Бэзил Гарт - История Первой мировой войны
Отказавшись от долгой артиллерийской подготовки, германцы коротким ураганным огнем с химическими и дымовыми снарядами проложили дорогу своей пехоте, умело просачивавшейся вперед. Это стало провозвестием германских наступательных методов весны 1918 года — в то время как атака британцев была провозвестием методов наступления союзников летом и осенью 1918 года.
Вынырнув из укрытых исходных позиций — оврагов Банте и «Оврага 22-х» — в тот самый момент, когда должен был начаться так и не открытый заградительный огонь британской тяжелой артиллерии, германская пехота просочилась сквозь слабые точки в позиции британцев, а затем разлилась широким потоком, затопив деревни Гоннелье и Виллер-Гюислен, сметая в своем стремительном движении к Гузокуру артиллерийские позиции и штабы. Войскам грозило бедствие, ужасное по своим последствиям, но к счастью, им удалось сломить атаки противника на севере участка у леса Бурлон, а опасность была несколько уменьшена блестящим контрударом Гвардейской дивизии, вернувшей Гузокур, и последующими усилиями 2-й танковой бригады.
Некоторое время даже казалось, что представилась возможность вернуть потерянное и тяжело поразить германцев, расстроившихся и еще не приведших себя в порядок после одержанного британцами успеха. Но командующий армией, отклонив просьбу Сноу об организации удара конницей во фланг, направил ее в лоб германцам. Таким образом германцы смогли укрепить захваченное и даже возобновить атаки британских позиций. В последующие дни не прекращавшиеся успехи германцев, особенно в направлении на Виллер-Плюлып, и отсутствие у британцев резервов поставили британские позиции на участке Мазниер — Бурлон в столь тяжелое положение, что пришлось эвакуировать большую часть местности, захваченной 21 ноября.
До сих пор еще не рассеяна тень, наброшенная на войска и подчиненных командиров старшими начальниками, стремившимися обелить себя. Официальное расследование отнесло всю вину на счет войск на позициях, сочтя, что именно из-за их небрежности немецкий контрудар явился столь неожиданным, и утверждая, вопреки фактам, что войска вовремя не забили тревогу, не подали сигнала «SOS». Даже Бинг заявил: «Я приписываю местный успех противника одной и только одной причине — недостаточной подготовке наших младших офицеров, унтер-офицеров и солдат».
Хейг, которого держали в неведении относительно поступавших от войск тревожных предостережений, все же оказался исключением из общего правила. Посылая в Англию донесение о случившемся, он великодушно взял свою вину на себя, что не помешало ему одновременно отстранить от должности и отослать в Англию нескольких генералов.
Долг историка, основываясь на сохранившихся в архивах донесениях, сообщить, что многие младшие командиры остро чувствовали надвигавшуюся опасность и предупреждали о ней своих начальников. Что же касается оказанного войсками сопротивления, то в этом случае было сделано больше, чем кто-либо вправе был ожидать и требовать от войск, непрестанно сражавшихся с 20 ноября — дня первой атаки.
Для военной истории уроки Камбрэ безусловно заключаются в том, что здесь желанное возрождение внезапности было сорвано нарушением не менее важного принципа военного искусства — экономии сил, при оценке как необходимых средств для достижения определенной цели, так и способностей и предела человеческой выносливости.
Сцена 5. Капоретто
В холодное, сырое и хмурое осеннее утро среди покрытых туманом вершин Юлийских Альп раздался грохот, и прежде чем последние отголоски его окончательно замерли, союзники и здесь потерпели серьезное поражение.
Первые слухи о бедствии — кстати сказать, совершенно не преувеличивавшие действительности, — как гром поразили союзников. Хотя неожиданными они не должны были быть для всех союзных лидеров операции, развивавшиеся ими в 1917 году на всех театрах войны, должны были приучить их к поражениям.
Год этот начался ожиданием верного успеха, который сулило широкое наступление. Оно должно было привести к полному разгрому Центральных держав. Хотя мираж быстрой победы постепенно померк перед очевидностью стойкого сопротивления врага и тяжестью понесенных потерь, все же общество было совершенно не подготовлено к резкой перемене ролей — переходу от наступления к обороне.
