Нина Соротокина - Погружение
ЕВА исчезает.
НИКИТА. /гладит Анну по голове/ Ну будет вам. Там никого нет. Успокойтесь. И выбросьте из головы все страшные мысли. Хотите я увезу вас из этого дома. Навсегда.
Двери в холл распахиваются, холл заливается светом, входят Даша с матерью, из другой двери Захар Алексей, Елена, Лысов. Все обступают Дашину мать, Даша несколько в стороне. Анна медленно освобождается от объятий Никиты. Она очень смущена.
АННА. /уходит, Никита направляется было за ней/ Я хочу побыть одна.
Никита подходит к общей группе.
МАТЬ. Следователь Зотову зовет с телефоном.
Елена берет телефон и выходит. Минутная пауза, потом все задают один и тот же вопрос: "Ну как?"
МАТЬ. Ничего страшного. Вежлив, корректен. Взял адрес, предупредил, что в случае надобности вызовет нас повесткой.
ЗАХАР./держится за сердце/ Как у зубного врача.
АЛЕКСЕЙ./матери/ Какие вопросы задавал?
МАТЬ. Анкетные...потом взаимоотношения с умершей - всякие. Разрешил нам уехать домой. Даша, собери чемодан!
ДАША. Я боюсь.
МАТЬ. Чего ты боишься? Ее ведь унесли давно. Ладно, я сама соберу чемодан /поднимается наверх/
ДАША. /нерешительно/ Месье Мартен, Алеша...у меня к вам один очень серьезный вопрос. Мне здесь не с кем поговорить. Это очень важно.
АЛЕКСЕЙ. Все серьезные вопросы мы решим с вашей мамой./поднимается вслед за матерью/ Вы уезжаете, поэтому необходимо разобраться с деньгами. Я староста. В этой тетрадке у меня все записано. За пять дней мы, естественно, платим..Но у нас были перерасчеты.
ДАША./шокированная/ Какие деньги?
АЛЕКСЕЙ. Пиастры, Дашенька, экю и пистоли, старинный дублон имеет стоимость в два эскудо.../матери/ Вот посмотрите сюда... /показывает тетрадь, оба скрываются в комнате наверху/
ЛЫСОВ и Никита уходят, на сцене только Даша и Захар.
ДАША. Про какие деньги он говорил?
ЗАХАР. Как вы не понимаете. Фиктивно, то есть для следователя, мы занимались бесплатно, но на самом деле за пять дней мы платим, а излишки нам вернут.
ДАША. Месье Рошфор, простите, я не знаю вашего имени отчества
ЗАХАР./с достоинством/ Захар Иванович.
ДАША. Захар Иванович, вот вы говорили -отравление...
ЗАХАР./испуганно/ Кому я говорил? Никому я ничего не говорил!
ДАША. Вы милиционеру говорили. А можно отравиться снотворным?
ЗАХАР. А почему нельзя? Конечно можно./шепотом/ Только надо попасть в яблочко.
ДАША.В какое яблочко?
ЗАХАР. Оптимальная доза снотворного дает здоровый сон /поднимает палец/, слишком большое перенасыщение снотворными может вызвать отравление, организм взбунтуется, будет обильная рвота, и человек, перемучавшись, все же останется жив. Но есть некая доза, когда врачи бессильны. Например, четыре таблетки несмертельно, а пятая - уже смертельно. Понятно?
МАТЬ. /ВЫХОДИТ на верхнюю площадку/ Даша, где твой махровый халат?
ДАША. /совершенно растерянно/ Халат? Где-то я его видела... А где - не помню.
МАТЬ. А кто помнить? Какая же ты все-таки растяпа. /Захару/ Махровый халат, немецкий, совсем новый...Я за ним два часа в очереди стояла.
ЗАХАР. Ничем не могу вам помочь. Я не ношу женских халатов. МАТЬ. /Даше/ Не-е-н! Без халата я не уеду. Где у вас ванная комната? /спускается вниз/
ДАША. Мама! /бежит за матерью, потом останавливается, уходит в глубь холла и замирает там около зеркала/
Входит Елена.
ЕЛЕНА. Следователь просит Кошко. Это вы, да?
ЗАХАР. А почему я должен идти не в свою очередь?
ЕЛЕНА. Не знаю. Он очень интересуется ночным звонком. Помните? В двенадцать часов ночи сюда кто-то позвонил.
ЗАХАР. Так ведь не я, а Алексей подходил к телефону. /Кричит/ Месье Мартен!
Алексей сбегает вниз.
Следователь интересуется ночным звонком.
АЛЕКСЕЙ. Голос был женским.
ЗАХАР. Может не надо этого говорить.
ЕЛЕНА. Скажите, что голос был мужской. Это сильно поменяет положение дел.
Картина восьмая,
Комната Анны, в которой расположился следователь. За круглым столиком напротив следователя сидит строгий, подобранный Захар.
ЗАХАР. Я же говорил, мы жили с покойной в одном доме. Соседи, не более того. Даже этажи разные.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Вчера ночью покойная первой ушла спать. Так?
ЗАХАР. Можно закурить?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Простите, но я не переношу сигаретного дыма. У меня астматический компонент, и при курильщиках я кашляю.
ЗАХАР. /обиженно прячет сигареты в карман/ Да, она первой ушла.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Ночью покойной кто-то звонил. Вы не знаете, кто бы это мог быть.
