С. Ярославцева - Девять веков юга Москвы. Между Филями и Братеевом
1. Настоятель вышеозначенной Борисоглебской села Зюзина церкви священник Аникита Данилович Рисов.
2. Окончил курс в Московской Духовной Семинарии в 1854 году.
3. Священнодействует с 1855 года Августа 29 дня, а при означенной церкви служит с 16 января 1864 года, от роду 55 лет.
4. Настоящая метрика составлена 29 декабря 1886 г.»[811]
В марте 1888 г. закончилось 4-е трехлетие избрания Василькова церковным старостой. А в октябре того же года в Борисоглебском приходе появился еще один состоятельный прихожанин: А.И. Васильков продал московскому 2-й гильдии купцу Романову Дмитрию Андреевичу за 14 130 руб. участок в 39 десятин 600 саженей, расположенный на пашнях деревни Волхонки и примыкавший непосредственно к железнодорожной линии около Коломенского разъезда. В окрестности находились большие запасы глины, и Д.А. Романов построил здесь кирпичный завод, а кирпич продавал в собственном магазине на Арбате.
В 1893/94 учебном году при поддержке А.И. Василькова в селе Зюзине открылось сельское земское начальное училище. В нем преподавали законоучитель священник А.Д. Рисов и учительница Померанцева.
Через два года, в марте 1896 г., по купчей крепости А.И. Васильков продал недвижимое зюзинское имение Д.А. Романову, на которого теперь, естественно, ложилась основная забота о храме. Вероятно, в тот же период он продал детям прежнего священника Борисоглебской церкви Воздвиженского дом с приусадебным участком. Они, как было принято по обычаю, после смерти своего отца проживали в строениях при храме.
А в 1898 г. А.И. Васильков продал по купчей и Емельяновскую пустошь в 166,9 десятины (называемую ныне: Зюзинский лес) титулярному советнику А.И. Антоновичу и коллежскому секретарю И.И. Житницкому. В сентябре 1900 г. А.И. Васильков умер, а в марте 1901 г. скончался и Д.А. Романов. Так в Борисоглебском приходе появились другие состоятельные члены. У Дмитрия Андреевича остались наследники: два сына ПеТри Николай, которые имели дом в Москве, но пользовались зюзинской усадьбой как летней дачей.
А Емельяновская пустошь в январе 1901 г. была разделена на два участка. На первом – 70 десятин с кирпичным заводом и другими постройками при сельце Маркове стоимостью 15 000 руб. – А.И. Антонович запустил кирпичный завод. На втором – 96 десятин 2201 сажен с постройками при сельцах Маркове и Кленине стоимостью 48 000 руб. – И.И. Житницкий заложил сад в 2 десятины около усадьбы[812]. Завод А.И. Антоновича значился в документах «при с. Зюзине». К 1909 г. он уже остановился, и его приобрел дворянин В.Н. Лазарев-Станищев. Этот завод выпускал кирпичи вплоть до 1917 г.
Несомненно, новые владельцы приходских земель принимали участие в заботах храма.
В июне 1898 г. вновь встал вопрос о ремонте в церкви. Но теперь Московская духовная консистория обратилась за разрешением этого вопроса в Московское археологическое общество, так как церковь, построенная в 1688 г., после составления метрики № 218 находилась под его опекой: «Причт и староста Борисоглебской села Борисовского Зюзина тож церкви Московского уезда просят разрешить им перестроить печи в нижней теплой церкви. Означенная церковь построена в 1688 году. Зданием каменная. Сообщая о сем, Консистория покорнейше просит уведомить, встречается ли со стороны Археологического общества препятствий к производству названных работ». Императорское археологическое общество сообщило, что «препятствий не встречается с условием неискажения древней части храма».
В следующий раз, в июне 1908 г., причт Борисоглебской села Зюзина церкви обратился за подобным разрешением в Московское археологическое общество, минуя Духовную консисторию:
«Желая возобновить иконостас в вышеуказанной церкви, просим Археологическое Общество выдать нам надлежащее разрешение для представления епархиальному начальству. Иконостас, надлежащий обновлению, устроен лет 200 тому назад и сохранился хорошо. Обновление его будет состоять в промывке икон, в подклейке резьбы, наложении новой краски и позолоты. Никаких изменений в рисунке и украшениях иконостаса, а также в живописи икон не будет допущено.
Московского уезда Борисоглебской села Зюзина церкви священник Аникита Рисов, псаломщик Алексей Сперанский, церковный староста Иван Мурашов».
