Сергей Соловьев - Сочинения (Том 2)
Прежде всякого возражения попробуем взглянуть точно таким же образом на события всеобщей истории и начнем рассуждать так: главною причиною, источником, целью всех войн между народами в древней, средней и новой истории были волости, т. е.
владения.
Переберите все войны и, в сущности, при начале или конце вы не найдете никакой другой причины, а именно: персы воевали с греками, взяли Афины и другие города, греки возвратили свои города от персов. Спартанцы воевали с афинянами, взяли Афины. Афиняне возвратили свой город от спартанцев. Филипп Македонский победил греков. Александр Македонский завоевал Персию. Римляне взяли Карфаген.
Крестоносцы овладели Иерусалимом. Испанцы взяли Гренаду и т. д.
До сих пор мы думали, что историк обязан представлять события в связи, объяснять причины явлений, а не разрывать всякую связь между событиями; если один князь пошел и взял город, а другой пришел и отнял у него добычу, то неужели это только и значит, что князья воевали именно за этот город и, следовательно, война Юрия Долгорукого с племянником его Изяславом Мстиславичем совершенно похожа на войну карфагенян с римлянами, потому что и здесь и там воюют за волости. Войны характеризуются причинами, а не формою, которая постоянно везде и всегда одинакова. Г. Погодин назвал статью свою "Междоусобные войны", но из этой статьи нельзя догадаться, чтобы войны, о которых говорится, были междоусобные, в выписках из летописи читатель решительно не поймет, какие отношения между воюющими князьями, что они - независимые владельцы совершенно отдельных государств или есть между ними какая-нибудь связь. Видно, что они родня друг другу, но по каким отношениям действуют они, и какое значение имеют города, которые они отнимают друг у друга - этого не видно.
На пяти печатных листах помещены выписки из летописей и в конце статьи узнаем, что жили в старину князья, которые отнимали друг у друга владения - и только. Но взглянем на эти выписки. "1064 г. Ростислав отнял Тмутаракань у Глеба Святославича". Какая же причина этому явлению? Не знаем; по крайней мере, г.
Погодин не объясняет нам ее; он говорит в другом месте, что Ростислав взял Тмутакарань безо всякого предлога. Да кто же такой был Ростислав? Он был сын старшего сына Ярославова, Владимира, князя новгородского; стало быть, и Ростислав был князь новгородский же? Нет, но каким же это образом могло случиться? Сын старшего сына Ярославова не получил не только старшего стола - Киева, но даже и отцовского стола - Новгорода, принужден добывать себе волость мечом? Это явление объясняется семейным обычаем, по которому Ростислав считался изгоем. Итак, причина взятия Тмутаракани Ростиславом у Глеба - был семейный обычай, который и сам г. Погодин в начале статьи поставил главною причиною междоусобий; вследствие того же семейного обычая происходили и другие междоусобия в волости Черниговской и Волынской. Волости раздавались вследствие родовых отношений, вследствие родового обычая (который г. Погодин называет семейным, боясь употребить слово родовой, как будто здесь дело в словах), на основании старшинства: старший получал больше, младший - меньше, обида происходила, если тот, кто считал себя старшим, получал меньше, нежели тот, кого он считал младшим или равным себе; обиженный начинал действовать вооруженною рукою, и происходило междоусобие. Отчего же происходило оно? Где главная его причина, источник? Родовой счет по старшинству, а не волость, которая сама условливается старшинством, междоусобие происходило от обиды, а обида - от неправильного, по мнению обиженного, счета, неправильного представления об его старшинстве. Я обижен потому, что мне дали мало, но почему я думаю, что мне дали мало - вот главная причина, ибо ее только я могу выставить при отыскании своего права. Но пусть говорят за нас сами действующие лица: по смерти в. к. Всеволода сын его Владимир сказал: "Если я сяду на столе отца своего, то будет у меня война с Святополком, потому что этот стол принадлежал прежде отцу его". Будет междоусобие, говорит Мономах, потому что (главная и единственная причина междоусобий!) Святополк старше меня: он сын старшего Ярославича, который прежде моего отца сидел на старшем столе. На этот раз Мономах не нарушил права старшинства, и междоусобия не было: с уничтожением причины уничтожилось и следствие, но по смерти Святополка Мономах принужден был нарушить право старшинства Святославичей черниговских, и отсюда междоусобие между Мономаховичами и Ольговичами. Послушаем опять, как рассуждают сами действующие лица, сами князья: Всеволоду Ольговичу удалось восстановить свое право старшинства и овладеть Киевом; приближаясь к смерти, он говорил: "Мономах нарушил наше право старшинства, сел в Киеве мимо отца нашего Олега, да и после себя посадил Мстислава, сына своего, а тот после себя посадил брата своего Ярополка; так и я сделаю то же, после себя отдаю Киев брату своему Игорю".
