Елена Авадяева - 100 великих казней
Подлинное имя поэта до последнего времени было точно неизвестно.
Различны сведения и о месте рождения поэта. Некоторые местом рождения поэта называют деревню Насим близ Багдада, а также Диярбекир, Тавриз, Шираз, Шемаху и Баку. В результате исследований азербайджанских литературоведов установлено, что поэт родился в Ширване, в городе Шемахе, в середине XIV века. Там же он получил начальное образование.
Судьба Имадеддина Насими на Востоке является символом мужества и верности своим убеждениям
В те годы Шемаха была столицей династии Ширваншахов и сыграла важную роль в истории азербайджанского народа. Ширван славился своим шелком. Город, где родились и творили многие ученые и поэты, был культурным центром и особенно возвысился в XII веке. Монгольское нашествие причинило Шемахе, как и другим культурным центрам Востока, огромные разрушения, но город продолжал оставаться культурным центром страны.
Кроме родного языка, поэт в совершенстве владел арабским и фарси и на этих языках свободно писал стихи. Насими овладел и науками своего времени, основательно изучил религиозно-философские труды и особенно труды о различных религиозных сектах. Из творчества Насими явствует, что он был знаком с художественными произведениями известных ученых-сектантов Востока о религиозных сектах, знал как азербайджанскую, так и арабскую, персидскую, таджикскую поэзию и философию. В его произведениях наряду с Джалаледдином Руми, Шамсом Тебризи, Саади, Фаридаддином Аттаром упоминаются также имена таких известных ученых-философов и поэтов Востока, как Ибн Сина, Мухиаддин Ибн аль-Араби, Шибли, Керхи. Возможно, что поэт в молодые годы ознакомился также с произведениями Сефиеддина, основателя династии Сефевидов, пользовавшегося в то время большой славой в Ардебиле.
Из произведений поэта ясно видно, что он больше склонялся к секте Гусейна Мансура Халладжа, который в IX веке провозгласил «ана ал-хакк» («Я – истина, я – Бог»), за что был повешен по приговору духовенства в Багдаде. Воспитанный на наследии Низами, Хагани, Фалеки, Зульфигара Ширвани, Насими еще в молодости увлекся поэзией и первые свои произведения подписывал псевдонимом Хусейни. Выбор этого псевдонима исследователи объясняют склонностью поэта к воззрениям секты Мансура Халладжа, а также шиитскими воззрениями, наблюдаемыми в его раннем творчестве. Был у него еще один псевдоним – Сеййид, которым он также подписывал свои юношеские стихи.
Юношеские годы поэта совпали со временем захвата Азербайджана Тимуридами. По приказу Тимура в захваченных им городах мобилизовывались прославленные мастера-архитекторы, художники, музыковеды, а также городские ремесленники, которых насильно отправляли работать в его столицу – в город Самарканд.
Тимур задумал создать себе величественную столицу, с этой целью каждый квартал Самарканда был назван именем одного из крупнейших городов Востока. В это время начала действовать новая секта—хуруфитов, выражавшая недовольство городских ремесленников насильными угонами мастеров на чужбину и призывавшая к борьбе против захватнической политики Тимура. Основоположник этой секты Фазлуллах Наими из Тавриза с целью распространения своих взглядов объездил ряд городов Востока, побывал в Ширване и Баку.
В этот период Насими познакомился с учением Фазлуллаха Наими, встречался с ним, разделял его воззрения и в знак уважения к нему подписывал свои стихи псевдонимом Насими. Из стихов поэта явствует, что данный псевдоним он взял себе после встречи с Фазлуллахом. Одновременно с Насими учение хуруфизма принял другой азербайджанский поэт, Абульгасан Али-уль-Ала, который в своих произведениях объявлял город Баку Каабой хуруфизма в связи с тем, что здесь жил Фазлуллах. Своих достойных учеников Фазлуллах направлял в различные города Востока пропагандировать хуруфизм, теоретические основы которого он обстоятельно изложил в своих произведениях «Джавидан-намэ» («Книга о вечности»), «Мухаббят-намэ» («Книга любви») и «Новм-намэ» («Книга о сновидениях»).
В это время Насими писал:
В меня вместятся оба мира,
Но в этот мир я не вмещусь.
Я – суть, я не имею места...
Исламские фундаменталисты в штыки встретили новое веяние и с великой яростью расправлялись с иноверцами.
Из произведений поэта можно заключить, что одно время он жил в Багдаде, побывал в городах Ирака, посетил Турцию, города Токате, Бурсе и другие города, где распространял идеи хуруфизма, за что неоднократно подвергался арестам и не раз был брошен в темницы. Затем он отправился в город Халеб, подчиненный египетским мамлюкам. В Халебе в то время жило множество тюркоязычных племен.
