Елена Авадяева - 100 великих казней
Чехия на рубеже XIV—XV столетий представляла собой редкостный образчик симбиоза католической религии и славянского менталитета. Чешские философы были примечательным явлением своего времени. Так, Иероним Пражский получил блестящее образование и прославился своими выступлениями на философских диспутах, которые собирали огромные толпы зевак. В 1396—1398 годах Иероним жил в Англии, слушая в Оксфорде Виклефа, к которому до конца жизни относился с большим уважением и сочувствием за его ученость, благородство и свободные взгляды. Впоследствии Иеронима считали главным виновником распространения в Чехии виклефизма; говорили даже, что и Гус заразился этими взглядами от Иеронима. Действительно, по прибытии в Прагу он привез с собой из Англии некоторые сочинения Виклефа и принимал деятельное участие в публичных университетских диспутах о разных богословских и философских предметах, защищая английского богослова, взгляды которого желали поголовно осудить ограниченные доктора и патеры.
В 1403 году он предпринял большое путешествие в Иерусалим и Палестину, но, к сожалению, мы не имеем никаких известий об обстоятельствах и впечатлениях этого путешествия на Восток, где он должен был сталкиваться с греками и знакомиться с их верованиями, к которым, как увидим ниже, он относился не без сочувствия. По возвращении из Азии он странствовал некоторое время по разным университетским городам Европы, являясь на диспуты и делая вызовы первым европейским авторитетам в области философии и богословия. Он был в Кёльне, Гейдельберге, Париже, он одержал победу в споре со знаменитым Герсоном. Обладая необыкновенной памятью, остроумием и красноречием, он был непобедимым диалектиком и, по свидетельствам современников, производил на своих слушателей чрезвычайное впечатление. Народ шел за Гусом, а молодежь и студенты – за Иеронимом. Современники удивлялись также его учености, которая, по их мнению, вчетверо превосходила ученость Гуса. Сам папа Пий II (Эней Сильвий Пикколомини) отмечал, что «Гус превосходил Иеронима летами и степенностью, но не ученостью и красноречием». Он был магистром разных университетов, но наука не поглощала его целиком. Иероним находил время вести пропаганду своих мыслей в придворных кружках; подчас он появлялся и в королевской свите; вступаясь за обиженных, расправлялся с буйными и самовольными монахами и однажды в пылу стычки одного монаха за дерзость «manu reversa tetigit eum per os» (то есть ударил по щеке). С Гусом он жил в большой дружбе. «Я любил его, как славного человека, который усердно исполнял свои обязанности, не связывался с женщинами и не повинен ни в какой ереси».
Казнь Иеронима Пражского. Гравюра XVI в.
Он успел за свою недолгую жизнь совершить множество путешествий, в том числе в Польшу, Литву и Западную Русь. Некоторые детали этих путешествий, свидетельствующие об отношении Иеронима к православию, послужили поводом для его обвинения на Констанцском соборе в отступничестве от католичества. Вот запись показаний Иеронима перед судом Констанцского собора и обвинительный акт:
«В 1413 году светлейший князь Витовт, брат Его Величества короля Польского, посетил Витебск со свитою, в числе которой находился и Иероним... В последующие дни Иероним поклонился явно и публично превратным (то есть православным. – Примеч. авт.) мощам и образам...» Затем акт свидетельствует о пребывании Иеронима в Пскове, посещении им местной церкви, поклонении «превратным таинствам».
Этой кляузы было достаточно, чтобы перед прославленным богословом замаячил костер. Иероним с большим трудом выхлопотал себе разрешение присутствовать на общем заседании Собора в констанцском храме 26 мая 1416 года. На этом заседании магистр Иероним объяснил побуждения, заставившие его вместе с Гусом стать во главе чешского движения. После того как в торжественном присутствии духовных и светских членов Собора консисторский адвокат изложил обвинительные пункты, в которых магистр Иероним был объявлен четырежды уличенным в ереси, тот начал свои показания молитвою, по окончании которой умолял всех присутствовавших соблаговолить ходатайствовать перед Богом, Пресвятою Богородицею и перед всей вышней курией о просвещении его мыслей и разумения, дабы в сонме стольких мудрецов не пропустить в словах чего-либо, что могло бы обратиться в предосуждение его души. Затем Иероним перешел к главной части своей речи, представляющей важную историческую справку. Иероним назвал своих врагов-соплеменников и немцев чешских, приготовивших ему акт осуждения. Он начал с истории происхождения чехов, совершенно отличного от немецкого; изложил историю основания Чешского государства. Описал вековую вражду между этими народами, пока королевство Чехия не перешло к императору Карлу IV. Он основал в Праге университет. В университете преобладали немцы, они же владели и церковными уделами, чехам ничего не уступали. Окончивший факультет свободных искусств и не имеющий средств к существованию чех обыкновенно принужден был странствовать по селам и городам, заведовать частными школами и этим снискивать себе скудное пропитание. Немцы же, всецело заправляя Пражским университетом, пользовались всеми его уделами. В гражданской жизни Праги происходило то же: в городском Совете из 18 его членов были 16 немцев и только 2 чеха. Все королевство управлялось немцами, занимавшими все должности, чехи ни во что не ставились.
