Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю
Когда добычи, полученной при захвате города Зара, оказалось недостаточно, Крестовый поход повернул к Константинополю и Византийской империи. Оправданием для столь необычного решения стал план крестоносцев восстановить права «законного» наследника Византии принца Алексея Ангела (сына свергнутого императора Исаака II Ангела), который затем расплатится с Венецией и финансирует поход на мусульманский Ближний Восток. Но на деле все обстояло не совсем так. Греки уже давно сдерживали амбиции венецианцев, желавших занять господствующее положение в средиземноморской торговле. Дандоло рассчитывал, по крайней мере, посадить на трон «ручного» императора, но, возможно, он имел в виду и другие, более обширные планы. Определенно дож не стал бы возражать, если бы Крестовый поход направился на Константинополь.
В общем, экспедиция позабыла о своей «священной» цели — возвращении Иерусалима. После короткого наступления существующий императорский режим в июле 1203 года был сброшен, причем ценой малой крови для греков, и Алексей был объявлен императором. Но когда выяснилось, что он не может выполнить свое обещание оказать щедрую финансовую помощь латинянам, отношения быстро испортились. В январе 1204 года Алексей был свергнут (и впоследствии задушен) членом соперничающего семейства Дука, получившим прозвище Мурзурфл, или Насупленные Брови (из-за его выдающихся бровей). Несмотря на собственную отчужденность в отношениях с последним императором, крестоносцы восприняли его свержение как переворот и назвали Мурзурфла тираном-узурпатором, которого следует убрать. Обеспечив себя, таким образом, веской причиной для военных действий, латиняне приготовились к полномасштабной осаде византийской столицы.
12 апреля 1204 года тысячи западных рыцарей ворвались в город и, несмотря на клятву крестоносцев, подвергли христианское население насилию, а город — разграблению. Великолепие Константинополя было уничтожено, город лишился своих величайших сокровищ, среди которых были такие священные реликвии, как Терновый венец и голова Иоанна Крестителя. Дож Дандоло захватил впечатляющую бронзовую статую четырех лошадей и отправил ее в Венецию, где она была позолочена и установлена над входом в базилику Святого Марка — как знак триумфа Венеции. Она по сей день остается в церкви.
Участники Четвертого крестового похода так и не отплыли в Палестину. Вместо этого они остались в Константинополе, основав новую латинскую империю, которую назвали Романия. Подражая византийской практике, ее первый суверен Бодуэн Фландрский 16 мая 1204 года надел украшенное драгоценными камнями облачение императора и был помазан на правление в монументальной базилике Святой Софии — духовном центре греческого православного христианства. А по другую сторону Босфора — в Малой Азии — уцелевшая греческая аристократия создала собственную империю — в Никее — и стала ждать возможности отмщения.
Причины и следствия
И современники, и ученые нашего времени задавались вопросом, что подвигло участников Четвертого крестового похода направиться к древней столице Византийской империи. Было выдвинуто предположение, что отклонение от маршрута было выражением растущего недоверия и антипатии, свойственных отношениям между крестоносцами и Византией в XII веке. Все же некоторые участники Второго крестового похода обдумывали возможность нападения на греческую столицу, а во время Третьего крестового похода был насильственно захвачен Кипр, византийский протекторат. Некоторые авторы даже намекали, что экспедиция в действительности была частью сложного антигреческого заговора, и захват Константинополя с самого начала был тщательно спланированной намеченной целью. Это представляется маловероятным, поскольку все предприятие с самого начала характеризовалось явным отсутствием эффективной организации.
На самом деле Крестовый поход был пущен по этому курсу плохо подготовленным договором с Венецией и почти наверняка дошел до стен Константинополя благодаря череде незапланированных прагматических решений и общих отклонений. Возможно, речь не шла о претворении грандиозного плана, но вместе с тем нельзя утверждать, что кровавый захват Константинополя латинянами не устраивал венецианцев и не содействовал амбициозным желаниям некоторых лидеров крестоносцев.
