвался над мостиком, ударившись в середину фок-мачты. Вслед за оглушительным грохотом все заволоклось густым дымом.
Сила взрыва была так велика, что даже матросы, стоявшие на верхней палубе около носовой башни, были сбиты с ног. Командир "Цесаревича", находившийся в этот момент впереди боевой рубки, воздушной волной был отброшен в сторону и потерял сознание. В самой боевой рубке сорвало с рельсов левый дальномер и сильно всех оглушило. У стоявшего около входа горниста Зубова лопнула барабанная перепонка в правом ухе. Решив, что его ударил кто-нибудь из офицеров, он вскрикнул от боли и тотчас же скороговоркой проговорил:
- Виноват, вашбродь, сейчас отойду в сторону!
Как только первый испуг миновал, все находившиеся в боевой рубке кинулись наружу. На мостике они увидели потрясающую картину. Вся палуба была забрызгана кровью. На ней вперемешку лежали тела офицеров и матросов, но Витгефта среди них не было. Матусевич, отброшенный к рубке, был придавлен другими. Он пытался приподняться, по, обессиленный полученными ранами, падал снова. Когда его освободили, он прежде всего спросил, где Витгефт, и потерял сознание. Его снесли на перевязочный пункт. Неподалеку подавали признаки жизни еще несколько человек.
- Но где же адмирал?! - испуганно озирался подошедший в это время уже оправившийся командир "Цесаревича" Иванов.
- Вот, - хрипло проговорил один из матросов, с ужасом указывая на валявшийся далеко на палубе окровавленный кусок мяса с болтавшимся на нем адмиральским погоном.
Бросились разбирать валявшиеся трупы и между ними нашли оторванную по бедро ногу. По метке на белье определили, что она принадлежит Витгефту. Тут же лежали обезглавленные трупы Эллиса и Азарьева Тела убитых унесли вниз и окатили палубу водой.
Памятуя о той растерянности в эскадре, которая произошла во время гибели адмирала Макарова на "Петропавловске", когда командование было передано тому же адмиралу Ухтомскому, командир "Цесаревича" решил идти прежним курсом, не сообщая о гибели адмирала.
Между тем японцы, несколько обогнав русскую эскадру, стали охватывать их голову и отжимать ее к северу. Чтобы избежать этого, Иванов приказал положить право руля, повернув на два румба влево.
В это время двенадцатидюймовый снаряд ударился о верхний передний мостик и осыпал осколками боевую рубку. Часть из них попала в прорезь рубки, имеющую ширину около фута, переранила всех находившихся в рубке и уничтожила все приборы. Иванову перебило руку, и от боли он потерял сознание.
Положенный направо руль так и остался в этом положении, вследствие чего никем не управляемый броненосец стремительно покатился влево и стал описывать циркуляцию.
Никто из находившихся вблизи рубки не заметил происшедшего в ней, и все решили, что эскадра по каким-то причинам меняет курс. Но когда крен броненосца достиг опасного предела, то матросы в ужасе стали выбегать от внутренних помещений на палубу и кинулись к борту. Было очевидно, что с кораблем что-то неладно. Офицеры бросились в рубку. Они увидели лежащего на палубе командира броненосца. Рядом, с развороченной грудью хрипел в предсмертной агонии старший судовой штурман лейтенант Никшич. Тут же вперемешку лежали раненые матросы и офицеры. Крикнули носилки, лейтенант Пилкип бросился к штурвалу, пытаясь вывести броненосец на курс, но руль не действовал. Тогда лейтенант решил перевести управление на центральный пост и одновременно послал за старшим офицером, который должен был вступить в командование броненосцем.
Капитан второго ранга Шумов находился в носовой батарее. До него только что дошло известие о гибели Витгефта, и он решил подняться наверх, чтобы выяснить обстановку, но в это время броненосец сильно накренился на правый бок. Почуяв неладное, старший офицер поторопился выйти на палубу, где он встретил шедшего на перевязку командира броненосца.
- Что случилось, Николай Михайлович? - спросил встревоженно Шумов. - Где адмирал Матусевич?
- Адмирал тяжело ранен и отнесен к себе в каюту. Примите командование броненосцем и сообщите эскадре, что адмирал передает командование младшему флагману.
