Руслан Скрынников - Начало опричнины
917
Очевидцы утверждают, что после выступления верноподданнической оппозиции царь почти шесть месяцев оставался в спокойствии и среди этого нового образа жизни помышлял, как устроить опричнину. (С А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 18).
918
В наказах Посольского приказа значилось: «князя Петра государь пожаловал великим жалованьем и держал его близко себя, и князь Петр во государьских делех учал быти не по государскому приказу. И государь наш хотел ево посмирити, учал его держати от себя подале и послал на свою службу». (См. Сб. РИО, т. 71, стр. 322).
919
В сентябре 1564 г. Горенский оказался в армии Бельского в Вязьме, в октябре выступил с передовым отрядом в Великие Луки. (Разряды, л. 313). В Великих Луках были составлены две разрядные росписи. Согласно первой из них, кн. П. И. Горенский служил воеводой полка левой руки: «в левой руке — боярин и воевода Петр Васильевич Морозов, да кравчей кн. Петр Иванович Горенский да кн. Давыд Гундоров». (См. там же, л. 329). Во второй росписи имя Горенского уже не значилось: «в левой руке — царевич Кайбула (из сторожевого полка. — Р. С.) да боярин Петр Васильевич Морозов». (См. там же). Можно установить, что названные росписи были составлены между 7 и 27 октября 1564 г. Известно, что армия прибыла в Луки 7 октября. В обоих разрядах упомянуто имя воеводы Д. Р. Юрьева, причем во втором против его имени сделана помета о его кончине (27 октября 1564 г.). (См. там же, л. 329). Когда в начале ноября полк левой руки участвовал в походе к Озерищам, им вновь командовали только П. В. Морозов и кн. Д. Гундоров. С этого момента имя Горенского навсегда исчезает из Разрядов. (См. там же, л. 314).
920
Как значилось в официальной версии, «князь Петр, узнав свои вины, побежал в Литву и догонили его на рубеже и ко государю привели и государь велел ево того для казнить, что он, будучи при государе в великом приближенье и в том приближеньи будучи, такую великую измену учинил...» (Сб. РИО, т. 71, стр. 322). Современники передают, что Горенский предпринял побег в Литву, рассчитывая на милость и покровительство короля. (См. Шлихтинг. Новое известие, стр. 36).
921
В предопричные годы судьба кравчего Горенского оказывается тесно связанной с судьбой Яковлева. Примечателен тот факт, что, самые ответственные поручения Горенский исполнял обычно, как помощник Яковлева. В Полоцком походе Яковлев и Горенский в качестве первого; и второго дворовых воевод командовали государевым полком. Затем вдвоем приводили к присяге поручителей опальных бояр Воротынского и Шереметева, принимали литовских послов и т. д. (Витебская старина, т. IV, стр. 38; Сб. РИО, т. 71, стр. 90, 92; СГГД, ч. I, № 175—179, 181). Очень возможно, что Горенский состоял в родстве с Яковлевым, а через него с царем. Иначе непонятно, зачем Грозному понадобилось заботиться о поминании Горенского после его казни. Царь дал по Горенскому 50 рублей в Троицу. (См. С. Б. Веселовский. Исследования, стр. 375).
922
В начале июля 1564 г. царь писал Курбскому: «како же не страмишися раба своего Васки Шибанова? Еже убо он свое благочестие соблюде, пред царем и предо всем народом, при смертных вратех стоя,... и похваляя и всячески умрети за тобя тщашеся». (Послания Ивана Грозного, стр. 13).
923
А. Шлихтинг. Новое известие, стр. 38.
924
Разряды, л. 315.
925
Шлихтинг. Новое известие, стр. 38.
926
Заключению антирусского союза бесспорно способствовали интриги влиятельных русских эмигрантов при королевском дворе. Повествуя о заключении антирусского союза между Литвой и Крымом, официальная московская летопись сообщала: «тогда убо бяше у Литовского короля враг божий и изменник царя великого князя князь Ондрей Курбский, преступив крестное целование и оставя синьклитство и имениа многая, бежал от царя и великого князя х королю в Литву и подымаше короля и остряше на церквы божиа, на правословие, на царевы и великого князя украины...» (ПСРЛ, т. XIII, стр. 388). Посол А. Нагой сообщил царю циркулировавшие в Крыму слухи, что «отъехал, деи, от тебя, государь х королю князь Ондрей Курбской... и короля деи на тебя, государя, поднял и царя (хана.—Р. С.) и царевичей велел он же подняти (ЦГАДА. Крымские дела, № 10, лл. 139 об— 140).
927
По летописи, в королевской армии было до 50 тысяч литовцев 12 тысяч поляков. (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 390). По-видимому, более точные цифры сообщают Разряды: 20 тысяч литовцев, поляков, венгров, волынян, немцев (прусских) и в «прибыльном» полку 12 тысяч поляков (См. Разряды, л. 313 об).
