Мария Згурская - 50 знаменитых загадок Средневековья
А является ли загадкой смерть царевича Иоанна? Дескать, «умер от удара по голове, нанесенного отцом, но стоял на грани гибели от хронического отравления мышьяком и ртутью». Но загадка остается таковой только до тех пор, пока слепо следуешь навязанной традицией версии об убийстве царем своего сына. Версии, которая не подтверждена никакими достоверными фактами: ни летописями, ни свидетельствами очевидцев, ни какими-либо вновь открывшимися фактами. Напротив, эти факты свидетельствуют об ином. Главной целью эксгумации 1963 года было выяснение причины смерти царя и его сыновей. То, что обнаружили в саркофаге царевича Иоанна, не может ни подтвердить общепринятую версию, ни опровергнуть ее: череп царевича не сохранился: «Соответственно месторасположению черепа в саркофаге обнаружены только части нижней челюсти, серо-белая порошкообразная масса, в которую превратились остальные кости черепа, мозг и мягкие ткани головы». Таким образом, самая главная улика, которая могла бы раз и навсегда пролить свет на это дело, утеряна.
Однако исследователи обнаружили «копну хорошо сохранившихся волос светлого цвета длиной до 5–6 см… Признаков наличия крови на волосах не обнаружено». Это хотя и косвенное, но весьма серьезное подтверждение того, что никакой серьезной раны на голове царевича в момент смерти не было. Иначе кровь непременно сохранилась бы на волосах и была бы обнаружена впоследствии. Едва ли лежащему при смерти, раненному в висок человеку стали бы отмывать волосы до такой чистоты, что и современные криминалисты не могут найти на них следов крови. К тому же, в XVI веке еще не существовало средств гигиены, которые с легкостью могли отмыть пятна крови.
Зато следов отравления царевича Иоанна просто нельзя не заметить. В его останках ртути нашли ровно столько же, сколько и в останках царя, а мышьяка почти в два раза больше, чем у отца. Именно одинаковое количество ртути позволило экспертам в 1960-е годы говорить о том, что отец и сын «лечились» с одного времени — примерно с 1565 года. Но это, в первую очередь, может свидетельствовать о том, что царю и царевичу начали его давать одновременно. И притом один и тот же яд. Да и делал это скорее всего один человек. Кто?
После смерти царя Иоанна в Москве восстал народ. Восставшие требовали покарать приближенного Бориса Годунова, боярина Богдана Вельского, который, по их мнению, «извел царя Иоанна Васильевича и хочет умертвить царя Феодора». О Вельском как об отравителе царя, писал Исаак Масса. Дьяк Иван Тимофеев сообщал, что Борис Годунов и Богдан Бельский «преждевременно прекратили жизнь царя». Все в один голос называют исполнителем преступления Богдана Вельского. Спас же его от народного гнева Борис Годунов. Впрочем, он же потом и убрал ставшего лишним свидетеля.
Возможно, Годунов заставил дьяка Ивана Фролова переписать завещание Ивана Грозного, а подлинный документ уничтожил. Вскоре дьяк, понятно, скоропостижно скончался.
Приход к власти Бориса Годунова еще раз показал, что в политических играх друзей не бывает. Соучастник убийства Грозного Богдан Бельский был сослан в Казань; главный соперник Годунова, чистокровный «Рюрикович» князь Иван Шуйский, выслан из Москвы, где и погиб, задохнувшись дымом от сырого сена. А сам Борис, принимая народ и просителей, не мог удержать счастливой улыбки при криках: «Боже, храни Бориса Федоровича!»
Именно о Борисе Годунове писал в опубликованной в 1591 году в Лондоне книге английский посланник Флетчер: «Младший брат Царя [Феодора Иоанновича] дитя лет шести или семи, содержится в отдаленном месте от Москвы [т. е. в Угличе] под надзором матери и родственников из дома Нагих. Но как слышно, жизнь его находится в опасности от покушения тех, которые простирают свои виды на престол в случае бездетной смерти царя… царский род в России, по-видимому, скоро пресечется со смертью особ, ныне живущих, и произойдет переворот в русском царстве». Это было напечатано еще до смерти царевича Дмитрия и за семь лет до смерти последнего царя из рода Рюриковичей.
Дьяк Иван Тимофеев, автор «Временника» (начало XVII века), так же считал Годунова виновником смерти царя Феодора и называл его рабом, отравившим своего господина. В «Истории Государства Российского» Карамзин приводит выписки из летописей: «Глаголют же неции, яко прият смерть государь царь от Борисова злохитоства, от смертоноснаго зелия». Действительно, «зелия» в останках царя Феодора обнаружено более чем достаточно для летального исхода: содержание мышьяка превышает норму в 10 раз.