Экспедиция также подтвердила полный провал проекта «папского Крестового похода», так долго вынашиваемого Иннокентием III. События показали, что Иннокентий был не в состоянии навязать свою волю из Рима. В июне 1203 года, узнав об изменении маршрута Крестового похода и его движении к Константинополю, Иннокентий написал его лидерам и строго запретил нападать на христианскую столицу, однако на его запрет не обратили внимания. Затем в какой-то из периодов до ноября 1204 года Иннокентий получил письмо от нового латинского императора Бодуэна, возвещающее о захвате византийской столицы. Послание Бодуэна, очевидно, содержало изрядно облагороженную версию событий и представляло захват как величайший триумф христианства. Несмотря на прежние опасения, папа сначала возликовал. Создавалось впечатление, что по воле всемогущего Господа восточная и западная церкви теперь объединились под римским правлением и что с основанием новой латинской империи левантийские крестоносные государства теперь получат свежую помощь и активную поддержку. Только позднее он узнал подробности о кровожадной алчности, проявленной крестоносцами при захвате Константинополя, и его радость сменилась отвращением и презрением. Он отозвал свое первоначальное одобрение и назвал исход экспедиции позорной карикатурой.[337]
КОНТРОЛИРОВАТЬ ОГОНЬ
Иннокентий был потрясен тем, что Четвертый крестовый поход вышел из-под контроля, но довольно скоро его внутренний прагматизм и природный оптимизм вернули ему интерес к использованию могучей силы священной войны. В ходе следующего десятилетия он систематически делал попытки использовать и контролировать крестоносное движение. Однако в этот период он перенаправил оружие папской политики на новые театры военных действий против других врагов. Частично это было ответом на возникающие угрозы; таким образом, были направлены экспедиции против ливов, живших в Прибалтике, и против альмохадов — мавров Испании. Несмотря на неприятие обстоятельств формирования новой латинской империи, Иннокентий не мог не признать, что ей необходима защита, чтобы она смогла сыграть сколь бы то ни было значимую роль в борьбе за возвращение Святой земли. Таким образом, он поддержал намерение других крестоносцев укрепить Константинополь. Папа также сделал вывод, что Крестовые походы могут сыграть прямую и важную роль в его стремлении очистить Западную Европу. В 1209 году он организовал так называемый Альбигойский Крестовый поход против еретиков-катаров, живших в Юго-Восточной Франции, однако последовавшая кампания оказалась шокирующе жестокой и по большей части неэффективной, поскольку была подчинена своекорыстному стяжательству участников из Северной Франции.
Взрыв набожности наблюдался в 1212 году, когда по неустановленным причинам (возможно, это было как-то связано с проповедями Альбигойского Крестового похода) большие группы детей и подростков на севере Франции и в Германии неожиданно стали заявлять о своей преданности крестоносному движению. В последовавшем детском Крестовом походе два мальчика — юный французский пастух из Вандома по имени Этьен из Клуа и некто Николас из Кёльна — подняли толпы юных последователей, пообещав, что Бог будет следить за их путешествием в Левант и даст им чудесную силу, которая позволит свергнуть ислам, вернуть Иерусалим и вновь обрести Истинный крест. Они утверждали, что невинные дети смогут исполнить волю Господа так, как это недоступно взрослым, уже запятнанным грехом. До нас дошло немного надежных свидетельств о судьбе этих так называемых крестоносцев, но для современников, тогда живших во Франции, Германии и Италии — включая Иннокентия III, — их движение послужило благотворным напоминанием о том, что зов креста все еще может тронуть умы и сердца широких масс.[338]
К 1213 году Иннокентий понял, что расширение фокуса священной войны, по сути, привело к ослаблению латинского Востока, отвлекло внимание Запада от положения Святой земли, и он приступил к переосмыслению политики. Он лишил конфликты в Испании, на Балтике и в Южной Франции статуса крестоносных, таким образом перенаправив всю силу крестоносного энтузиазма на возвращение Иерусалима. Была объявлена новая грандиозная кампания — Пятый крестовый поход. В то же самое время он возобновил попытки установить полный папский контроль над организацией и ведением освященного насилия.