Халеб был крупным торговым центром между Востоком и Европой. Там встречались торговые караваны из Индии и Ширвана. В конце XIV века из ширванского шелка в городах Сирии выделывались прекрасные ткани. Купцы с Запада везли ширванский шелк через Сирию в Европу. Возможно, сюда приезжали преследуемые в Баку и Шемахе хуруфиты. В Халебе поэт нашел сторонников и начал широко распространять свои взгляды. Он обосновался в Халебе и в течение многих лет жил там со своей семьей. Но деятельность его в этом городе не осталась не замеченной духовенством и султаном Египта Муайадом. В 1417 году в Халебе Насими был арестован. В одном арабском источнике, «Кунуз-уз-захаб», о процессе по делу поэта говорится так: «Вероотступник Али Насими был казнен во времена Йашбека. В то время в «Дар-ульадле» (Дворце правосудия) в присутствии нашего шейха Ибн Хатиба ал-Насири и наиба (наместника) верховного кадия шейха Иззуддина Шамсуддина Ибн Аминуддовле, верховного кадия Фатхуддина аль-Малики и верховного кадия Шихабуддина аль-Ханбали рассматривалось дело (об Али аль-Насими). Он сбил с пути истины некоторых безумцев, и они в ереси и безбожии подчинялись ему. Этот вопрос был поднят перед судьями и богословами города неким Ибн аль-Шангаш Алханаданом. Судья ему сказал: «Если ты докажешь то, что говоришь о Насими, я не казню тебя».
Насими поклялся на Коране и отверг то, что говорили о нем. В это время появился шейх Шихабуддин Ибн Хилал. Заняв почетное место в меджлисе, он заявил, что Насими – безбожник и должен быть казнен, а раскаяние его должно быть отвергнуто. Ибн Хилал спросил: «Почему же вы его не казните?» Аль-Маливи ответил ему: «Напишешь ли ты приговор собственноручно?»
Тот ответил «да» и написал приговор, с которым тут же ознакомил присутствующих. Но они с ним не согласились. Аль-Малики сказал ему: «Судьи и богословы не соглашаются с тобой. Как я могу казнить его на основе твоих слов?» Йашбек сказал: «Я его не казню. Султан поручил мне ознакомить его с делом. Подождем, что султан прикажет по этому поводу». На этом меджлис разошелся. Насими остался в темнице. О деле его было доложено султану Муайаду, от которого пришел приказ содрать с него кожу и в течение семи дней выставить в Халебе на всеобщее обозрение, обрубить ему руки и ноги и отправить Алибеку Ибн Зульгадару, его брату Насируддину и Осману Гарайолуку, которых Насими также сбил с пути. Так и сделали. Этот человек был гяуром и мулхидом (богоотступником). Упаси Боже, говорят, у него есть тонкие стихи».
Из этих сведений явствует, что поэт был казнен не только за религиозные убеждения, но, возможно, еще из политических соображений. Скорее всего, в доме поэта был сделан обыск и найдены письма от вождей мятежных племен Аггоюнлу и Карагоюнлу. В глазах любого правительства факт тайных сношений с мятежниками был более чем предосудительным. Как мы видим, халебское духовенство далеко не случайно обсуждало вопрос Насими на меджлисе. Возможно, сам этот меджлис собрался по поручению султана Муайада, стоявшего в то время во главе центрального Египетского государства мамлюков. Не поэтому ли, пока он затребовал дело Насими и знакомился с ним, поэта держали в темнице? Наконец, издав приказ о страшной казни поэта и отправлении его отрезанных конечностей своим политическим противникам, он преследовал цель напомнить им о пользе повиновения и тщетности попыток восставать против него.
Существует также ряд преданий о смерти Насими. В одном из них говорится, что однажды в городе Халеб некий молодой хуруфиг громко читал стихи Насими. Содержание стихотворения привлекло внимание духовенства. Чтеца арестовали. Чтобы не выдавать автора стихов, он заявил, что написал их сам. По решению духовенства его приговорили к смертной казни через повешение. В это время Насими находился у сапожника, который чинил ему обувь. Узнав о происшествии, поэт устремился к месту казни, заявил, что стихи принадлежат ему, и добился освобождения молодого человека. Когда духовенство узнало, что Насими является приверженцем хуруфизма, оно вынесло решение живьем содрать с него кожу. Перед смертью поэт не отрекается от своих убеждений и во всеуслышание произносит: «Я – истина», «Я – Бог». Растерявшиеся перед стойкостью и мужеством поэта богословы с иронией спросили умирающего Насими:
