Михаил Зефиров - Бриллианты на шее. Элита истребительной авиации Люфтваффе
Шнауфер был недоволен, после последнего ночного вылета он поставил Ju88 на стоянку и в течение некоторого времени мы не летали на нем. Он решил, что мы будем продолжать использовать Bf110, и мы никогда не совершали на Ju88 боевых вылетов. Я думаю, что был пример суеверия Шнауфера».
Шнауфер не только продолжил летать на старом Bf110G4, который использовал еще в IV./NJG1, но и сохранил его прежний бортовой код «G9+FE», а также свой радиопозывной «Орел 133». С одной стороны, это, возможно, действительно было суеверием со стороны Шнауфера, хотя, с другой стороны, многие асы Люфтваффе по различным причинам тоже сохраняли за собой индивидуальные радиопозывные. Кроме того, другие экипажи, участвовавшие в боевых вылетах, получали дополнительный стимул и уверенность, когда слышали радиопозывной «Орел 133».
Вечером 21 ноября Шнауфер совершил первый боевой вылет в составе NJG4. Тем вечером 1345 британских бомбардировщиков одновременно атаковали множество целей на территории Германии, среди которых были канал Дортмунд – Эмс, нефтеперерабатывающие заводы в Штеркраде и в Кастроп-Раукселе. Всего в ходе налетов англичане потеряли четырнадцать самолетов, включая два «Москито». При этом на счету Шнауфера были «Ланкастер» и «Галифакс», вероятно, из группы, совершившей налет на Штеркраде.
27 ноября Шнауфер на своем Ju88 прилетел в Берлин, где Гитлер вручил ему Бриллианты. Затем 1 декабря ему присвоили звание майора, и двадцатидвухлетний летчик стал на тот момент самым молодым офицером Люфтваффе в этом звании.
5 декабря Шнауферу пришлось пережить несколько очень тяжелых часов, когда практически у него на глазах был сбит Ju88, в чей экипаж входил его младший брат Манфред. Тот был призван на военную службу в 1943 г., Хейнц пообещал матери, что позаботится о восемнадцатилетнем брате. Манфред был переведен в Люфтваффе и направлен в школу бортрадистов в Эрфурте.Хейнц Шнауфер, уже бывший командиром IV./NJG1 и известным асом, договорился, чтобы брата затем направили к нему в группу. И 28 июля 1944 г. ефрейтор Манфред Шнауфер прибыл в Сент-Тронд. Там он не выполнял боевых вылетов, а работал как наземный радиооператор. Когда старший Шнауфер возглавил NJG4, он взял младшего брата с собой. В Гютерсло того назначили вторым радиооператором в экипаж лейтенанта Фалька фон Теттенборна – офицера по техническому обеспечению эскадры.
Румпельхардт рассказывал: «5 декабря 1944 г. мы вырулили на старт и взлетели. Вскоре, после того как мы поднялись в воздух, мы увидели в небе огненный шар. Кто-то был сбит. Шнауфер произнес: „Господи! Это Манфред с фон Теттенборном. Они взлетали сразу после нас!“ Мы не смогли никого сбить той ночью и совершили посадку во Франкфурте, где базировалась I./NJG4.
Шнауфер немедленно связался по телефону с Гютерсло, и ему подтвердили, что это был самолет фон Теттенборна, который, вероятно, был сбит «Москито». Относительно же того, что случилось с его экипажем, ничего не было известно.
Совершенно понятно, что Шнауфер был как безумный. В нашем распоряжении была комната, где мы могли быть одни. Шнауфер был полностью уверен, что его брат погиб. «Почему?! Почему?! Это моя ошибка. Я виноват. Как я сообщу об этом моей матери?!»
Это было ужасно. Только спустя два часа раздался телефонный звонок. Все четыре члена экипажа были живы и в безопасности. Это был первый и единственный боевой вылет Манфреда Шнауфера. Хейнц не разрешил, чтобы он летел снова!»
Вечером 12 декабря 512 британских бомбардировщиков совершили налет на Эссен. В 18.55 Шнауфер взлетел из Франкфурта, где его «Мессершмитт» оставался с 5 декабря изза неисправности одного из двигателей. В 20.00 он сбил «Ланкастер» и в 20.25 приземлился уже в Дортмунде. Всего же англичане тогда потеряли лишь шесть таких бомбардировщиков.