Иероним вместе со своим другом – магистром Яном Гусом – решились наконец выступить против такого порядка вещей в Чехии. Они представили королю Вячеславу IV и его сановникам действительное положение дела, указывая на то, что такой порядок приведет в будущем к роковым последствиям, что возможно исчезновение чешского языка.
Иероним убедил магистра Гуса в необходимости проповедовать на чешском языке, побудил народ к сопротивлению унизительному положению чехов. Иероним и Гус добились того, что в городском Совете Праги чехи получили 16 мест, а немцам предоставлено было два места. Печать университета, учредительная грамота его, привилегии и вольности были отняты у немцев и переданы чехам, после чего немцы покинули Прагу и ее университет. Иероним сообщает далее, что они с магистром Гусом способствовали тому, что однажды возмущенные чехи перебили многих немцев.
Вот что происходило на допросе 26 мая. «Получив после многих сопротивлений право голоса, начал он с обращения к Богу. Молил Его подать ему такую мысль, такой дар слова, которые бы послужили на пользу и на спасение души его. Наконец он сказал: «Знаю, ученейшие мужи, что много было превосходных людей, что терпели наказания, недостойные их добродетелей, падая под тяжестью ложных свидетельств, бесчинных доносов...» Все ожидали, что он или очистится, отстранив обвинения, или попросит прощения в ошибках. Но он, не желая ни признаваться в своих заблуждениях, ни отвергать чужих клевет, прямо начал хвалить Гуса, недавно преданного сожжению, называть его мужем добрым, праведным и святым, вовсе недостойным такой смерти. Заметим, что сам он готов твердо и спокойно подвергнуться какой угодно смерти, уступить своим врагам и столь нагло на него лгавшим свидетелям, которые должны будут отдать отчет Богу, Которого уже не обмануть им...» После допроса 26 мая дано было Иерониму «два дня на покаяние» и за это время уговаривали его «обратиться на путь истины». «Но так как он, – писал современник, – неотступно оставался при своих заблуждениях, то и был осужден Собором в ереси и предан сожжению. С ясным челом, с веселым, улыбающимся лицом пошел он на смерть. Не боялся он ни огня, ни мучений, ни смерти. Никто из стоиков никогда не переносил смерти с таким твердым духом, как он искал ее. Когда он пришел к месту казни, то сам снял одежду и, павши на колена, стал молиться перед столбом, к которому он нагой был привязан мокрыми веревками и цепью. Потом обложили его по самую грудь поленьями: не мелкими, а большими, наложив между ними соломы. Как только показалось пламя, он начал петь гимн, который прерывали дым и огонь... Когда палач хотел зажечь у него сзади, чтобы он не видел огня, то он сказал: «пойди сюда, зажги пред лицом моим; если бы я боялся твоего огня, то никогда бы не явился сюда». Так погиб этот необычайный человек.
ИМАДЕДДИН НАСИМИ
История народов Востока знает немало личностей с железной волей, которые шли на смерть за свои убеждения, не изменяя им до последнего дыхания.
Однако ни одна из этих казней не была так трагична и мучительна, как казнь Насими – мученика больших идей. Именно поэтому вот уже более пяти веков его славное имя превозносится на Востоке как символ мужества, геройства, непоколебимой воли, верности своим убеждениям, о нем создают легенды и пишут художественные произведения. На протяжении веков художники слова, желающие рассказать о непреклонности своих убеждений и верности любви, обычно уподобляют себя бессмертному Насими, этому рыцарю идей, восхищаются его выдержкой, волей и трагической смертью.