Эта просьба также не встретила препятствий со стороны Археологического общества[813]. Однако предварительно интерьеры церкви обследовал архитектор Московской городской управы И.П. Машков, автор известных московских построек, в т. ч. жилого дома «Сокол» на Кузнецком Мосту (ныне д. № 3). И.П. Машков являлся ученым секретарем Комиссии по сохранению древних памятников Императорского археологического общества. И на заседании Комиссии он сообщил о результатах обследования в Зюзине: центральный резной иконостас, современный зданию церкви Бориса и Глеба, очень хорошей работы, но иконы в нем более поздние, частично записанные, а качество стенной живописи вообще очень плохое. Комиссия постановила: разрешить позолотить иконостас, исправить его иконы и заново расписать интерьер, а наблюдение за работами поручила И.П. Машкову[814].
В 1909 г. священник Аникита Рисов получил окладной лист по обложению земским сбором земельного имущества церкви. Пока раздумывали, как быть, престарелый Аникита Данилович (ему уже исполнилось 78 лет) был уволен от должности (умер он только 20.02.1917 г., 86 лет, похоронен близ церкви). И окладной лист на 1910 г. принял десятский Н. Бородин.
Новый священник Михаил Капитонович Горский (род. 1868) с женой и маленьким сыном Борисом появился в Борисоглебском храме в феврале 1910 г. Это был сын заштатного священника Вознесенского села Коломенского храма Капитона Иоанновича Горского. В селе Зюзине у него родилось еще четверо сыновей: Владимир (18.05.1911), Александр (01.08.1912), Николай (10.10.1913), Сергей (08.06.1915).
Церковь Бориса и Глеба, что в селе Зюзине. 1910 г.
Окладные листы по оплате земских сборов стали поступать в храм ежегодно. Причт обратился в Московскую уездную земскую управу, но ответ управы, полученный в июне 1912 г., был безрадостным:
«Постановление № 88. Московская уездная земская управа, рассмотрев в заседании 19 июня 1912 г. заявление причта церкви с. Зюзина об исключении из обложения земскими сборами земли, принадлежащей означенной церкви, и принимая во внимание: 1) что означенная земля отведена церкви не Правительством, а частным лицом и при генеральном межевании не считалась писцовой землей и не значилась в списках церкви и 2) что эта земля как приносящая доход за силою ст. 51 Устава о земской повинности и Указов Правительствующего Сената от 10 февраля 1888 г. за № 1496 и 1898 г. за № 10844 не может подлежать освобождению от земского обложения, Постановила: просьбу причта оставить без удовлетворения...»[815]
Окладные листы поступали вплоть до февраля 1917 г.
Не сложились отношения у храма с заводчиком Ф.И. Афремовым, который 14 декабря 1906 г. приобрел на торгах кирпичный завод, принадлежавший Московскому обществу кирпичных заводов под названием Ясное, который значился при сельце Шаболове. Он располагался на участке в 73 десятины 2180 кв. сажен с правом выезда и выхода из этой земли на Калужское и Якунчиковское шоссе. Это была часть прежней зюзинской дачи в верховье речки Котелки – деревня Новоселки, которую в 1780 г. купил князь А.В. Урусов у князя П.А. Прозоровского. И поэтому, как и половина сельца Шаболова, она должна была значиться в Борисоглебском приходе. Однако нарушения в межевых знаках, которые по суду опротестовывала графиня Лаваль в 1837–1839 гг., обнаружились теперь и во владении заводчика Афремова. Более того, выехавший в июле 1910 г. в дачу сельца Новоселок, что ныне пустошь, владение Ф.И. Афремова, уездный землемер Дадонов при обмере отметил в Полевой записке, что усадебная церковная земля, прежде выделенная при размежевании из земель пустоши Новоселок, ни на какие планы не нанесена. Хоть она и находилась в фактическом владении причта, «никаких цифровых данных для определения их границ и их площади на утвержденных планах не имеется, а потому в случае возникновения спора я не могу дать никаких руководящих указаний, и подобный спор... подлежит решению общих судебных установлений. К вышеперечисленному доверенный Ф.И. Афремова В.В. Россихин просит добавить, что вышеупомянутым участком... причт пользовался каждый год по особому разрешению администрации кирпичного завода. Последние же два года означенным участком не пользовался вовсе...»[816].
Участок был невелик, но формальных прав на него у храма не было. Афремов уступать не хотел. Для решения по суду требовался присяжный поверенный, затем надо было платить за межевание. Только к 1916 г. споры о границах земли и о правах на нее обеих сторон привели к некоему миролюбивому соглашению, которое, однако, требовало судебного разрешения. Обе стороны в марте 1916 г. обратились с прошениями в Московскую духовную консисторию. У храма была основная забота: как заплатить.
