Олег Мороз - Как Зюганов не стал президентом
Уж если президент не знает, куда деваются деньги…
Эмиль Паин замечает по этому поводу: «Напрасно президент поминал нечистую силу — буквально рядом с ним стояли люди, хорошо осведомленные, куда ушли эти деньги».
(На самом деле разворовывались и разворовываются, конечно, несопоставимо более значительные суммы.)
Кстати, именно на той встрече Ельцина с Масхадовым, который к тому времени был избран президентом своей республики, был подписан, пожалуй, юридически более важный, чем Хасавюртовские соглашения, документ — «Договор о мире и принципах взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой Ичкерия». То есть это уже был как бы договор между двумя независимыми друг от друга государствами. «Высокие договаривающиеся стороны, — говорилось в нем, — желая прекратить многовековое противостояние, подтверждая Хасавюртовские соглашения от 31 августа 1996 года, стремясь установить прочные, равноправные, взаимовыгодные отношения, договорились…» И первым пунктом шло наиболее значительное, о чем договорились: «Навсегда отказаться от применения и угрозы применения силы при решении любых спорных вопросов». И еще: «Строить свои отношения в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права…» Договор вступил в действие со дня его подписания.
Правда, непосредственно перед тем, как поставить свою подпись, Ельцин своевольно, как говорится, в одностороннем порядке, вычеркнул слова «подтверждая Хасавюртовские соглашения от 31 августа 1996 года» — к тому времени «герой Хасавюрта» Александр Лебедь был уже не в фаворе, — однако такая купюра ничего не меняла. Повторяю, юридически это был документ, наверное, более важный, чем Хасавюртовские соглашения, — хотя бы потому, что его подписали два президента, а не секретарь российского Совбеза и начальник Главного штаба Ичкерии, — однако так получилось, что в связи с временным, трехгодичным миром, установившимся в Чечне, как правило, упоминается, лишь Хасавюрт и почти никогда не упоминается Московский договор.
Тем не менее до самого конца «хасавюртовского перемирия» (назовем его все же так, отдавая дань традиции), до самого начала второй чеченской войны у многих сохранялась надежда, что власти образумятся и не допустят возобновления бойни. Так, 17 сентября 1999 года «Российская газета» напечатала статью бывшего министра иностранных дел СССР, бывшего посла России в Великобритании Бориса Панкина, который как раз к этому призывал кремлевских чиновников:
«Соглашение в Хасавюрте, сколь бы несовершенно оно ни было, положило конец кровопролитию, дало время для окончательного урегулирования взаимоотношения сторон. Но это время было по существу потеряно. Единственным конструктивным актом с тех пор явились прошедшие в Чечне под международным наблюдением и с согласия России президентские и парламентские выборы. Они показали разумность и осмотрительность основной массы населения, которое избрало президентом самого умеренного из своих лидеров — Аслана Масхадова. Да и избранный народом парламент тоже был настроен на поиски взаимоприемлемого уравнения в отношениях Чечни и России, выступал против экстремистских выбросов как религиозного, так и политиканского толка.
К сожалению, отсутствие у российского руководства определенной, конструктивной и последовательной политики в отношении Чечни, надежда, что время само все уладит, с каждым днем все больше ослабляли и позиции законно избранного президента крохотной горной республики, играли на руку экстремистам. Чувствуя бессилие официальных властей как в Чечне, так и в России, они распоясывались все больше.
Новые и новые слои населения, которое чувствовало себя обманутым в своих ожиданиях, бедствовали без работы и средств существования и становились добычей доморощенных экстремистов…»
«Еще не поздно переломить это гибельное развитие, — почти в отчаянии призывал автор. — Еще не поздно предпринять политические акции, которые способствовали бы изоляции экстремистов в глазах народа, которому они якобы служат. Масхадов не раз заявлял, что официальный Грозный не имеет ничего общего с намерениями и действиями боевиков. Совсем недавно он стучался в двери Кремля, предлагая встречу на высшем уровне, ему обещали. Но с тех пор три премьера сменились в России, а воз и ныне там, вернее, еще дальше от того места, куда бы надо ему двигаться. Почему бы теперь наконец не дать ему возможность доказать свои слова делом и, если они совпадают, не предложить план совместных действий? И взяться, засучив рукава, отбросив в сторону предубеждения и пристрастия, за обеспечение безопасности народов, населяющих просторы бывшего Советского Союза?»
