Константин Романенко - Борьба и победы Иосифа Сталина
В это неимоверно сложное и трудное время 29 мая — без упразднения всех прежних обязанностей — решением правительства Сталин был направлен, по существу, на еще один фронт Республики — «хлебный». 31 мая в «Правде», рядом с сообщениями о голоде и работе продотрядов, был обнародован мандат, подписанный Председателем Совнаркома Лениным.
Правительственный мандат гласил: «Член Совета Народных Комиссаров, Народный Комиссар Иосиф Виссарионович СТАЛИН назначается Советом Народных Комиссаров общим руководителем продовольственного дела на Юге России, облеченным чрезвычайными правами. Местные и областные совнаркомы, совдепы, ревкомы, штабы и начальники отрядов, железнодорожные организации и начальники станций, организации торгового флота, речного и морского, почтово-телеграфные и продовольственные организации, все комиссары обязываются исполнять распоряжения тов(арища) СТАЛИНА».
С этого момента и практически до конца Гражданской войны Сталин покидает властные кабинеты Кремля. Все решилось на заседании СНК, когда Ленин написал записку наркому труда Шляпникову о необходимости поездки Сталина на Кубань и тут же сообщил об этом наркому продовольствия Цюрупе. Ответ поступил немедленно: «Сталин согласен ехать на Северный Кавказ... Он знает местные условия».
С начала лета 1918 года Иосиф Сталин постоянно пребывал в эпицентре событий Гражданской войны. Там, где непосредственно решалась судьба Советской власти. Он отправился из Москвы 4 июля специальным поездом. Состав продвигался с частыми остановками. Начальники станций жаловались, что рельсы разобраны казаками. Из Козлова Сталин телеграфировал Ленину
«Обяжите Шляпникова (наркома труда. — К. Р.) выехать немедленно и взять с собой путейских инженеров, а также дельных рабочих для исправления линии Хасавюрт — Петровск и постройки ветви Кизляр — Брянская. Без этого своевременная доставка хлеба по назначению немыслима... Дайте специальный приказ организации торгового флота на Волге и Каспии о беспрекословном исполнении моих распоряжений. Копию за номером пришлите мне в Царицын».
Утром 6 июня, звякнув сцепками вагонов, бронепоезд Сталина замер тяжелой громадой на пристанционных путях, рядом с маленьким, обшарпанным, грязно-белым зданием Царицынского вокзала. С приземистых платформ бронепоезда два броневика уставили в небо курносые дула пулеметов, щетинились стволы пушек, растопырили по сторонам крылья аэропланы. В блиндированных вагонах поезд привез аппараты связи, деньги и отборные отряды из 450 латышских стрелков и рабочих-красногвардейцев.
Царицын расположился на правом берегу Волги в скрещении трех железнодорожных магистралей и водного пути. В этом главном транспортном центре, связывающем промышленные города России с Северным Кавказом, насчитывалось свыше 200 тысяч жителей. Для постороннего взгляда обстановка в городе могла показаться почти идиллической. На базарах велась бойкая торговля, в витринах магазинов лежали продукты и белый хлеб. Правда, из-за спекулянтских цен этой роскошью не могли пользоваться рабочие. Зато с раннего утра и до позднего вечера в ресторанах и трактирах, рассуждая о скором падении большевиков, собиралась «приличная» публика. В городе сохранилась даже городская дума.
Сталин быстро разобрался в ситуации. В письме Ленину от 7 июня он пишет: «В Царицыне застал неразбериху во всех сферах хозяйственной жизни... Транспорт разрушен. Антисоветчики всех мастей и расцветок, спекулянты не чувствуют железной руки Советской власти, воруют как могут, прожигают жизнь в кабаках и со дня на день готовятся встретить вступление в город белогвардейцев. В Царицыне явно действует подпольная белогвардейская организация, готовящаяся в момент наступления белогвардейских частей на город нанести удар Красной Армии».
Вооруженный мятеж разрастался в соседней от Царицына области Войска Донского. Во главе его стал генерал Краснов, избранный 17 мая «Кругом спасения Дона» атаманом. Разгромленный красными отрядами еще в 1917 году под Гатчиной и попавший в плен к красным генерал был освобожден «Советской властью под честное слово». Но, быстро забыв свои обещания, сейчас он сплачивал вокруг себя части казачьих территорий.