Были отравлены (причем факт отравления не вызывает у исследователей сомнения) мать царя Иоанна Грозного, великая княгиня Елена Глинская, и первая, самая любимая жена царя — Анастасия Романовна.
Если принять во внимание, что были отравлены практически все близкие родственники царя, можно сделать однозначный вывод. Царь был прав — потомков Рюрика на русском престоле целенаправленно уничтожали. Некоторые жертвы отравлены ртутью, другие — мышьяком, а есть и такие, в чьих останках содержатся смертельные дозы как мышьяка, так и ртути. Если десятикратное превышение нормы по мышьяку в останках великой княгини Елены однозначно подтверждает отравление, то почему такое же превышение нормы в останках царя Феодора Иоанновича (при том, что и у первой, и у второго показания по ртути практически в норме) не является таким же неопровержимым свидетельством отравления?
Если учесть, что мышьяк действует быстро, при больших дозах — практически мгновенно, а ртуть ведет к постепенному отравлению организма, то из приведенных выше цифр можно сделать определенные выводы. Когда цареубийцам нечего было опасаться, они использовали мышьяк. Так было во время детства царя Иоанна. Его мать, великую княгиню Елену, отравили мышьяком, так как высокопоставленным преступникам никто уже не мог угрожать серьезным расследованием. Ее муж, великий князь Василий III, отец царя Иоанна, умер за пять лет до этого, а сам Иоанн Васильевич был слишком мал — в момент смерти матери ему исполнилось всего 8 лет.
С прискорбием надо признать, что никто из претендентов на трон — ни Шуйские, ни Романовы, ни тем более Годунов — не горел желанием выяснить причины смерти царя Феодора Иоанновича.
Совсем иначе обстояло дело с отравлением Ивана Грозного и его старшего сына. Здесь врагам приходилось действовать предельно осторожно, чтобы не навлечь на себя ни малейшего подозрения со стороны родственников, наследника престола и приближенных. И государя и царевича травили медленно, быть может, действительно на протяжении одного-двух десятилетий. Недаром царевич Иоанн был болезненным и задумался о смерти достаточно рано — в 16 лет. Владыка Иоанн (Снычев) пишет: «Еще в 1570 году болезненный и благочестивый царевич… пожаловал в Кирилло-Белозерский монастырь… вклад в 1000 рублей… он сопроводил вклад условием, что сможет, при желании, постричься в монастырь, а в случае его смерти его будут поминать».
Интересно отметить, что незадолго до этого, в 1569 году, был раскрыт серьезный заговор против царской семьи. Этот момент и
может служить точкой отсчета — ведь не известно, удалось или не удалось подсыпать яд. В этом же, 1569 году умирает вторая жена царя, Мария Темрюковна, и он считает, что ее отравили. Сам царь чувствует себя не слишком хорошо, а шестнадцатилетний царевич болеет и задумывается о смерти. Длительный, многолетний период «болезненности» — общего ухудшения состояния здоровья — в конце 1581 года завершился кризисом, продлившимся около двух недель, после чего царевич умер. Наличие в его организме дозы ртути, в 32 раза превышающей норму, едва ли оставляет сомнение в причине этой загадочной «болезненности».
Но царь мог только подозревать об истинных причинах гибели наследника престола. Заслуживает внимания то обстоятельство, что вскоре он отдалил от себя Бориса Годунова. Однако в следующем, 1582 году Антонио Поссеви заявляет венецианской сеньории о близкой смерти государя, а спустя полтора года царь Иоанн умирает. Причем так же, как и в случае со старшим сыном, смерти царя предшествует длительный период «болезненности», с характерным для отравления ртутью выпадением волос, проблемами опорнодвигательного аппарата, а на последнем этапе — дисфункцией почек и других внутренних органов. Но первопричиной смерти все равно остается огромное — в 32 с лишним раза — превышение нормы по ртути.
Не исключено и то, что раздраженные «живучестью» царя — он был высокого роста (около 1,8 м) и «обладал значительной физической силой» — отравители под конец решились действовать более нагло. Об этом свидетельствуют многочисленные известия современников. Был ли это дерзкий, вызвавший сердечный приступ ответ, или же Богдан Бельский бросил последнюю порцию яда в прописанное врачом для царя лекарство, как пишет Исаак Масса, но результат был один — царь умер.
