Елена Прудникова - Катынь. Ложь, ставшая историей.
Ну почему ж не зафиксировано?! ЧГК и это отслеживала. Впрочем, в нее входили не свободные люди свободного мира, а рабы тоталитарного строя, заявления которых изначально не принимаются во внимание. Так что — да, не зафиксировано…
А ведь прав был никому не известный референт НКИДа Мартьянов, когда в 1945 году предупреждал, что так и будет! В сентябре 1945 года в IV Европейский отдел НКИДа был направлен протокол заседания ЧГК по Катыни — по-видимому, для заключения о возможности его использования на Нюрнбергском процессе. Референт Европейского отдела Мартьянов дал по нему следующее заключение:
«22 сентября 1945 г. мною был просмотрен протокол 23 заседания ЧГК по установлению и расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков от 12 января 1944 г.
Считаю, что поляки могут использовать показания свидетелей — бывшего начальника лагеря 1-OH Ветошникова В. М. и бывшего начальника движения Смоленского участка Западной ж. д. Иванова С. В. против этих свидетелей и, косвенно, против СССР.
Показание Ветошникова дает основание полякам обвинить его в том, что он, как начальник лагеря, не принял своевременных мер к вывозу военнопленных офицеров польской армии в глубь страны. Показание Ветошникова может быть использовано против него и в той части, где он касается вывода поляков из прифронтовой полосы.
Ветошников в своем показании поднял вопрос о имевшейся возможности вывести поляков из прифронтовой зоны пешим порядком, но ничего не сделал для реализации этой возможности. Здесь показание Ветошникова сформулировано так, что ответственность за неиспользование этой возможности несет не он, начальник лагеря Ветошников, а высшая инстанция — Москва.
Кроме вышеизложенного, поляки могут обвинить Ветошникова в том, что он выдал лагерь немцам, спасая себя, т. к. Ветошников не принял мер по эвакуации военнопленных польских офицеров, в критический момент находился вне лагеря, в Смоленске.
Показание другого свидетеля — б. начальника Смоленского участка Западной ж.д. Иванова С. В. также может быть использовано против нас. Иванов заявляет, что свободных вагонов у него не было и что, в случае, если бы они нашлись, то их все равно нельзя было бы подать на трассу Гусино, т. к. она находилась под обстрелом.
Такая формулировка показания Иванова может быть истолкована поляками в том смысле, что он, Иванов, имел в своем распоряжении свободные вагоны, но не дал их под погрузку, мотивируя свой отказ тем, что трасса находится под обстрелом. Показания Ветошникова и Иванова в редакции ЧГК безусловно могут быть использованы поляками против СССР»[143].
Не поэтому ли, кстати, Сталин до последнего молчал о судьбе польских офицеров, отправленных под Смоленск? В Москве уже тогда было прекрасно известно, как настроено польское правительство — оно ухватилось бы за малейшую возможность любой провокации. Уж коль скоро лондонские поляки не побрезговали даже кампанией Геббельса…
И вот теперь комиссия Мэддена доказала правоту МИДовского референта. Именно это и поставили нашим в вину никогда толком не воевавшие американцы. А если бы Сталин рассказал про Смоленск Коту с Андерсом, все это началось бы еще в 1941-м?
Конечно, при таком подходе и результат предсказуем: высокая комиссия решила, что поляков расстрелял НКВД. Странно, если бы они решили иначе. А вот основания интересны. Ссылаться на «Википедию», конечно, дурной тон — но иногда бывает очень полезно. Вот какие основания для приговора перечисляет эта самая известная в мире интернет-энциклопедия.
«Заключение Комиссии объявляло СССР виновным в катынском убийстве на основании следующих признаков:
1. Противодействие расследованию МКК в 1943 г.
2. Нежелание приглашать нейтральных наблюдателей во время работы «Комиссии Бурденко кроме корреспондентов, согласно оценивших акцию как «целиком организованное шоу».
3. Неспособность предъявить в Нюрнберге достаточно свидетельств немецкой вины.
4. Отказ от сотрудничества с расследованием Конгресса, несмотря на публичное и формальное обращение Комитета.
5. Неоспоримые свидетельства лиц, ранее заключенных в трех лагерях, медицинских экспертов и наблюдателей.
6. Тот факт, что Сталин, Молотов и Берия до весны 1943 г. не отвечали полякам, где находятся лица, обнаруженные в Катыни.
7. Массированная пропагандистская кампания, устроенная против расследования Конгресса, что было расценено как выражение страха разоблачения».