- Есть. Все будет исполнено. - И Шумов побежал наверх.
Прошло несколько минут, пока наконец старший офицер с помощью лейтенанта Пилкина и вернувшегося с перевязки старшины рулевого Лосева перевели управление броненосца на центральный пост. Одновременно был поднят сигнал о передаче командования адмиралу Ухтомскому. Но вследствие дыма от пожара, окутывавшего "Цесаревича", не, все корабли разобрали этот сигнал и по-прежнему продолжали следить за флагманским броненосцем. Они тоже начали поодиночке ложиться на обратный курс.
Между тем "Цесаревич" плохо удерживался на курсе и из-за сильного повреждения дымовых труб начал отставать от других судов. Японцы, не осмелившиеся преследовать основную часть эскадры, поспешили напасть на израненный русский корабль. На нем сосредоточили огонь броненосцы и два отряда крейсеров. Но насупившая темнота мешала наблюдению за стрельбой, и "Цесаревич" не получил значительных повреждений.
Все крупные и средние орудия на нем продолжали действовать безотказно.
Несколько удачных выстрелов броненосца вызвали пожар на одном из крейсеров противника, после чего и остальные поспешили отойти за пределы досягаемости русских орудий. Броненосцы вследствие значительных повреждений тоже вскоре отстали.
Налетевший туман скрыл броненосец от вражеских взглядов. "Цесаревич" остался один. На норд-осте, в направлении уходящей эскадры, слышалась учащенная стрельба легкой артиллерии. Было видно, что японские миноносцы продолжали преследовать ее.
В наступившей темноте броненосец некоторое время двигался по неизвестному курсу, - все компасы на нем были испорчены. Пользуясь временным затишьем, Шумов собрал на мостик старших специалистов корабля, которые все были ранены, и начал советоваться с ними о дальнейшем. При свете ручного электрического фонарика по карте приблизительно определили местонахождение корабля: почти в ста милях к юго-востоку от Артура.
Первым высказал свое мнение флагманский артиллерист лейтенант Кетлинский:
- Я полагаю, что при наличных повреждениях нам до Владивостока не добраться и необходимо вернуться в Артур.
- Сейчас попасть туда еще труднее, чем во Владивосток, так как на подступах к нему нас ожидают десятки японских миноносцев, от которых мы не сможем ни уйти, ни отбиться, - возразил минный офицер лейтенант Пилкин.
- Остается одно - пробираться в нейтральный порт, там починиться насколько возможно и затем идти во Владивосток, - решил Шумов.
- Но это - бегство от войны! Там нас, конечно, тотчас же разоружат, взволнованно говорил весь забинтованный старший артиллерийский офицер лейтенант Ненюков. - Честь Андреевского флага не позволяет нам принять такое позорное решение.
- Что же вы предлагаете? - спросил Шумов.
- Немедленно идти на соединение с остальной эскадрой.
- Это невозможная вещь, - вмешался поднявшийся на мостик старший механик Корзун. - В левой машине снарядом погнут гребной вал, в передней кочегарке выведены из строя все котлы, трубы разрушены. Тяги нет, это вызывает огромный перерасход угля. Мы не можем давать больше тридцати оборотов в минуту, то есть иметь ход свыше шести-семи узлов при самой напряженной работе кочегаров. Уж по одному этому мы не в состоянии ни догнать нашу эскадру, ни уйти во Владивосток. Нам остается одна дорога - в нейтральный порт Хорошо еще, если нам туда удастся добраться.
- Вы всегда, Алексей Владимирович, любите псе представлять в мрачном свете, - возразил Ненюков.
- Факты, дорогой Дмитрий Васильевич, вещь упрямая.
Постепенно на мостике собрались и другие офицеры броненосца. Завязался горячий спор. Молодежь была за Ненюкова и настаивала на возвращении в Артур, если нельзя идти во Владивосток. Более пожилые находили целесообразным уход в нейтральный порт.
- Зайдем в Циндао. По правилам нейтралитета, существующим там, корабль любой воюющей страны может в порту починиться, пополнить запасы угля и продовольствия и затем продолжать свой путь, - предложил лейтенант Щетинин, размахивая забинтованной рукой.
