Томас Эсбридж - Крестовые походы. Войны Средневековья за Святую землю
Все это казалось удивительно эффективным, и все же, несмотря на энергию и уверенность Иннокентия, все его усилия привели к весьма скромным результатам: ожидаемых толп исполненных восторженного энтузиазма воинов не было (хотя крест приняли многие бедняки); сундуки для подаяния стояли пустыми. Первая энциклика Иннокентия призвала начать Крестовый поход в марте 1199 года, но эта дата наступила и прошла, а никаких признаков активной деятельности так и не было. Наконец в декабре 1199 года появился второй призыв. К этому времени контроль над тем, что могло стать Четвертым крестовым походом, постепенно ускользал из рук папы.
В действительности концепция крестоносного движения папы Иннокентия была некорректна в своей основе. Абсолютистская по тону, она не обеспечивала интерактивного сотрудничества между церковью и лидерами из числа мирян. Папа воображал, что короли и аристократия латинского христианского мира легко склонятся перед его волей, поскольку это якобы угодно Богу. Но это оказалось совсем не так. Начиная с Первого крестового похода европейская мирская знать была чрезвычайно важна для крестоносного движения. Именно ее лихорадочный энтузиазм мог вызвать увеличение набора рекрутов благодаря социальным сетям родства и вассальной зависимости, а их военное лидерство могло стать решающим в священной войне. Иннокентий определенно надеялся привлечь для участия в Крестовом походе рыцарей, феодалов и даже королей, но только в качестве послушных пешек, а не как равных или союзников.
Историки обычно предполагали, что Иннокентий намеренно ограничивал степень королевского участия в Крестовом походе, однако это не совсем так. Для начала, по крайней мере, он намеревался договориться о мире между анжуйской Англией и капетингской Францией и даже сделал попытку убедить короля Ричарда I принять крест. Но когда Львиное Сердце в 1199 году умер, несбыточные планы как-то включить Анжуйскую монархию в «папский Крестовый поход» испарились. После смерти Ричарда его брат Джон был слишком занят борьбой за власть в Англии и в анжуйских владениях, чтобы думать о Крестовом походе. Французский король Филипп-Август также дал понять, что не намерен покидать Европу до тех пор, пока не будут решены все вопросы с анжуйцами. А непрекращающаяся борьба за власть в Германии не позволила участвовать в Крестовом походе Гогенштауфенам. Но даже когда стало очевидно, что коронованные особы этих трех государств не будут участвовать, Иннокентий не попытался обратиться к высшей аристократии. Возможно, он думал, что представители этого класса соберутся на его призыв по доброй воле, обрадовавшись возможности быть у него на побегушках. В этом папа ошибся, и эта ошибка имела самые трагические последствия для всего христианского мира.[336]
ЧЕТВЕРТЫЙ КРЕСТОВЫЙ ПОХОД
Вопреки надеждам и ожиданиям папы Иннокентия III в Четвертом крестовом походе участвовали в основном светские люди, он подчинялся нецерковным лидерам и находился под влиянием мирских проблем. Настоящий энтузиазм и активный набор в экспедицию европейской элиты начался только после того, как приняли крест два известных аристократа из Северной Франции — граф Тибо Шампанский и его кузен Людовик, граф де Блуа. Это произошло на рыцарском турнире в Экри (к северу от Реймса) в конце ноября 1199 года. В феврале 1200 года к ним присоединился граф Бодуэн Фландрский. Все они были представителями высшей латинской знати, имели обширные связи при дворах Англии и Франции. Каждый обладал бесценной «крестоносной родословной», поскольку уже несколько поколений их семейства сражались на Святой земле. И все же, хотя все они, безусловно, знали о проповедях Фулька из Нейи, нет никаких свидетельств, позволяющих предположить, что с ними входил в непосредственный контакт тот или иной представитель папства. Конечно, как и ранние крестоносцы, они считали, что откликнулись на призыв к оружию, санкционированный папой, но, судя по всему, они не ощущали потребности во взаимодействии с Римом в вопросах планирования и осуществления экспедиции. В результате возникло тревожное разобщение между их видами на будущее и идеализированными представлениями Иннокентия III.
Отклонения, ведущие к катастрофе
В апреле 1201 года группа послов крестоносцев — представлявших Тибо, Людовика и Бодуэна — заключила злополучное соглашение с венецианскими моряками. Согласно договоренности необходимо было построить флот для перевозки 33 500 крестоносцев и 4500 лошадей через Средиземное море в обмен на выплату 85 тысяч марок серебром. Масштабная задача потребовала от венецианцев временного приостановления торговли и использования всей своей энергии и возможностей для постройки необходимого количества судов в ограниченные сроки.
