Кирилл Галушко - Украинский национализм: ликбез для русских, или Кто и зачем придумал Украину
• Исходя из вышесказанного, термин «коллаборационизм» неприменим к воевавшим против советских войск ОУН-УПА по той простой причине, что он имеет отношение к изменникам своей родины; их же родиной не был Советский Союз, их родиной была независимая Украина. Тут была ситуация та же, что и с Польшей до 1939 г.: большая часть оуновцев и западные украинцы вообще имели польское гражданство, но не питали при этом к Польше никаких симпатий, — были ли они при этом изменниками Польши?
Почему немцев встречали хлебом-солью
Странно, почему западные украинцы не оценили по достоинству советскую власть. Немцы, придя в 1941 г., просто выдали местным жителям тела их родственников, расстрелянных в тюрьмах НКВД (Львов, фото 1 и 2). Ну неприятно это все родственникам невинно убиенных, ну попахивает (смотрите — платочками прикрываются, а может, слезу пустили), да и выглядят неживые папы, мамы и дети как-то неприятно, ну и многовато их — но это же восточнославянское братство… — цените, хохлы, заботу о себе Советской Родины. Фото 3 — отбор черепов родственников уже внуками, после раскопок и эксгумаций (Дрогобыч, 1990). Фото из кн.: В. Косык «Україна і Німеччина у Другій світовій війні» и О. Романива и И. Федущак «Західноукраїнська трагедія. 1941».
Все усилия и достижения оуновского подполья за предыдущие почти два года смогли проявиться лишь в течение 15–20 дней после 22 июня, пока советские войска не оставили западные регионы Украины. Немецкий блицкриг был для националистов невыгоден, быстрое отступление Красной армии создавало некоторые сложности для украинской партизанской войны: из-за того, что советские части ушли слишком быстро, движение сопротивления не успело занять четкие позиции в городах и селах, отбить у Советов побольше оружия, то есть максимально использовать неопределенную ситуацию для того, чтобы пополнить арсеналы и начать контролировать территорию. Достижение этих целей позволило бы аргументировано подискутировать с немцами на предмет того, смирятся они с новообразованным украинским государством или нет.
Необходимо помнить, что оуновцы взялись за оружие с самого начала войны между СССР и Германией, еще в ходе боев между Красной армией и Вермахтом, и до установления немецкой власти — в момент, когда Советы вынуждены были отступать, а немцы еще не успели вступить во власть. Уже в первые две недели войны оуновское подполье вышло на поверхность и начало штурмом брать тюрьмы НКВД, освобождая своих товарищей и всех жертв советского террора, разрушать коммуникации, нападать на отряды отступающих красноармейцев. Те первые открытые бои с Красной армией были для них совсем не легкими, несмотря на отступление Советов. Тюрьму в небольшом местечке Бережаны оуновцы штурмовали трижды в течение одного дня (26 июня). Восстание узников луцкой тюрьмы было подавлено, а его участники расстреляны энкаведистами. Впрочем, надлежащие выводы были сделаны, и проблема обременительных заключенных стала решаться достаточно легко: за июнь-июль 1941 г. органами госбезопасности СССР было без суда ликвидировано более 20 тыс. человек, находящихся в тюрьмах западноукраинских городов (так поступали и позже, восточнее). После отступления советских войск в одних лишь львовских тюрьмах НКВД было обнаружено 7 тыс. трупов. Если говорить о ситуации вне тюрем, то во Львове, после утомительных стычек с партизанами, с 25 июня захваченных украинцев-мужчин стали расстреливать на месте. Сам Львов был фактически захвачен украинцами еще до прихода немецких войск.
В общем, как справедливо пишется в книге «Великая Отечественная война 1941–1945 гг.» (книга первая, «Суровые испытания», Москва, 1998), «тяжелое положение [советских] войск усугублялось действиями националистов. Удар в спину готовился в глубоком подполье еще до войны». Портило ситуацию и то, что мобилизованная в Красную армию местная молодежь массово переходила на сторону «врага». В это же время начала восставать «советская милиция», тоже набранная из местного населения. Крестьяне отлавливали и убивали красноармейцев-окруженцев, а это способствовало тому, что последние скорее предпочитали сдаться в плен немцам, нежели попасть в руки «благодарных» сограждан. В общем, трудно передать то «теплое чувство», которое испытывали жители Западной Украины к советской власти после неполных двух лет «воссоединения». В результате националистическое движение распространилось и на те регионы Западной Украины, которые ранее не были известны в смысле активного национального сознания.
