А Артизов - Реабилитация как это было 1953-1956
Как показала жена т. Ханджяна т. Винзберг Роза и охранник Саноян, Ханджян, уезжая 8 июля 1936 г. из Еревана в Тбилиси, взял с собой принадлежащий ему пистолет «Лигнозе» малого калибра, другого оружия с собой он не брал. Кроме того, Ханджян сказал ей, что в Тбилиси решительно поставит вопрос об освобождении его от работы в Армении ввиду травли со стороны Берия и, если ему откажут, то проедет далее в Москву, для чего взял с собой необходимые вещи. Таким образом, при выезде из Еревана у Ханджяна мысли о самоубийстве не было.
В ходе проверки главный судебно-медицинский эксперт проф. Авдеев М. А. высказал мнение о желательности эксгумирования черепа Ханджяна с проведением тщательного исследования.
Главной военной прокуратурой в период проверки были получены показания от Дэнуни Д. М. и Манукяна, проживающих в Ереване, о том, что, будучи арестованы в 1937 г., они находились во внутренней тюрьме НКВД Армении в одной камере вместе с арестованным профессором-хирургом Мирза-Аваковым, который в их присутствии, а также Вартаняна Григора и Карагезяна, рассказал о действительной причине его ареста. Как он заявил, в 1936 г., когда тело Ханджяна привезли в Ереван, Мирза-Авакова вызвали для осмотра трупа; осмотрев голову Ханджяна, он обнаружил рану с левой стороны выше виска и что выстрел произведен с дальнего расстояния, в связи с чем Мирза-Аваков пришел к выводу, что Ханджян был убит, а не покончил самоубийством. О своем мнении Мирза-Аваков говорил Вартаняну Сергею и Манвеляну, и кто-то на него донес.
Как установлено в настоящее время Прокуратурой СССР, Мирза-Аваков числится «умершим в тюрьме», в настоящее время он посмертно реабилитирован.
Об указанных материалах, поступивших в КПК по этому вопросу, считаем необходимым сообщить ЦК КПСС[19].
П. Комаров
АП РФ. Ф. 3. Оп. 24. Д. 442. Л. 74–76. Подлинник. Машинопись.
№ 15
ДОКЛАД КОМИССИИ ЦК КПСС ПРЕЗИДИУМУ ЦК КПСС ПО УСТАНОВЛЕНИЮ ПРИЧИН МАССОВЫХ РЕПРЕССИЙ ПРОТИВ ЧЛЕНОВ И КАНДИДАТОВ В ЧЛЕНЫ ЦК ВКП(б), ИЗБРАННЫХ НА ХVII СЪЕЗДЕ ПАРТИИ
9 февраля 1956 г.
В Президиум ЦК КПСС* [* Здесь и далее по тексту документа выделенные курсивом слова вписаны в машинописный текст рукой неустановленного автора. — Сост.]
В соответствии с Вашим поручением[20] докладываем.
Нами изучены имеющиеся в Комитете госбезопасности архивные документы, из которых видно, что 1935–1940 годы в нашей стране являются годами массовых арестов советских граждан.
Всего за эти годы было арестовано по обвинению в антисоветской деятельности 1980 635 человек, из них расстреляно 688 503.
Особый размах репрессий имел место в 1937-38 гг., что видно из следующей таблицы:
Таким образом, за два года — 1937–1938 было арестовано 1 548 366 человек и из них расстреляно 681 692.
Волна массовых репрессий 1937-38 гг. широко захватила руководящих работников партийных, советских органов, хозяйственных организаций, а также командный состав в армии и органах НКВД.
В большинстве республик, краев и областей в эти годы было арестовано почти все руководство партийных и советских органов, а также значительное количество руководителей городских и районных организаций.
В ряде крайкомов, обкомов и райкомов партии за это время были подвергнуты арестам 2–3 состава руководящих работников.
Более того, из 139 членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б), избранных на 17-ом съезде, было арестовано и расстреляно в эти годы 98 человек[21].
Поражает тот факт, что для всех преданых суду членов и кандидатов в члены ЦК ВКП(б) была избрана одна мера наказания — расстрел, что ни одного из них не оставили в живых.
Из 1966 делегатов съезда с решающим и совещательным голосом арестовано по обвинению в контрреволюционных преступлениях 1103 человек, из них расстреляно 848.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что органы НКВД, названные тов. Сталиным вооруженным отрядом партии, по существу были направлены против партии.
Юридическим обоснованием вынесения судебными органами приговоров о немедленном расстреле большого количества советских граждан явился закон от 1 декабря 1934 г. Этот закон, изданный после убийства С.М.Кирова, устанавливал ускоренное и упрощенное рассмотрение дел и запрещал не только кассационное обжалование, но даже и подачу заявления о помиловании.
