Филип Шафф - История Христианской Церкви I. Апостольское христианство (1–100 г. по Р.Х.)
Понятие «синагога» (как и наше слово «церковь») обозначает прежде всего собрание людей и лишь потом — здание, где эти люди собираются для совместного поклонения.[646] В каждом городе, даже самом маленьком, была синагога или хотя бы место для молитвы в каком–нибудь частном доме или на открытом воздухе (обычно на берегу реки или моря — из–за ритуальных омовений). Десяти мужчин было достаточно, чтобы создать религиозное собрание. «Ибо закон Моисеев от древних родов по всем городам имеет проповедующих его и читается в синагогах каждую субботу».[647] Строительство синагоги считалось благочестивым и общественно–полезным делом.[648] В больших городах, таких как Александрия и Рим, синагог было много; в Иерусалиме их насчитывалось четыреста — для различных сект и для эллинистов из разных стран.[649]
1. Здание синагоги представляло собой простой прямоугольный зал без каких–либо архитектурных изысков и по внутреннему устройству напоминало святилище и храм. В зале стояли скамьи (некоторые из них, повыше, предназначались для старейшин и богатых людей)[650], стол или кафедра для чтеца, а также деревянный ковчег или шкаф для хранения священных свитков (его называли «Коферет» или «Аарон»). Последний соответствовал Святому–святых, которое находилось в святилище и храме. В качестве символа божественного закона и в подражание храмовому огню в синагоге постоянно горел священный огонь, хотя в Талмуде об этом не упоминается. Ревностные верующие в начале субботы (в пятницу вечером) приносили дополнительные светильники. Рядом со входом, как и в храме, находились ящики для пожертвований — один для нищих Иерусалима, другой для местных нуждающихся. Павел следовал этому образцу, когда собирал пожертвования для неимущих иерусалимских христиан.
Никакой художественной росписи (за исключением растительных орнаментов) в синагоге не было, потому что вторая заповедь строго запрещает изображать Божество, называя это идолопоклонством. В этом отношении, как и во многих других, синагога напоминает магометанскую мечеть с ее суровой иконоборческой простотой. Для строительства синагоги выбирали самое высокое место в округе, и ни один дом не должен был возвышаться над ней. Если найти такое место не удавалось, на крыше ставили высокий шест, заметный издалека.[651]
2. Организация. В каждой синагоге были начальник,[652] несколько равноправных старейшин (зекеним),[653] чтец и переводчик,[654] несколько посыльных или служащих, которых называли «посланцами» (шелиах),[655] и служитель (хаззан), который занимался более мелкими техническими вопросами.[656] Были также и диаконы (габэ цедака), которые собирали пожертвования в денежной или натуральной форме. Не менее десяти зажиточных и не обремененных работой мужчин, именуемых батланим, представляли собрание на каждой службе. Каждая синагога была независимой республикой, но поддерживала регулярную связь с другими синагогами. Она также выполняла функции гражданского и религиозного суда и могла отлучить преступника или приговорить его к телесному наказанию.[657]
3. Богослужение. Служба была простой, но довольно продолжительной и состояла из поклонения, наставлений и обрядов. Она включала в себя молитвы, пение, чтение и толкование Писания, обряд обрезания и ритуальные омовения. Кровавые жертвоприношения совершались только в храме и с его разрушением прекратились; после вечной жертвы, принесенной на кресте, в них уже не было необходимости. Молитвы и песнопения брали главным образом из Псалтири, которую можно назвать первым служебником и сборником гимнов.
Открывающая молитва называлась Шма или Кириат Шма и состояла из двух вступительных благословений, чтения десяти заповедей (впоследствии было упразднено) и нескольких отрывков из Пятикнижия, а именно: Вт. 6:4–9; 11:13–21; Чис. 15:37–41. За ней следовали восемнадцать молитв и благословений (брахот). Вот одна из этих молитв: «Даруй мир, счастье, благословение, благодать, милость и сострадание нам и всему народу Твоему, Израилю. Отец наш, благослови всех нас вместе светом Твоего благоволения, ибо в свете Твоего благоволения Ты, Господь Бог наш, дал нам закон жизни, милосердие, справедливость, благословение, сострадание, жизнь и мир. Да будет Тебе благоугодно благословлять народ Твой, Израиль, миром в любые времена и каждый миг. Благословен Ты, Господь, благословляющий народ Твой, Израиль, миром». Согласно Мишне, история этих текстов восходит к ста двадцати старейшинам Великой синагоги. Без сомнения, они складывались постепенно, некоторые возникли во время Маккавейских войн, а некоторые — уже под властью Рима. Молитвы произносил чтец, а все собрание отвечало: «Аминь». Эта традиция сохранилась и в христианской церкви.[658]
Поучительная часть богослужения была основана на еврейских Писаниях. Отрывок из закона (называемый параша) и отрывок из пророков (гафтара) читались на языке оригинала[659] и сопровождались пересказом или истолкованием прочитанного и проповедью (мидраш) на общепонятном арамейском или греческом языке. Благословение и ответное «аминь» завершали службу.
Поскольку вне Иерусалима священства в собственном смысле слова не существовало, любой иудей, достигший соответствующего возраста, мог выйти, чтобы прочесть поучение, помолиться или обратиться к собранию. Иисус и апостолы пользовались этой демократической привилегией, чтобы проповедовать Евангелие как исполнение закона и пророков.[660] Наставлению уделялось большое внимание, что отличало иудейское богослужение от всех языческих форм поклонения, — соответственно, евреи любого возраста, вплоть до девочек–служанок, осознанно изучали свою религию, и в этом было их преимущество перед язычниками. Кроме того, это обстоятельство привлекало прозелитов, искавших более чистого и более духовного поклонения.
Публичные богослужения происходили по субботам, понедельникам и четвергам; молитва совершалась в третьем (9 часов утра), в шестом (полдень) и в девятом (3 часа дня) часу.[661]
Мужчин от женщин отделяла невысокая перегородка или ширма, этот обычай до сих пор сохраняется на Востоке (и в некоторых областях Европы). Во время молитвы люди стояли, повернувшись лицом к Иерусалиму.
§ 52. Христианское поклонение
Христианское поклонение — это публичное выражение любви к Богу во имя Христа, торжество единства между собранием верующих и их небесным Главой ради прославления Господа, укрепления духовной жизни и наслаждения ею. Хотя главной целью поклонения является взращивание и назидание самой церкви, оно одновременно выполняет и миссионерскую задачу, привлекая «внешних». Именно это и произошло в день Пятидесятницы, когда было впервые совершено христианское поклонение со всеми его характерными чертами.
Наш Господь в юности и в зрелом возрасте молился в синагоге и в храме, и Его первые ученики поступали так же — пока им давали такую возможность. Даже Павел проповедовал Христа в синагогах Дамаска, Кипра, Антиохии Писидийской, Амфиполя, Верии, Афин, Коринфа, Ефеса. Он каждую субботу «рассуждал в синагоге с Иудеями», находя там и кафедру, и слушателей.
Христиане–евреи — во всяком случае, в Палестине — старались как можно точнее держаться унаследованных от отцов и освященных временем культовых форм, которые на самом деле были установлены Богом и предвосхищали христианское поклонение. Насколько мы знаем, эти верующие добросовестно соблюдали субботы, ежегодные иудейские праздники, ежедневные часы молитвы и все обрядовые установления закона Моисеева. В дополнение к перечисленному они соблюдали христианское воскресенье в память о смерти и воскресении нашего Господа и совершали вечерю Господню. Однако из–за упорного сопротивления иудеев связь христианского поклонения с иудаизмом постепенно ослабевала, а после разрушения храма в конце концов исчезла совсем, сохранившись только среди евионитов и назореев.
В основанных Павлом греческо–христианских собраниях поклонение с самого начала приобрело более независимые формы. Христианство унаследовало основные элементы ветхозаветного богослужения, но они были преображены духом Евангелия и утратили черты легализма. Так, например, иудейская суббота превратилась в христианское воскресенье; символические праздники Пасхи и Пятидесятницы стали днями воспоминания о смерти и воскресении Христа, а также о сошествии Святого Духа; кровавые жертвоприношения уступили место благодарной памяти о единственной, все достаточной и вечной крестной жертве Христа и личной жертве молитвы, ходатайства и полного посвящения себя на служение Искупителя; на руинах храма выросло нерукотворное и непрестанное поклонение вездесущему Богу в духе и истине.[662]