Уточним вопрос о синхронности действий с немцами. Ранее мы указывали, что планы восстания ОУН никак не соотносились с немецким планом агрессии против СССР, то есть они появились задолго до появления плана «Барбаросса» (декабрь 1940 г.). Сама идея этого восстания может показаться бессмысленной — ведь возможности ОУН и Советского Союза были явно несоизмеримы, и поражение повстанцев было очевидным. Но тогдашние лидеры ОУН мыслили в категориях «победа или смерть», их идеология основывалась на скорее абсолютно иррациональной вере в себя и правоту своего дела. Личной удачей (в смысле большего выживания) для обычных участников восстания стало то, что немцы напали достаточно скоро, до ожидаемого самостоятельного восстания ОУН, и тем самым взяли основную часть вооруженной борьбы на себя, дав местным патриотам возможность лишь включиться в разгром советских войск. Обобщим известную на сегодня информацию о конце июня — начале июля 1941 г. по данным Ивана Патрыляка:
«…в ходе антисоветского вооруженного выступления повстанческие отряды украинских националистов действовали на территории 70 районов Львовской, Дрогобыцкой, Станиславовской, Тернопольской, Волынской, Ровенской, Черновицкой и Житомирской областей. Оуновцы смогли поднять восстания в 26 городах, самостоятельно установить контроль над 19 и захватить значительные трофеи ([…] 15 тысяч винтовок, 7 тысяч пулеметов и 6 тысяч ручных гранат, сотни автоматов, сотни тысяч патронов, десятки пушек, минометов и танков). Для сравнения отметим, что в аналогичной акции против польской армии в сентябре 1939 г. оуновцы захватили [лишь] 23 пулемета, 80 автоматов, 3 757 винтовок, 7 пушек, 8 самолетов и 1 танк. Националисты сразу же после прохождения фронта смогли установить власть в 187 (из 200) районах западноукраинских областей и 26 районах Правобережной Украины, создали областные управления в Тернополе, Ровно, Дрогобыче, Станиславе и Луцке»[54].
В июне 1941 г. близость войны была очевидна, да и в процессе выступления против Советов обе ОУН терялись в догадках, каковы же намерения немцев. Пока со стороны последних не было понятных деклараций, хотелось ускорить процесс — выдвинуть свои предложения. Слишком невелико было значение ОУН в европейской расстановке сил, чтобы для нее раскрывались далеко идущие планы фюрера. Можно было попытаться прояснить ситуацию путем обращения непосредственно к высшему руководству Рейха.
В меморандуме мельниковцев говорилось, что они хотят «восстановления независимого, суверенного украинского государства на заселенной украинским народом территории между Дунаем, Карпатами и Каспийским морем»[55]. Предполагалось, что форма государственного устройства будет обусловлена как свойственным духу времени авторитарным руководством, так и широким самоуправлением. Имея столь значительные пространства, Украина могла бы стать экономически и военно самодостаточной. Сделать ее более монолитной можно было бы за счет обмена населением с Россией (то есть сибирских и дальневосточных украинцев «вернуть» назад, а им навстречу депортировать украинских русских)[56]. По мнению исследователей, за эти широкие перспективы авторы меморандума были готовы поступиться Германии своим экономическим суверенитетом. Непонятно только, почему, в таком случае, немцы стали бы прислушиваться к подобным предложениям, если они сами могли все это получить и без всякого украинского участия.
Значительно бодрее выглядит интонация меморандума ОУН Бандеры. Он был передан в Рейхсканцелярию 23 июня. Обращаясь к фюреру, авторы с самого начала опрометчиво позволили себе критиковать немецкую позицию в украинском вопросе:
«Среди многочисленных немецких политических взглядов на решение украинского вопроса, а также среди разных концепций, которые касаются немецкой политики… нельзя найти ничего, что бы определяло значение отдельных компонентов этой общей проблемы в ее полном объеме и правильно бы оценивало внутренние украинские факторы. При этом даже недооцениваются такие моменты, которые и с точки зрения Германии могут быть очень важными для будущих немецко-украинских отношений. Такая позиция, недооценка всех внутренних украинских факторов, может привести к неверной немецкой политической линии относительно Украины, что, в свою очередь, может стать причиной неправильной тактики Германского Рейха в решении украинской проблемы».
![Сергей Калашников - Последний полёт Баклана [СИ]](/uploads/posts/books/no-image.jpg)
