Лев Гумилев - Открытие Хазарии (историко-географический этюд)
Но описанное сочетание ландшафтов зависит не только от рельефа, но и от степени увлажнения. При долговременных засухах площадь горных лесов сокращается, равно как и площадь степей, зато разрастаются каменистые пустыни, где жизнь исчезает. Тогда сокращается население и падает могущество кочевых держав. Именно это явление можно наблюдать, проследив историю хуннов. В IV–I вв. до н. э. хунны обитали на склонах Иньшаня и очень ценили этот район, так как «сии горы привольны лесом и травою, изобилуют птицею и зверем».[14, т. I, с. 94] Так описывает эту область географ I в. Потеряв Иньшань, хунны плакали, проходя мимо него. В XX в. Иньшань уже изменился: «местность эта в общем равнинная, пустынная, встречаются холмы и ущелья; на севере большую площадь занимают развеваемые пески. Северная часть плато представляет собой каменистую пустыню, среди которой встречаются невысокие горные хребты, лишенные травянистого покрова».[62, с. 159–160] Такое же различие мы находим в описаниях Хэси — степи между Алашанем и Наньшанем.
В этих описаниях можно было бы усомниться, если бы их не корректировали цифры отбитого у хуннов скота. Этим цифрам приходится верить, так как китайские полководцы сдавали добычу чиновникам по счету и могли только утаить часть добычи, а никак не завысить цифру ее. При неудачных набегах на хуннов, когда те успевали отойти, добыча исчислялась тысячами голов скота, например двумя, семью, а при удачных — сотнями тысяч.[14, т. I, с. 81–82] И это в той местности, которая сейчас представляет пустыню.
Очевидно, две тысячи лет назад площадь пастбищных угодий, а следовательно, и ландшафт были иными, чем сейчас. Но мало этого, усыхание степи имело место уже во II–III вв. н. э. и сильно отразилось на обществе хуннов; хуннская держава ослабела и погибла. Конечно, для крушения кочевой империи было сколько угодно других, внешнеполитических, причин, но их было не больше, чем всегда, а до 90 г. хунны удерживали гегемонию в степи, говоря: «Мы не оскудели в отважных воинах» и «сражаться на коне есть наше господство».[14, т. I, с. 88] Когда же стали сохнуть степи, дохнуть овцы, тощать кони — господство хуннов кончилось.
Но посмотрим, совпадают ли другие объективные физико-географические показатели с нашими наблюдениями? Нет ли тут противоречий? Выберем для этой цели Каспийское море, непосредственно граничившее с интересующей нас страной — Хазарией.
В IV–II вв. до н. э. уровень Каспийского моря был весьма низок. Попытки путем истолкования греческих мифов и сведений античных авторов обосновать высокий уровень Каспийского моря в первом тысячелетии до н. э., достигавший будто бы абсолютной отметки плюс 1,33 м,[см.: 4, с. 211–213] подвергнуты справедливой критике Л. С. Бергом.[13, с. 208–212] Наши полевые исследования в 1960 г. показали, что на территории Калмыкии, которая при положительной отметке моря была бы покрыта водой, на поверхности земли лежат палеолитические отщепы. Это позволяет заключить, что за последние 15 тысяч лет уровень Каспия так высоко не поднимался.
Первые научные исследования в районе Каспийского моря были проведены соратниками Александра Македонского — историком Аристобулом и мореплавателем Патроклом. Они установили, что уровень Каспия был в то время очень низок, несмотря на то что воды Амударьи протекали в Каспийское море через Узбой. Это видно из того, что при впадении Амударьи в Каспий были водопады,[8, с. 11–15] следовательно, абсолютная отметка моря была намного ниже, чем в наше время.
То же самое, без тени сомнения, утверждает историк VI в. Иордан, автор знаменитой истории гетов.[43, с. 74] Он сообщает, что есть другой Танаис (Дон — аланское слово, обозначающее реку), который, «возникая в Хриннских горах (на Памире[97, р. 102–103][99, p. 84–85]), впадает в Каспийское море». Иордан был человеком образованным, хорошо знакомым с географической литературой, которая не вся сохранилась до нашего времени, и потому его высказывания заслуживают доверия, за одним исключением: его данные для VI в. могли уже быть устаревшими. Почерпнутые из сочинений I–II вв., они скорее всего отражают положение, бывшее именно в эти века, но это-то для нас и ценно. Приток воды в Каспий через Узбой мог быть очень незначительным и непостоянным. Воды Амударьи могли попасть в Узбой только через Сарыкамышскую впадину. Площадь Сарыкамышской впадины вместе с впадиной Асаке-Аудан настолько велика, что испарение там должно быть громадным. Это объясняет нам, почему русло Узбоя по своим габаритам было способно пропустить не более 100 куб. м в секунду. Этого количества воды явно недостаточно, чтобы поднять уровень Каспия.