Нарушение права старшинства Святославичей со стороны Мономаха и его потомков заставляет и Ольговича действовать таким же образом. Против этого, разумеется, должны были восстать Мономаховичи, и вот междоусобие. Но опять послушаем, какую причину этому междоусобию выставляет Мономахович Изяслав - опять те же родовые счеты, родовой обычай. "Я терпел Всеволода на столе киевском, - говорит Изяслав, - потому что он был старший брат; брат и зять старший для меня вместо отца, а с этими (братьями Всеволода) хочу управиться, как мне бог даст". Выписывая известия из летописи, где упоминаются волости, хотят убедить нас, что за них идет все дело и скрывают все причины, всю связь событий, но, раздробив события, отняв у них связь, можно доказать все, что угодно. Так и война у Мономаховичей между дядею Юрием и племянником Изяславом, причиною которой были родовые счеты, спор о старшинстве, у г. Погодина представлена только борьбою за волости; читаем: "Юрий говорил: я выгоню Изяслава и возьму его область. Изяслав возвратил Киев от Георгия и хотел взять Переяславль. Георгий отнял Киев". Но при этом выпущены из княжеских речей самые важные места. Юрий говорит Изяславу: "Дай мне Переяславль, и я посажу там сына, а ты царствуй в Киеве". Но эта речь в подлиннике начинается так: "Се брате, на мя еси приходил и землю повоевал, старейшинство с мене снял". Пропущена и речь Вячеслава к брату Юрию, в которой объявлена прямая причина войны: "Ты мне говорил (Юрий Вячеславу): не могу поклониться младшему (т. е. племяннику Изяславу); но вот теперь добыл Киев, поклонился мне, назвал меня отцом, и я сижу в Киеве; если ты прежде говорил:
младшему не поклонюсь, то я старше тебя и не малым". Скажите человеку, вовсе незнакомому с русскою историею, что междоусобные войны, происходившие в древней Руси, были родовые споры между князьями, владевшими своими волостями по старшинству, и всякий поймет вас, для всякого будет ясен характер древнего периода нашей истории, отличие ее от истории других народов; но сказать, что причиною, источником наших древних междоусобных войн были волости, владения, значит все равно что не сказать ничего. Какое понятие о древней русской истории можно получить от такого определения? Чем отличить тогда древний период нашей истории от феодального периода в истории западных народов? И здесь и там происходили междоусобные войны за владения?
Вот почему в предисловии к "Истории отношений между русс. кн. Рюр. дома" мы почли необходимым вооружиться против обычных выражений: разделение России на уделы, удельные князья, удельный период, удельная система, ибо эти выражения должны приводить к ложному представлению о нашей древней истории, они ставят на первый план разделение владения, области, тогда как на первом плане должны быть отношения владельцев, то, как они владеют. Г. Кавелин говорит: "Мы не скажем с автором, что князья бьются за старшинство, тем менее, что Святославичи хотят Киева не для Киева, а для старшинства. Напротив, мы утверждаем, что князья стараются приобрести лучшие и возможно большие владения, оправдывая себя родовым старшинством". Но прежде всего спросим у г. Кавелина, что давало князю возможность получить лучшую волость? Право старшинства? Сам г. Кавелин говорит:
"Изяслав сам собою не мог удержаться в Киеве и должен был признать киевским князем и отцом ничтожного дядю своего Вячеслава, потому что последний был старший. Это признание было пустой формой; Вячеслав ни во что не вмешивался, не имел детей, и вся власть на деле принадлежала Изяславу". Здесь историк видит не ничтожную форму, но могущественное, господствующее представление о праве, которое заставило доблестного Изяслава преклониться пред слабым дядею; Вячеслав был неспособен сделать для себя что-либо, и одно право старшинства дало ему все, отнявши все у доблестного племянника его; если Вячеслав дал все ряды Изяславу, то на то была его добрая воля. Г. Кавелин говорит: "По той же самой причине, т.