План был ненадежным с самого начала. Использование морского транспорта для достижения Святой земли стало популярным во время Третьего крестового похода, когда и англичане, и французы следовали на войну по морю. Проблема заключалась в том, что морское путешествие было дорогостоящим и, в сравнении с сухопутным маршем, требовало больших начальных денежных вложений. Флоты, используемые участниками Третьего крестового похода, оплачивались королевскими домами, но и тогда собрать требуемые суммы было не так легко. При отсутствии участия и поддержки короны Четвертый крестовый поход неизбежно столкнулся с большими трудностями при оплате долгов венецианцам. Договор 1201 года также основывался на заведомо нереальной предпосылке, что каждый латинянин, принявший крест, согласится отправиться из одного и того же порта в указанную дату, даже несмотря на то, что пока не было прецедентов систематических отправок такого типа, и в клятве крестоносцев ничего не говорилось об обязательстве отплыть непременно из Венеции. План мог сработать, если бы светские лидеры скоординировали свои действия с папством, чтобы устроить общий сбор. На деле Иннокентий, похоже, даже не знал о договоре с Венецией. Осознав, что он быстро теряет даже видимость контроля над экспедицией, папа неохотно подтвердил договор. После этого Иннокентий постепенно оказывался между двух огней: желанием заставить Крестовый поход повиноваться, отозвав свою поддержку, и надеждой, что кампания все же как-то найдет способ сделать то, что угодно Богу.
Перспективам Четвертого крестового похода был нанесен тяжелый удар в мае 1201 года, когда Тибо Шампанский, которому было двадцать с небольшим лет, заболел и умер. Общее лидерство перешло к аристократу из Северной Италии Бонифацию Монферратскому, братья которого Вильгельм и Конрад имели внушительную «крестоносную родословную». Когда крестоносцы начали собираться в Венеции, сразу стала очевидной проблема. К середине лета 1202 года прибыло только 13 тысяч воинов. Крест приняло намного меньше франков, чем предполагалось, а из тех, кто все же вступил в ряды крестоносцев, многие предпочли отправиться на Восток из других портов — например, из Марселя.
Даже собрав все доступные средства, лидеры крестоносцев не смогли наскрести нужную сумму. Венецианцы выполнили свою часть сделки — флот был построен, однако им все еще не было выплачено 34 тысячи марок. От неминуемого краха экспедицию спасло вмешательство венецианского дожа Энрико Дандоло. Иссохший, наполовину слепой восьмидесятилетний старик, неуемная энергия и живой характер которого опровергали его возраст, превосходно разбирался в войне и политике. Он всегда стоял на страже интересов венецианцев. Дож предложил компенсировать долги крестоносцев и отправить собственные войска в Левант, если только крестоносцы сначала помогут Венеции победить ее врагов. Согласившись на эту сделку, Четвертый крестовый поход свернул с пути, ведущего на Святую землю.
Довольно скоро экспедиция разграбила город Зара, расположенный на побережье Далмации, — это был давний политический и экономический соперник Венеции. Иннокентий был крайне раздосадован, услышав об этом нападении, и его реакцией стало отлучение от церкви всего Крестового похода. Сначала этот акт неодобрения — крайняя духовная санкция из всех, имевшихся в распоряжении папы, — казалось, остановил кампанию. Но Иннокентий весьма неразумно принял раскаяние французских крестоносцев и позднее отменил их наказание (хотя венецианцы, не пытавшиеся получить прощение, остались отлученными от церкви). К этому времени среди крестоносцев стали раздаваться голоса несогласных, подвергавших сомнению направление, которое приняла экспедиция. Некоторые франки даже нашли возможность отбыть на Святую землю. Но большинство, однако, осталось с Бонифацием Монферратским и дожем Дандоло.
Когда добычи, полученной при захвате города Зара, оказалось недостаточно, Крестовый поход повернул к Константинополю и Византийской империи. Оправданием для столь необычного решения стал план крестоносцев восстановить права «законного» наследника Византии принца Алексея Ангела (сына свергнутого императора Исаака II Ангела), который затем расплатится с Венецией и финансирует поход на мусульманский Ближний Восток. Но на деле все обстояло не совсем так. Греки уже давно сдерживали амбиции венецианцев, желавших занять господствующее положение в средиземноморской торговле. Дандоло рассчитывал, по крайней мере, посадить на трон «ручного» императора, но, возможно, он имел в виду и другие, более обширные планы. Определенно дож не стал бы возражать, если бы Крестовый поход направился на Константинополь.