На карте Эратосфена, составленной во II в. до н. э., четко и, по-видимому, довольно точно показаны контуры Каспийского моря.[82] Северный берег его расположен южнее параллели 45° 30. Эта широта проходит примерно через Керченский полуостров. Такие контуры Каспийского моря соответствуют береговой террасе (ныне находящейся под водой) на абсолютной отметке минус 36 м (имеется в виду отметка тылового шва террасы, выше которого поднимается уступ более высокой террасы). Действительно, Узбой в это время впадал в Каспийское море, так как его продолжение — русло Актам — ныне заметно и прослеживается по дну моря на абсолютной отметке минус 32 м. Если бы это русло было более древним, то оно не могло бы так хорошо сохраниться, а было бы занесено эоловыми и морскими отложениями. В более позднее время Каспийское море столь низко не опускалось и условий для эрозии и меандрирования не было.
Итак, мы можем констатировать, что при относительном многоводье Амударьи уровень Каспийского моря в IV–II вв. до н. э. стоял на отметке не выше минус 36 м. Это значит, что по принятой нами климатической схеме в данную эпоху шло интенсивное увлажнение аридной зоны. История подтверждает наши соображения. Во II в. до н. э. хунны занимаются в Джунгарии земледелием.[26] В это же время китайские военные реляции говорят об огромных стадах, которые хунны пасли в пределах Монгольского Алтая, а усуни — в Семиречье. Царство Кангюй, расположенное в восточной части Казахстана от Тарбагатая до среднего течения Сырдарьи, также представляется в то время богатым скотоводческим государством, способным выставить 200 тыс. всадников. Река Чу на карте того времени показана вытекающей из Иссык-Куля и впадающей в широкое озеро; ныне же Иссык-Куль не сообщается с рекой Чу; последняя же теряется в песках и солончаках. Все это говорит о повышенной увлажненности и относительно густой населенности этих районов в то время.
Но дни этой богатой культуры были сочтены. Во II в. до н. э. путь прохождения циклонов смещается к северу. В это время альпийские перевалы становятся труднопроходимыми из-за роста альпийских ледников.[85, с. 278] Племена кимвров и тевтонов, жившие до этого в низовьях Рейна, были вынуждены покинуть свою страну вследствие наводнений и обрели геройскую смерть под мечами легионеров Мария. К началу I в. н. э. хуннское земледелие погибло, а скотоводство сократилось и могущество хуннов оказалось сломленным.
Не будем касаться перипетий трагической борьбы народа, окруженного врагами. Лучше обратим внимание на то, как расселились потомки степных богатырей. Хуннский народ распался на четыре ветви. Одна из них поселилась на берегах Хуанхэ и в предгорьях Алашаня — там вода была в изобилии. Другая осталась на берегах Селенги и в Забайкалье, на границе таежной зоны. Третья укрылась на склонах Тарбагатая и Джунгарского Алатау, около ручьев, питаемых горными ключами, а четвертая отступила на берега Урала и Волги, где, смешавшись с уграми, превратилась в «гуннов».[26, с. 278] Эти последние перебрались через степи современного Казахстана, также подвергшиеся иссушению, не в поисках травы и воды, а спасаясь от жестокого врага — сяньбийцев (древних монголов). Все их передвижение от Тарбагатая до Волги заняло немного больше трех лет, и поэтому они не оставили на своем пути археологических остатков.[27] По сути дела, это была отступавшая армия, терявшая обозы, раненых и ослабевших. «Ослабевшие» скрылись на время в горах Алтая и впоследствии неоднократно удивляли Азию своей доблестью. Те же «неукротимые», которые, дойдя до Волги, оторвались от противника, положили начало новому большому народу, который в V в. завоевал пол-Европы, — гуннам.
А что же было в это время в степях современной Монголии? Какие племена и народы заселили покинутые хуннами склоны Хэнтэя и Монгольского Алтая? В источниках сведений так мало, что можно с уверенностью сказать — эта страна запустела. Но мало констатировать факт, надо его объяснить, и для этой цели на помощь историку приходит физическая география. Палеонтологические исследования в Центральной Азии установили, что процесс усыхания степей был прерван периодом увлажнения в сравнительно недавнее время.[61, с. 189] Историческая наука не только подтверждает этот вывод, но и позволяет уточнить дату указанного увлажнения.