Меньше всего этого ожидали в Италии. Были бесспорные основания беспокоиться за Россию, но итальянцы вели атаки весь август и сентябрь, а по телеграммам создавалось впечатление, что бои развиваются явно в их пользу. На этот раз сведения о достижениях даже были верны, хотя обычно в военных донесениях преувеличений больше, чем достоверных фактов.
Хотя выигрыш местности и был незначителен, но моральный и материальный эффект атак итальянцев и уже истомленных войной австрийцев был весьма велик. Как писал Людендорф:
«Ответственные военные и политические деятели Австро-Венгрии убеждены, что ей не удастся вынести продолжение боя и 12-ю атаку на Изонцо».
И далее:
«В середине сентября необходимо было ради предупреждения паралича Австро-Венгрии решиться на наступление в Италии».
Необходимость эта была столь неотложна, что Людендорфу пришлось отказаться от проводимой им подготовки к наступлению в Молдавии, которое, как он намечал, должно было нанести coup de grace России, сопротивление которой постепенно слабело. Но откуда и где он смог найти достаточное количество войск, чтобы превратить трещавшую оборону австрийцев в мощное наступление?
Натиск британцев у Пашендаля и сама протяженность германских фронтов во Франции и России поглощали все ресурсы Людендорфа. Все, что ему удалось выделить, заключалось в небольшом общем резерве в 6 дивизий, которыми он только что воспользовался, чтобы отразить наступление Керенского, сломить последние затухающие усилия России и провести удар, которым была захвачена Рига.
Однако советник Людендорфа при стратегической разработке операций майор Ветцель придерживался мнения, что даже использования этих слабых сил в должном месте, где фронт противника не так стоек (на участке между Флитчем и Канале) будет достаточно, чтобы надломить, если не совсем ликвидировать угрозу дальнейших наступлений Италии.
Результаты показали, что он был прав. Эти результаты намного превзошли самые радужные ожидания. Местное наступление перешло в более честолюбивую по своим целям операцию, хотя средства и силы не увеличились по сравнению с тем, что первоначально намечалось в зародыше плана, который был 29 августа представлен германскому командованию офицером австрийского генерального штаба Вальдштеттеном.
Первоначальный план намечал прорыв у Тольмино, за которым должно было последовать свертывание фронта по реке Изонцо. Сражениям у Капоретто и при Камбрэ суждено было иметь любопытное сходство.
Людендорф послал генерала Крафта фон Дельмензингена со специальной задачей — разведать местность и донести о соответствии намеченного плана. Крафт руководил Альпийским корпусом во время кампании в Румынии и был большим специалистом в горной войне. Он обнаружил, что австрийцы сумели удержать в своих руках небольшое предмостное укрепление на западном берегу реки Изонцо у Тольмино, и это укрепление могло послужить хорошим исходным пунктом для предполагаемой атаки. Орудия подтягивались сюда большей частью вручную и ночью. Пехота подошла за семь ночных маршей, оставив обозы, а боеприпасы, снаряжение и продовольствие погрузив на людей или вьючных животных.
Сосредоточение 12 штурмовых дивизий и 300 батарей произошло незаметно для итальянцев. Частично это было обязано умелым мерам предосторожности, частично характеру местности, а отчасти и неудовлетворительной воздушной разведке противника.
Что же делалось у итальянцев? Главнокомандующий Кадорна, безусловно, был человеком, выделяющимся над общим уровнем, но, подобно некоторым другим великим полководцам, сила его интеллекта подрывалась отсутствием контакта с войсками и понимания их. Помимо этого у таких людей умственная оторванность зачастую усугубляется естественной изоляцией, в которой находится любой, кто занимает высокие военные посты. Учитывая сравнительную слабость сил противника, он верно рассчитал, что у него достаточно людей и орудий, чтобы успешно противостоять атаке. Но распределение этих людей на фронте не соответствовало обстановке и условиям действий в различных секторах. Войска, уже раньше сильно измотанные, долго задерживались на позициях, которые энергичнее всего атаковал неприятель. Сочетание ошибочного распределения войск с зорким глазом противника, безошибочно угадывавшего наиболее уязвимые места, привело вместе с другими факторами к такому успеху австро-германцев, который ни в коей мере не соответствовал введенным ими здесь в дело слабым силам и средствам.
