Вадим Деружинский - Забытая Беларусь
В феврале - апреле 1943 г. польские военнопленные из Козельского лагеря были обнаружены в массовых захоронениях в Катынском лесу Смоленской области. Причину смерти, даты расстрела и захоронения, виновных в гибели этих военнопленных устанавливали в 1943 г. немецкие эксперты, Техническая комиссия Польского Красного Креста (проведшая основные работы по эксгумации и идентификации погибших) и международная комиссия судебно-медицинских экспертов, в 1944 г. — Специальная комиссия по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров под руководством академика Н.Н. Бурденко.
В 1946 г. вопрос о Катынском деле был вынесен в Нюрнбергский Международный военный трибунал. В 1952 г. его рассматривала специальная комиссия Палаты представителей Конгресса США под председательством Р. Дж. Мэддена. В 1987 - 1989 гг. к нему обращалась смешанная советско-польская комиссия по ликвидации так называемых «белых пятен» в отношениях между двумя странами, создав под конец своей деятельности подкомиссию по вопросу о судьбах польских военнопленных и обнаружив в Особом архиве документы НКВД.
Весной 1989 г. в Особом архиве ГАУ при СМ СССР были обнаружены документы НКВД СССР, свидетельствующие о том, что массовые расстрелы поляков были делом НКВД СССР. Это явилось поворотным пунктом в раскрытии подлинных обстоятельств этого злодеяния, открывало возможности его объективного расследования и дачи ему правдивой политической оценки. В апреле 1990 г. во время переговоров между Президентами СССР и РП Войцеху Ярузельскому была передана часть этих документов, включая списки военнопленных, расстрелянных в Катынском лесу, в Смоленске, в Калинине, а также содержавшихся до расстрела в Старобельском лагере.
В мае 1990 г. двусторонняя комиссия прекратила свое существование. В сентябре 1990 г. расследование дела по факту расстрела польских военнопленных поручено Главной военной прокуратуре.
... Изложенные обстоятельства убедительно свидетельствуют, что сталинское руководство грубо нарушило Рижский мирный договор и договор о ненападении между СССР и Польшей 1932 г. Оно ввергло СССР в действия, которые попадают под определение агрессии согласно конвенции об определении агрессии от 1933 г. Тем самым принципиально важные вопросы внешней политики СССР решались с прямым нарушением международного права».
Таким образом, в 1993 году Главная военная прокуратура России признала оккупацию СССР Польши агрессией и преступлением.
Конвенции
Что касается международных конвенций о правилах ведения войны и обращения с военнопленными, то при жизни Сталина власти СССР не признавали ни одну из таковых!
Например, 9 декабря 1948 года Генеральная Ассамблея ООН приняла конвенцию о предупреждении геноцида и наказании за него. Затем 12 августа 1949 года в Женеве были приняты четыре конвенции о защите жертв войны. Все они были подписаны представителем СССР в декабре 1949 года, но при жизни Сталина они так и не были ратифицированы Верховным Советом СССР и, соответственно, не действовали на советской территории.
Точно так СССР до 1955 года не признавал Гаагские конвенции! Напомню, что в Гааге в 1899 и 1907 годах были проведены международные конференции о законах и обычаях войны. На них приняли, соответственно, 3 и 13 конвенций. Сталин не признавал ни одну из них — не хотел быть формально связанным при совершении преступлении против народов СССР и других стран.
Для иллюстрации отношения сталинского руководства к международным конвенциям можно привести конкретные документы. Вот, к примеру, из подборки Натальи Лебедевой «Катынские голоса» (журнал «Новый мир», 1991, № 2, с. 213):
Заявление врачей и
фармацевтов-военнопленных
Старобельского лагеря.
Берия, гражданину комиссару
внутренних дел СССР.
Врачи и фармацевты польской армии, сосредоточенные в лагере для военнопленных в Старобельске Ворошиловградской области в числе 130 человек (104 врачей и 26 фармацевтов), позволяют себе заявить Вам, гражданин комиссар, следующее:
Все врачи и фармацевты были застигнуты советскими войсками при исполнении своих врачебных обязанностей, будь то в госпиталях, будь то в войсковых частях. На основании международной Женевской конвенции, регулирующей права врачей и фармацевтов во время военных действий, просим Вас, гражданин комиссар, или отослать нас в одно из нейтральных государств (Соед. Штаты Сев. Америки, Швеция), или отослать нас по местам нашего постоянного места жительства.
Старобельск, 30 октября 1939 г.
(ЦГОА СССР, фонд 1, В/П, опись 1 а, д. 1 (Особое дело), лист 173 - 174).
(Аналогичное письмо было отправлено и маршалу Ворошилову. С ЦГОА СССР Центральный государственный особый архив СССР).
К этому документу в статье есть примечание:
«... Начальник Старобельского лагеря капитан госбезопасности А.Г. Бережков 4 ноября обратился к Сопруненко (начальник Управления НКВД СССР по делам о военнопленных, майор ГБ) с просьбой выслать ему один экземпляр Женевской конвенции (от 10.08.1864) «для ознакомления и руководства в нашей практической работе».
Ему ответили:
«Женевская конвенция врачей не является документом, которым Вы должны руководствоваться в практической работе. Руководствуйтесь в работе директивами Управления НКВД по делам о военнопленных». (ЦГОА СССР, ф. 1 В/П, oп. 2 е, д. 10. л. 5. 73).
Кстати говоря, СССР не имел права держать бывших военнослужащих Польши в качестве «военнопленных». Лебедева пишет (с. 208):
«Около 130 тысяч польских военнослужащих были задержаны как военнопленные частями РККА и оперативными отрядами НКВД. И это несмотря на то, что СССР не объявлял войны Польше. В соответствии с международным правом, единственная цель плена — воспрепятствовать военнослужащим вражеской армии их дальнейшему участию в боевых действиях. Но к началу октября 1939 г. военные операции закончились. Таким образом, для пленения польских солдат и офицеров не было юридических оснований. Незаконным являлось и интернирование. Попранием международных норм явилась и передача военнопленных из-под опеки армии органам НКВД».
Казнь
19 сентября 1939 года нарком внутренних дел СССР Л.П. Берия своим приказом № 0308 создал Управление по делам военнопленных и интернированных (УПВИ) при НКВД СССР и 8 лагерей для содержания польских «военнопленных» — Козельский, Козельщанский, Оранский, Осташковский, Путивльский, Старобельский, Южский и Юхновский, на 10.000 человек каждый. Начальником УПВИ был назначен майор госбезопасности П.К. Сопруненко.
Среди арестованных поляков был ряд лиц, ставших позже весьма известными. В частности, будущий президент Польши Войцех Ярузельский, будущий премьер-министр Израиля Монахем Бегин, будущий командир польской армии Владислав Андерс.
В феврале - марте 1940 года часть «пленных» выслали в Сибирь на лесоповал: а 26 тысяч семей пленников и представителей некоторых других категорий польского населения (колонистов-осадников, лесничих) депортировали на спецпоселения, главным образом в Северный Казахстан и Сибирь.
Как свидетельствуют обнародованные в 1992 году документы, 3 марта 1940 года нарком внутренних дел СССР Лаврентии Берия предложил Политбюро ВКП(б) расстрелять польских офицеров как «заклятых врагов советской власти»:
«Дела о находящихся в лагерях военнопленных — 14.700 человек бывших польских офицеров, чиновников, помещиков, полицейских, разведчиков, жандармов, осадников и тюремшиков, а также дела об арестованных и находящихся в тюрьмах западных областей Украины и Белоруссии в количестве 11.000 человек членов различных к-p шпионских и диверсионных организаций, бывших помещиков, фабрикантов, бывших польских офицеров, чиновников и перебежчиков — рассмотреть в особом порядке, с применением к ним высшей меры наказания — расстрела».
Эта акция явилась ударом по всей польской интеллигенции, поскольку среди казненных были не только кадровые офицеры, но и офицеры запаса — мобилизованные адвокаты, журналисты, инженеры, учителя, врачи и т. д. (включая университетских профессоров, которых в одном только в Козельском лагере находилось 20 человек).