ЗАХАР. Откуда я могу знать такие подробности? Вот только... У покойной ведь мать в больнице. И куда бы Ева Сергеевна не уезжала, она оставляла медсестре свои координаты. Медсестре она кажется, платила какие-то деньги, а может быть просто договоренность была - если что...сразу сообщить.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Как зовут мать покойной?
ЗАХАР. Понятия не имею. Впрочем...кажется Ольга Николаевна.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. А фамилия?
ЗАХАР. Вот уж никогда не интересовался ее фамилией./после паузы/ Наверное тоже Гофф. Я знаю, у Евы девичья фамилия. Она была когда-то замужем, но фамилия у нее девичья. Она сама мне об этом говорила.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Понятно./что-то пишет/
ЗАХАР. Можно воды?
СЛЕДОВАТЕЛЬ. Где же я вам возьму?
ЗАХАР. Я сам себе принесу, /уходит/
СЛЕДОВАТЕЛЬ. /набирает по телефону номер/ Юдин? Это Перпев. Проверь, пожалуйста, не лежит ли на Матросской тишине некая Ольга Николаевна Гофф, и не случилось ли с этой Гофф что-нибудь вчера вечером. Да, и сразу мне позвони. Из морга ничего? Жду.
Входит Захар со стаканом воды, садится, готовый к длинному разговору.
ЗАХАР. Я вас слушаю.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. У меня больше вопросов нет.
ЗАХАР. Зачем же я за водой ходил?
СЛЕДОВАТЕЛЬ./пишет/ Не знаю.
ЗАХАР. Я еще хотел добавить, так сказать в интересах следствия. Курсы, условно названные "погружением" очень эффективны, а мадам занималась с нами совершенно бесплатно.
СЛЕДОВАТЕЛЬ. /с усмешкой/ Это я уже знаю. А теперь, пожалуйста, изложите все свои показания письменно и подпишитесь.
Картина девятая.
Холл, за столом сидят Лысов и Елена, в углу, неприметно, сидит Даша, кажется, что она ничего не видит и не слышит.
ЛЫСОВ. Зачем ты ему все это сказала?
ЕЛЕНА. Он спросил, я сказала. Что я, девочка, выкручиваться.
ЛЫСОВ. А тебе не приходило в голову подсчитать - скольких людей ты сразу подвела?
ЕЛЕНА. Никого я кроме себя не подвела.
ЛЫСОВ. Да наша Танечка каждый день отмечает тебя в книге ухода-прихода. А потом еще твоей рукой пишет, что ты ушла в библиотеку.
ЕЛЕНА. Кто в нее смотрит в Танечкину книгу! Реестр мертвых душ.
ЛЫСОВ. А про то, что я сейчас нахожусь в командировке в Риге, ты тоже сказала?
ЕЛЕНА. Нет, это ты сам скажешь, если найдешь нужным.
ЛЫСОВ. И на том спасибо. Какой я все-таки дурак! Зачем связался с этой командировкой. Виталий взял за горло. Это, говорит, не важно, что вы сами не поедете. Главное, чтобы они в Риге знали, что вы где-то рядом. Все вопросы в три раза быстрее решим.
ЕЛЕНА. Стыдно, конечно. Но передо мной - то зачем оправдываться?
ЛЫСОВ. А мне не перед кем не надо оправдываться. Со мной все в порядке.
ЕЛЕНА. С тобой - да, со мной нет. Дома я сказала, что уехала в командировку, на работе, что сижу в Ленинке. Зачем? От привычки лгать. Было бы из-за чего...
ЛЫСОВ. Ну полно. Я был груб с тобой. Прости.
ЕЛЕНА. Помнишь, как мы с тобой познакомились? На банкете у Яши Брянского. Он тогда докторскую защищал. Ты сидел за столом напротив и произносил какие-то немыслимые тосты. Я спросила соседку -кто это? А она сказала - наш сюзерен. Смешное слово -сюзерен.
ЛЫСОВ. А потом ты перешла в мою лабораторию.
ЕЛЕНА. А еще потом, мы уговорили себя, что это любовь.
ЛЫСОВ. А разве нет?
ЕЛЕНА. Я уже не помню, как это было, я вижу, как это сейчас. Я понимаю, нельзя разрушать две семьи. Но если бы ты меня любил, я бы этот крест, розами увитый, всю жизнь несла. С восторгом! А ведь эта наша связь - от удобства только, чтоб далеко не ходить.
ЛЫСОВ. -
ЕЛЕНА. Прекрати. Здесь совсем не к месту все эти галантности. Это наше погружение - тоже обман, очередная игра. /смеется нервно/ А ты не обратил внимания, как много людей вокруг во что-нибудь играют?
ЛЫСОВ. Во что играют?
ЕЛЕНА. Моя подруга, например, в йогу. Совершенно помешалась. Мы, говорит, ничего не умеем, даже зубы правильно чистить не умеем, а йоги умеют. Теперь она бегает босиком, голодает и часами стоит на голове. "Йога лечит все болезни, кроме тех, которые вызывает сама йога?" Хорош лозунг? А чем лечить умопомрачение?
ЛЫСОВ. Что ты мелешь? Что общего в этой твоей йоге и нашем способе изучения языка?
ЕЛЕНА. А Гриша Дудов играет в сыроедение. Раньше он занимался защитой среды, трудно было найти более увлеченного человека, а сейчас с ним вообще не о чем разговаривать. Теперь у него один бог -Брегг, одна насущная проблема - в какой пропорции свешивать тертую брюкву с изюмом. Не человек, а ходячий желудок. Господи, да если бы Пушкин был сыроедом, неужели он бы смог написать "Капитанскую дочку".