Основания, как видим, убойные — особенно пункт 7. Единственный интересный пункт здесь — пятый. Конечно, основную массу этих свидетельств и доказательств мы уже знаем — но, может быть, появилось что-то новое?
Согласно утверждениям комиссии, по делу было допрошено более шестисот свидетелей. Правда, показания их исследователями катынской темы почему-то не тиражируются — надо полагать, ничего нового там не содержалось. Так что и мы не стали внимательно изучать все семь томов американских материалов, ограничившись только теми, которые советские дипломаты сочли необходимым доложить в Москву[144].
Среди свидетелей, впрочем, попадались персонажи весьма колоритные. Ганс Блесс, бывший солдат вермахта, приветствовал комиссию по расследованию нацистским салютом. Интересно, станет такой «истинный ариец» хоть в чем-то отходить от официальной германской версии, если он так верен уже поверженному режиму? Некий человек, лицо которого было скрыто белой маской-балахоном, дал показания, что видел русские вооруженные отряды в 1940 году, которые убивали поляков и сваливали их тела в одну могилу. О свидетеле не было известно ничего, кроме того, что это «просто поляк, который спасся бегством из русского лагеря военнопленных», во что комиссии предлагалось поверить. Естественно, под маской он спрятался, опасаясь страшной мести КГБ… Еще один свидетель — бывший полковник Красной Армии Ершов, изменник Родины. Этот маску не надевал, однако когда он давал показания, из зала почему-то были удалены все фотокорреспонденты, а у того единственного, кто все же сумел сфотографировать Ершова, отобрали пленку. Интересно, почему — ведь фотография полковника наверняка осталась в кадровом управлении советской армии, и МГБ, при желании, нашел бы ее с легкостью необыкновенной.
Мы не будем предполагать, что поляка в маске рекрутировали из безработных солдат армии Андерса, а «полковника Ершова» отыскали в рядах парижских таксистов[145]. Это, в конце концов, неэтично по отношению к американским конгрессменам. Мы просто излагаем факты.
Из свидетелей, вроде бы рассказавших что-то новое по катынскому вопросу, известны двое. Это пленные американские офицеры, которых немцы тоже возили на раскопки. Один из них — полковник ван Влит. Вернувшись в штаты, он в 1945 году написал доклад в Пентагон. Доклад был засекречен, с полковника взята подписка о неразглашении — интересно, что там можно было секретить? Потом, когда удалось добиться снятия грифа, оказалось, что доклад потеряли в канцелярии Министерства обороны. Тогда полковник восстановил по памяти текст, который и был рассекречен 18 сентября 1950 г.
Кроме этой детективной истории, о том, что видел в Катыни полковник ван Влит, ничего узнать не удалось. Однако бывший майор австралийской армии Лeo Пробин опубликовал в журнале мельбурнской унитарной церкви «Бикэн» любопытнейшую статью. Он сообщил, что находился в плену вместе с Ван Влитом и тот, вернувшись из Катынского леса, заявил, что убийства были делом рук немцев. Интересно, насколько доклад, утерянный в Министерстве обороны США, совпадал с восстановленным через пять лет текстом? О том, что правительство США могло надавить на полковника американской армии с целью побудить его дать «правильные» показания, мы писать не будем. Это абсолютно невозможно!
Еще один свидетель — полковник Дональд Б. Стюарт, попавший в плен 15 февраля 1943 г. и оказавшийся в числе пленных американцев, которых немцы привезли в Козьи Горы. 11 октября 1951 г. он рассказывал комиссии Мэддена об увиденном:
«Каждый из нас отдельно пытался определить, сколько трупов находилось в могилах… Поскольку одна из могил была раскрыта до нижнего слоя трупов, мы могли подсчитать, сколько было слоев; т. о. мы подсчитали число трупов в каждом ряду. Каждый из нас отдельно подсчитал число слоев и число рядов. Позднее, когда мы посовещались и когда проверили друг у друга подсчеты, мы обнаружили, что насчитали около 10 000 трупов».
Интересно, как в американской армии с арифметикой? Даже по немецким данным, в самой глубокой могиле было около 3 тысяч тел, в остальных — меньше. А всего, как мы уже показывали, не больше 4–5 тысяч.
«Когда мы подошли к той могиле, то не немцы нам указали, а каждый из четырех офицеров сам заметил, что эти люди были очень хорошо одеты. На них были сапоги. Черные сапоги из очень хорошей кожи… На них были кожаные каблуки, которые не были изношены; каблуки были в хорошем состоянии. Большинство из них было в бриджах из эластичного материала… Материал был очень хорошего качества и почти не изношен…