Царицынская дума первая почувствовала твердость руки правительственного наркома — 6 июня ее распустили. В городе было объявлено военное положение: воспрещались уличные скопления и митинги, ношение оружия без разрешения, введен комендантский час и объявлена мобилизация населения на строительство укреплений. 8-го числа, выступив на заседании городского Совета, он ввел в городе твердые цены на хлеб. Накануне царицынский телеграф передал сообщение Сталина: «Вне очереди. 7 июня 8 ч. 13 м.
Военная. Москва. Кремль. Ленину. «Добился введения карточной системы в Царицыне. Того же надо добиться в Астрахани и Саратове, иначе через эти клапаны спекуляции утечет весь хлеб».
Положение наркома было сложным. Неисполнение приказов Москвы по отправке хлеба местные партийцы объясняли полной разрухой железнодорожного транспорта: отсутствием вагонов и паровозов. Сталин приступил к действию без проволочек. Назначив «специальных комиссаров», он «нашел» паровозы, о существовании которых местные власти даже не подозревали.
В той же телеграмме он сообщал: «В день можно пустить по линии Царицын — Поворотино — Балашов — Козлов — Рязань — Москва восемь и более маршрутных поездов. Сейчас занят накоплением поездов в Царицыне. Через неделю... пустим сразу около миллиона пудов (хлеба) со специальными сопровождающими».
Хлеб на Юге был. И «традиционный» способ получить его мог состоять в том, чтобы, скомплектовав мощные продотряды, вычистить крестьянские амбары от хлебных «излишков». Так делали многие. Однако Сталин не планировал проводить конфискацию. Практика его деятельности стала совершенно иной.
Поздно ночью 9 июня он телеграфировал в Кремль: «На немедленную заготовку и отправку в Москву десяти миллионов пудов хлеба и десяти тысяч голов скота необходимо прислать в распоряжение Чокпрода 75 миллионов деньгами, по возможности мелкими купюрами, и разных товаров миллионов 35...»
Далее в списке, состоящем почти из 50 наименований, перечислялись товары: от гвоздей, болтов и гаек — до оконного стекла и столовой посуды; от косилок, инструмента и железа — до спичек и обуви; от коленкора, дамского и гвардейского сукна — до напильников, скипидара и соды.
Обеспечение голодающего центра хлебом Сталин проводил как крупномасштабную войсковую операцию. Он и готовил ее с предусмотрительностью военного стратега и тщательностью опытного тактика. Деятельность Сталина на Юге почти мгновенно стала приносить результаты. В эти годы, достигнув зрелого уровня восприятия жизни, он не утратил почти юношеского энтузиазма. Его миссия складывалась успешно.
Начав постройку линии Кизляр — Брянск и приняв меры для «исправления линии» Хасавюрт — Петровск (Махачкала), Сталин предусматривал отправку продовольствия «в Москву сухим путем, в Нижний — водой». Ему удалось найти способы и средства для успешного выполнения своей задачи. И он оптимистично оценивал перспективы.
Он ведет переговоры не только с Лениным. 14 июня Чрезвычайный комиссар Сталин сообщал в Наркомпрод: «Послано водой полмиллиона (пудов) хлеба, 400 голов скота, 190 тысяч жмыхов на Саратов для Компрода. Сообщаю, что сегодня отправлено на Север из Царицына по железной дороге четыре маршрутных поезда... Сто вагонов хлеба, 200 голов скота. Больше не могу отправить в день за недостатком паровозов и паровозных бригад».
Может быть, царицынский период биографии Сталина ограничился бы лишь спасением голодавшего российского центра, если бы в его миссию не вмешались обстоятельства. Это были особые проблемы, формально не входившие в сферу его компетенции.
Свой второй «кубанский поход» Добровольческая армия начала 10 июня с операции по захвату станции Торговая. Армия Деникина, в десять тысяч штыков и сабель, пошла четырьмя колоннами на окружение этого важного железнодорожного узла. С его овладением весь Северный Кавказ отрезался от России.
Красные защищались отчаянно, но неумело. Они стали отходить на север. И здесь путь отступавшим перегородила колонна Маркова, а конница Эрдели, подойдя с востока, опрокинула обозы советских частей, отходивших от Торговой. Казачьи сотни рыскали по степи, захватывая телеги с добром и рубя бегущих. Бой уже прекратился, когда последний снаряд, выпущенный из шестидюймовки с красного бронепоезда, разорвался около моста через Маныч, где на сивой лошадке сидел генерал Марков. Генерал был убит. Однако белые взяли Великокняжескую, но развить успех им помешал конный отряд Буденного. В ночном бою он потрепал части Эрдели, не дав казачьей коннице переправиться через Маныч. Тогда Деникин предоставил Краснову возможность самому кончать с большевиками и повернул на Тихорецкую.
