Питер Хизер - Восстановление Римской империи. Реформаторы Церкви и претенденты на власть
Посткаролингская политическая раздробленность не только не сопровождалась таким же распадом религиозной культуры в западном христианском мире, но и один аспект их общей культуры запрограммировал и монастырские, и соборные компоненты этой второй влиятельной группы на то, чтобы принять – на самом деле ожидать, – что папская власть должна играть гораздо большую роль как религиозный лидер. С конца IX и весь X в. текст Pseudo-Isidore поспешно переписывали и читали в соборах и монастырях. Огромное большинство всех тех первых сохранившихся рукописей принадлежало библиотекам, в которых обучались руководители латинского христианства, так что образ более совершенного позднеантичного христианства, руководимого папой римским, нарисованный в Pseudo-Isidore, продолжал внедряться в сознание поколений. Действительно, когда в X в. оказалось, что нужны новые сборники церковных законов, вроде тех, которые выпускали Регино Прюмский и Бурхард Вормсский, новые труды, естественно, включали многие поддельные тексты из Pseudo-Isidore. Даже когда у первоначального сборника истек срок хранения, он продолжал оказывать сильное влияние, утверждая идею, что папская власть должна быть главной в управлении западным христианским миром[321].
Одним отражением силы этой идеи является тот факт, что даже на протяжении эры порнократии церковный потребительский спрос западного мира требовал, чтобы папская власть исполняла по крайней мере какие-то свои новые функции. Этот процесс – не просто следствие Pseudo-Isidore, он был вызван более активной позицией некоторых пап в третьей четверти IX в., хотя и зависел от структур империи Каролингов и сам по себе являлся более чем отчасти отражением воздействия этого сборника. Широко известно, что различные реформированные монастыри начали переходить под официальную защиту папы римского и с этой целью просили дать им письменные хартии. Монастырь Клюни положил начало этой тенденции в 909 г., когда монахи получили свой оригинал защитного текста, хотя Рим в посткаролингский период пребывал на пике хаоса. Они пошли дальше и на протяжении последующего века получали затем дальнейшие подтверждения факта папской защиты, включая подписанный именем Григория V полный реестр монастырских владений, составленный в 998 г. Как подчеркнуло весьма авторитетное исследование земельных владений Клюни, эти документы о нахождении под защитой папской власти имели мало практической ценности: у пап в X в. не было эффективных рычагов воздействия в Бургундии, и, чтобы получить реальную защиту, монастырь полагался на другие механизмы. Но такие документы рекламировали статус Клюни по всему христианскому миру, и как таковые они были достаточно полезны, чтобы многие другие монастыри последовали его примеру. В 896-1049 гг. религиозные учреждения (большинство составляли монастыри, включая самые крупные – реформированные) составили 630 папских хартий, утверждавших различного рода права, и подавляющее их число ссылалось на земельные владения. Около четверти документов являлись подделками. По-видимому, монастыри не хотели хлопотать и тратиться на получение настоящих документов из Рима, а просто фабриковали их сами.
Были эти хартии настоящими или поддельными, неизвестно, но желание получить папские привилегии, чрезвычайно редкие до этого времени, является явным признаком по крайней мере большей символической роли, которая теперь придавалась папской власти в представлениях западноевропейских церковнослужителей. В конечном счете они подвигли папскую власть создавать святых. В римском и раннесредневековом христианстве причисление к лику святых было вопросом, который решала местная община, в которой святой или святая жили и действовали. Кто-то заинтересованный сочинял жития как часть учреждения культового центра, а затем предложенный святой привлекал или не привлекал к себе последователей. В последнем десятилетии X в. впервые местная христианская община обратилась к Риму за дополнительным утверждением предложенного причисления к лику святых епископа Ульриха Аугсбургского. Он считался активным сторонником реформ в оттонской церкви, и папа Иоанн XV радостно утвердил его святость на синоде, состоявшемся в Латеранском дворце в Риме 31 января 993 г., результаты которого были объявлены всему миру в официальной булле. За этой инновацией последовала канонизация в следующем десятилетии пяти миссионеров-мучеников из Прибалтики, и весь новый процесс быстро свернулся[322].