К концу 1944 г. средние потери британского Бомбардировочного командования за один вылет снизились до 1 %. Если с января по август ночные истребители Люфтваффе сбили 1931 бомбардировщик (в среднем 241 в месяц), то с сентября по декабрь – всего 304 (в среднем 76 в месяц). Для этого было много причин: действия британских ночных истребителей, активное использование различных средств и способов радиоэлектронной борьбы, регулярные дневные налеты на немецкие аэродромы, начинавшая сказываться нехватка топлива, слабая обученность новых экипажей, прибывавших в качестве пополнения. Однако самым серьезным фактором, сказавшимся на эффективности действий немецких ночных истребителей, стала потеря системы раннего радиолокационного предупреждения.Вильгельм Гёнслер так комментировал эту ситуацию: «Чтобы эффективно использовать ночные истребители, необходимо было иметь так называемый „Vorfeld“ – большой район страны, над которым приближающиеся бомбардировщики должны пролететь, прежде чем вы сможете перехватить их. Наземные операторы, чтобы дать нам хороший шанс для успеха, отдавая команду на взлет, должны были учитывать время, которое потребуется бомбардировщикам, чтобы достигнуть нас, а также как много времени потребуется нам, чтобы достигнуть их крейсерской высоты.
Или, проще говоря, наш аэродром должен был быть позади и достаточно далеко от радиолокационных станций раннего обнаружения, чтобы мы имели время достигнуть высоты полета бомбардировщиков. Мы имели небольшую скорость, и если мы были ниже и позади бомбардировщиков, то перехватить их было невозможно.
Наши большие радиолокационные станции на побережье Северного моря, которые своевременно предупреждали нас о появлении бомбардировщиков, были потеряны в результате наступления высадившихся войск союзников, как и наши передовые аэродромы. Чтобы по-прежнему иметь «Vorfeld», мы должны были бы передвигаться все дальше вглубь Рейха, а это было невозможно».
В итоге в январе 1945 г. Шнауфер не сумел сбить ни одного бомбардировщика. Это был его первый начиная с августа 1943 г. месяц без побед.
Вечером 3 февраля в общей сложности 341 британский бомбардировщик атаковал нефтехранилища в районе Дортмунда и Ботропа. Тогда англичане потеряли двенадцать «Ланкастеров». Один из них, сбитый в 21.09 юго-западнее Эссена, был на счету Шнауфера.
В ночь 21 февраля над Германией появились уже 1140 четырехмоторных бомбардировщиков и около двухсот «Москито». Их основными целями были Дортмунд, нефтеперерабатывающие заводы в Дюссельдорфе и Мангейме, а также канал Дортмунд – Эмс, но последний оказался закрыт облаками, и атаки на него отменили.
В 01.05 Шнауфер поднялся с аэродрома Гютерсло. Его собственный «Мессершмитт» был неисправен, и он вылетел на запасном Bf110G «G9+MD». В 01.53 западнее Дюссельдорфа в районе немецко-голландской границы приблизительно на высоте 3700 метров он сбил «Ланкастер», а спустя пять минут в том же районе – еще один. Оба бомбардировщика входили в группу, атаковавшую Дортмунд. В 03.14 Шнауфер вернулся обратно в Гютерсло.
Вечером того же 21 февраля Шнауфер в 18.15 поднялся в воздух уже на своем основном Bf110G4 «G9+EF», чтобы опробовать его после ремонта. Оставшись довольным его готовностью, он через двадцать одну минуту совершил посадку.
Приблизительно через час после этого со своих баз в Англии поднялось около тысячи четырехмоторных бомбардировщиков. 362 «Ланкастера» направились к Дуйсбургу, 288 «Галифаксов» и 36 «Ланкастеров» взяли курс на Вормс, а 165 «Ланкастеров» должны были атаковать сооружения на канале Дортмунд – Эмс и на так называемом средне-германском канале, соединявшем в единую водную систему реки Рейн и Эльба.
Румпельхардт рассказывал о событиях, произошедших вечером 21 февраля 1945 г.: «Я сидел в полном одиночестве в одной из комнат штаба эскадры и ужинал, набираясь сил перед ожидаемым вылетом. Приказ занять места в самолетах и быть в постоянной готовности к вылету не достиг меня. Командир, который был уже в полном летном снаряжении, был очень удивлен, застав своего радиста совершенно не готовым. Что и говорить, он был очень недружествен.
На максимальной скорости я бросился к самолету, но было уже поздно. Другие наши самолеты были уже давно в воздухе на пути к Дортмунду. В 20.08 наш испытанный и проверенный «EF» поднялся в воздух. Мы летели позади всех по курсу, который нам дала наземная станция, предполагая, что наша эскадра уже достигла района, который атаковали английские бомбардировщики. Мы не могли понять, почему мы еще не видели ни вражеской активности, ни зенитного огня.
Шнауфер только собрался запросить, следует ли нам оставаться на прежнем курсе, как на севере, должно быть в районе Мюнстера, мы увидели вспышки от сильного огня из легких зенитных орудий. «Тут что-то не так», – подумал я. Легкие зенитки могут максимально достать до высоты 2000 метров, а британские бомбардировщики обычно летают над Рейхом между 3500 и 6000 метров.
Однако не было никакого смысла задерживаться, чтобы обдумать это. Шнауфер начал снижение, развернувшись на северо-запад. Приблизительно на высоте 2500 метров мы прошли сквозь тонкий слой облаков. На моем SN2 было множество целей, и мы были теперь в ситуации «Leichtentuch».