928
Разряды, лл. 312 об, 313 об; ПСРЛ, т. XIII, стр. 390; Псковские летописи, т. II, стр. 246.
929
Разряды, лл. 310, 312 об. Царь, покидая армию, поручил командование главе Боярской думы кн. И. Д. Бельскому и оставил ему наказ «А быти у государева дела бояром и воеводам без мест и делом государевым промышляти по государеву наказу, каков наказ у боярина князя Ивана Дмитриевича Бельского». (Там же, л. 311)
930
Литовцам удалось расстроить русско-крымский союз с помощью богатых поминок и подкупа ханских сановников. (См. ПСРЛ, т. XI стр. 387). Король стращал хана тем, что Московский царь, «повоевав мою землю, и с тобою вперед на том (мире и союзе. — Р. С.) не устоит же». (Там же, стр. 388). По секретному соглашению, литовцы и татары должны были напасть на Русь одновременно: «королю польскому притти со всеми людми к Полоцску и Полотцска доставати, а Девлет-Кирею царю притти, перелесчи Ока-река и воевати Коломенские места и к Москве итти». (См. ПСРЛ, т. XIII, стр. 388).
931
Не далее, как в феврале 1564 г., крымский хан клятвою на коране скрепил договор о дружбе и братстве с Россией. (ПСРЛ, т. XI стр. 380, 387). Ханские гонцы, прибывшие в Москву 27 июня, были отпущены в Крым 16 августа, т. е. всего лишь за полтора месяца до вторжения. (Там же, стр. 383—384). В то же время московское правительство направило на южную границу «большого» посла Ф. И. Салтыкова, который должен был отвезти в Крым грамоты с текстом союзного дог вора. Грозный писал крымцам: если хан не подтвердит договора, грех падет на него, а мы «целовали есмя крест Девлет-Кирею царю, веря его слову...». (См. Памятники дипломатических сношений Крымского ханства с Московским государством в XVI и XVII вв. Изд. Ф. Лашкова. Симферополь, 1891, стр. 26—28).
932
ПСРЛ, т. XIII, стр. 388; Разряды, л. 314 об.
933
ПСРЛ, т. XIII, стр. 389.
934
«А росписи по полком не было, а стояли по вестем на горах». (Разряды, л. 315).
935
Псковские летописи, т. II, стр. 246.
936
ЦГАДА. Крымские дела, № 11, л. 131 об.
937
ПСРЛ, т. XIII, стр. 389—390; Разряды, л. 313 об.
938
ПСРЛ, т. XIII, стр. 389.
939
ПСРЛ, т. XIII, стр. 391; Псковские летописи, т. II, стр. 246.
940
Чтения ОИДР, 1915, кн. IV, стр. 226.
941
Во время династического кризиса 1553 г. Ф. Г. Адашев заявил: «царевичу князю Дмитрею крест целуем, а Захарьиным нам Данилу з братиею не служивати». (ПСРЛ, т. XIII, стр. 524)
942
G. Hoff. Указ. соч., стр. 5 об (перевод наш. — Р. С.).
943
Послание Таубе и Крузе, стр. 31—32; ПСРЛ, т. XIII, стр. 391.
944
ПСРЛ, т. XIII, стр. 391.
945
В декабре 1564 г. итальянский купец Барберини собственными глазами видел, как царь покидал столицу с 40-тысячным конным войском и 4 тысячами саней. (См. В. Любич-Романович. Сказания иностранцев, стр. 15). Приведенные цифры очень преувеличены. Достаточно сказать, что в Полоцком походе царя сопровождали 374 выборных дворянина и 166 детей боярских, «приборных из городов». (См. Витебская старина, т. IV, стр. 33). «Выбор» назначался правительством из лучших дворян по уездам, «выбором изо всех городов». Выборные дворяне несли службу в столице в течение примерно трех лет. Чистые перемены «выбора» вызваны были тем, что столичная служба требовала слишком больших расходов. В начале XVII в. в «выбор» зачисляли до 16—30 человек от уезда. (См. В. И. Новицкий. Выборное и большое дворянство XVI—XVII вв., Киев, 1915, стр. 7—8; Н. Е. Н о с о в. Боярская книга, стр. 208).
946
ПСРЛ,, т. XIII, стр. 392.
947
Таубе и Крузе утверждают, будто царь впервые заявил об отречении в воскрёсенье после Николина дня, т. е. девятого декабря 1564 г., и через 14 дней выехал из Москвы. Ниже те же авторы пишут, что царь заявил об отречении уже по прибытии в слободу. (Послание Таубе и Крузе, стр. 32—33).