Кампания массовых арестов в большинстве своем ни в чем неповинных советских людей началась после того, как тов. Сталин в своей телеграмме, разосланной членам Политбюро в октябре 1935 г., указал, что органы Наркомвнудела запоздали с раскрытием антисоветского троцкистско-зиновьевского заговора по крайней мере на 4 года.
На собрании руководящих работников Главного Управления государственной безопасности НКВД СССР 19 марта 1937 года в своем докладе «Об итогах пленума ЦК ВКП(б)» Ежов, ссылаясь на телеграмму тов. Сталина и решения февральско-мартовского пленума ЦК ВКП(б), потребовал от всех работников органов государственной безопасности сделать из этой, как он выразился, «суровой оценки» тов. Сталиным работы Наркомвнудела «все необходимые выводы».
Подводя итоги работы этого совещания, Ежов сказал:
«… важно усвоить, что у нас имеется ряд таких недостатков, которых мы терпеть не можем, времени упущено очень много… Поэтому главная задача, которую мы должны себе поставить, — это в относительно короткий срок наверстать все упущенное и в нашей агентурной работе, и в разгроме врага.
Мы громим врага и громим крепко. Погромили троцкистов, крепко погромили. Я цифр не буду называть, но они довольно внушительны, уничтожили их немало. Громим эсеров, громим шпиков и немецких, и польских, и японских, но это пока что, как говорят, с наскока, это еще не все».
(Стенограмма актива ГУГБ 21.III.1937 г., л. д. 401, 402.)
Все эти установки Ежова, по сути дела, были призывом к повсеместному развертыванию массовых арестов граждан при отсутствии достаточных доказательств их виновности.
I. Приказы НКВД СССР о проведении массовых репрессий*
[* Здесь и далее подчеркивания сделаны авторами доклада. — Сост.]
«Наверстывая упущенное», Ежов в нарушение советских законов в середине 1937 года издал ряд приказов о репрессировании десятков, а затем и сотен тысяч ни в чем неповинных людей по признакам национальности, ранее проживавших в других странах, имевших связи с иностранцами и т. д.
25 июля 1937 года Ежов подписал и ввел в действие по телеграфу приказ № 00439, которым обязал местные органы НКВД в 5-дневный срок арестовать всех германских подданных, в том числе и политических эмигрантов, работающих или ранее работавших на военных заводах и заводах, имеющих оборонные цеха, а также железнодорожном транспорте, и в процессе следствия по их делам «добиваться исчерпывающего вскрытия не разоблаченной до сих пор агентуры германской разведки». Таким образом, аресту подлежали все без разбора немцы и среди них нужно было «вскрыть» неразоблаченных шпионов.
Этим приказ не ограничивался. Он, кроме того, обязывал подготовить вторую очередь массовых репрессий, уже среди советских граждан немецкой национальности.
Спустя 5 дней, 30 июля 1937 года, был подписан второй приказ — № 00447, в котором говорилось:
«… Перед органами государственной безопасности стоит задача — самим беспощадным образом разгромить всю эту банду антисоветских элементов… и, наконец, раз и навсегда покончить с их подлой подрывной работой против основ советского государства.
В соответствии с этим приказываю — с 5 августа 1937 г. во всех республиках, краях и областях начать операцию по репрессированию бывших кулаков, активных антисоветских элементов и уголовников…»
Репрессии подлежали бывшие кулаки, члены антисоветских партий, белые, жандармы, чиновники, бандпособники, реэмигранты, «продолжающие вести активную антисоветскую деятельность», в том числе отбывшие наказание и содержащиеся в тюрьмах и лагерях, а также члены их семей, которые «способны к активным антисоветским действиям».
Этим же приказом предусмотрено создание троек, которым поручалось рассмотрение дел указанной категории. Причем было определено, что все лица, подлежащие аресту, должны быть подразделены на две категории:
«а) к первой категории относятся все наиболее враждебные… они подлежат немедленному аресту и, по рассмотрению их дел на тройках, — РАССТРЕЛУ.
б) ко второй категории относятся все остальные, менее активные, но все же враждебные элементы. Они подлежат аресту и заключению в лагеря на срок от 8 до 10 лет, а наиболее злостные и социально опасные из них, заключению на те же сроки в тюрьмы по определению тройки».
В этом же приказе Ежов на места спустил план с лимитом, сколько в каждой республике, крае, области должно быть репрессировано как по первой, так и по второй категориям. Всего этим приказом планировалось подвергнуть аресту 258 950 человек, в том числе по Московской области — 35 000 чел., УССР — 28 300 чел., Западно-Сибирскому краю — 17 000 чел., Ленинградской области — 14 000 чел., Азово-Черноморскому краю — 13 000 чел., БССР — 12 000 чел., Свердловской области — 10 000 чел. и т. д.