Привлекая на свою сторону папскую власть как более активного союзника в деле проведения реформы, Оттон III и Генрих II сеяли семена на чрезвычайно плодородную землю. Но как решение проблемы предоставления всеохватывающей религиозной власти над объединенным культурным блоком (западноевропейский христианский мир) папско-императорский союз оказался далекой от совершенства моделью. Ввиду того что большая часть этого мира находилась под властью других правителей, в их умах всегда присутствовало бы какое-нибудь подозрение, что папской власти в союзе с империей нельзя доверять, так как они не могут действовать с должной объективностью. В равной степени важно – хотя это не было видно в великие моменты коронации императором, – что Священная Римская империя в X–XI вв. оставалась довольно ветхим образованием, правители которого постоянно сталкивались с нестабильностью, особенно когда они только приходили к власти (как и их аналоги – Каролинги). В результате от Рима их регулярно отвлекали неотложные проблемы, возникавшие на их обширных границах. Поэтому на практике на империю нельзя было положиться (не более чем на ее предшественницу под властью Каролингов), так как она не могла постоянно мешать знати Центральной Италии переключать внимание папской власти на горячие споры относительно главенства Рима, стоявшие в центре всех крупных скандалов с участием пап в посткаролингский период. Например, сразу же после объединенного синода, проведенного под председательством Генриха II и Бенедикта VIII, преемник Генриха просто стоял рядом и наблюдал, как Бенедикт IX – сексуально ненасытный племянник предыдущего Бенедикта, с которым мы познакомились за несколько страниц до этого, – использует богатства папы римского как средство получения удовольствий с таким размахом, который соответствовал худшим примерам порнократии. Поэтому функциональное религиозное единство западного христианского мира действительно нуждалось в руководящей структуре, реально независимой от имперской власти. Но если ею должна была стать папская власть, то требовалось найти какой-нибудь другой механизм, чтобы она оставалась независимой от хищнических денежных амбиций итальянской знати. Рассказ о том, как решили эту проблему, приводит нас к величайшему варварскому папе римскому – Бруно фон Эгисхейм-Дагсбургу, который по восшествии на престол, к счастью, взял более короткое имя – Лев IX.
Когда началась эта история, никто еще не знал, что происходит что-то из ряда вон выходящее. Она началась с испытанной и проверенной схемы, когда североевропейский монарх заинтересовался Римом, потому что захотел получить императорский титул. На этот раз это был Генрих III – непрямой потомок Генриха II из Павии, потому что тот Генрих и его супруга приняли обет воздержания от сексуального общения. Поэтому власть перешла от прямой Оттонской линии к их салийским кузенам – потомкам дочери Оттона I. Генрих унаследовал власть после смерти своего отца в 1039 г. и после обычного периода ее укрепления к середине 1040-х гг. был готов получить и императорский титул. В этот момент он столкнулся с тремя папами римскими – по-своему проблемными. Самым серьезным нарушителем общепринятых норм являлся Бенедикт IX, и, если его крестный отец Иоанн Грациан (которому он продал должность за тысячу фунтов серебра), переименованный в Григория IV, был заслужившим уважение реформатором, то существующий акцент на симонии означал, что способа избрания Григория оказалось достаточно, чтобы исключить его как подходящего распорядителя церемонии планируемой коронации Генриха. Третьим папой римским был Сильвестр III – до этого епископ Иоанн Сабинский, явно помещенный в этот хаос, вызванный сумасбродствами Бенедикта IX, неизвестной группой или группами заинтересованных лиц, который во всем остальном является таинственной фигурой. Генрих хотел договориться с кем-то из них, продвинув на их место одного из своих церковнослужителей – Суидгера, епископа Бамбергского, ставшего Климентом II, который в день Рождества Христова 1046 г., как положено, короновал Генриха императором. Генрих III, как и перед ним его тезка по боковой линии, считался убежденным реформатором, и похоже было, что западный христианский мир ждет повторения папско-имперского альянса. За то, что все повернулось иначе, нужно благодарить сочетание итальянского климата, который привел к смерти Климента и его ближайшего преемника Дамасия II (до этого епископ Поппон Бриксенский, еще один епископ Генриха) к лету 1048 г. (бедный Поппон был папой с 17 июля по 9 августа 1048 г., заняв лишь седьмое место по краткости пребывания в этой должности), и удивительной активности следующего назначенца Генриха.