Увы, эти и другие подобные призывы остались неуслышанными. Гораздо ближе сердцу кремлевских правителей оказался традиционный тупой кровавый военный вариант. Осуществить его оказалось тем легче, что к этому времени и население, подготовленное соответствующей пропагандой (каждый день по телевизору показывают зверства «отморозков»-боевиков), стало к нему склоняться. А тут и взрывы домов в Москве и Волгодонске произошли, и вторжение Басаева в Дагестан подоспело (хорошо бы разобраться, кто был истинным инициатором всего этого)…
Так что чеченская война, остановленная с такими муками, с таким неимоверным трудом, возобновилась. Возобновилась совершенно закономерным образом…
И все-таки обещание Ельцина было выполненоКак бы то ни было, Ельцин выполнил свое предвыборное обещание — прекратил кровавый конфликт на Северном Кавказе. Я думаю, в мировой истории не так уж много найдется подобных примеров — чтобы избирательная кампания приводила К СТОЛЬ ВЕСОМЫМ, К СТОЛЬ ЗНАЧИТЕЛЬНЫМ РЕАЛЬНЫМ РЕЗУЛЬТАТАМ. Мы ведь знаем: в большинстве случаев все ограничивается пустыми посулами. А в истории российской этот случай, конечно, вообще уникальный. Никогда ничего подобного в нашем отечестве не было ни прежде (начать с того, что и самих-то настоящих выборов не происходило!), ни после — до сегодняшнего момента. Как уже говорилось, преемник Ельцина, напротив, взлетел, так сказать, в электоральную высь исключительно благодаря милитаристским настроениям, умело вскипяченным в российском обществе.
Конечно, если подходить к делу формально, вторая чеченская война тоже началась ПРИ ЕЛЬЦИНЕ. Однако в тот момент его президентство было уже чисто номинальным. Во всех отношениях он уже представлял собой «пулю на излете». Реально в стране уже правили бал совсем другие люди…
Почему он победил
Если оглянуться, охватить взглядом всю ту выборную эпопею в целом, что же стало решающим фактором, приведшим к победе Ельцина? Энергичные меры по выдаче зарплаты, по решению других социальных проблем (или хотя бы популистские обещания их решить — таковых невыполненных обещаний тоже было немало)? Энергичные, во многом реальные, шаги по установлению мира в Чечне (как мы видели, они не уместились в рамках предвыборной кампании, выдвинулись за ее пределы)? Мощная антикоммунистическая пропаганда?
Знаете, — говорит мне Анатолий Чубайс, — у меня ответ, быть может, несколько странный: главным оказался… Ельцин. Ельцин Борис Николаевич. Личность абсолютно фантастическая, абсолютно историческая, абсолютно российская и русская во всех проявлениях этого слова.
Но лично Ельцин многих отталкивал — этими своими плясками, явно болезненным видом, одутловатым малоподвижным лицом, заторможенной речью…
Как показала практика, отталкивал он все же гораздо меньшее число людей, чем притягивал. И обладать такой широтой поддержки в то время в принципе вряд ли мог кто-либо другой. Я считаю, что это тот случай, когда Россия получила какое-то космическое послание, развернувшее ее историческую судьбу именно благодаря одной персоне, одному конкретному человеку. Без него такой разворот был бы невозможен.
— Все-таки весьма распространено мнение — и лично я его разделяю, — что люди проголосовали не ЗА Ельцина, а ПРОТИВ Зюганова, ПРОТИВ возвращения коммунистов.
— Нет, я считаю, тут правильно сказать не «не», а «и». То есть люди проголосовали и за Ельцина, и против Зюганова, то есть против коммунизма. Но для этого и нужен был человек-символ, человек, который через себя — через свое сердце и через свою судьбу — на глазах у всей страны пропустил этот раскол, этот перелом — от коммунизма к его отторжению. Такое невозможно придумать или сымитировать, потому что это — правда. По случайному и загадочному стечению обстоятельств на обложке первой книги Ельцина — фотография демонстрации, где моя племянница держит плакат «Ельцин — это правда!». И в этом вся суть!
Тут, может быть, к месту будет привести мнение бывших помощников президента — авторов книги «Эпоха Ельцина» — касательно этого же предмета.
