Константин Федин - Необыкновенное лето (Трилогия - 2)
- У вас, значит, после революции поселился?
- Словно бы после. А может, и в войну.
- Ну, вы собрались к своим родственникам. А у попутчиков ваших тоже на Иргизе родня?
По словам старика, попутничество было довольно случайно: он и его квартирный постоялец вознамерились податься на Иргиз потому, что там спокойнее, а Водкин присоединился к ним в расчете вывезти из Заволжья две-три семьи пчел, - тамошняя пчела славится. Знал же он Водкина потому, что тот приходил к нему менять на очках оправу (старик немного ювелирничал).
- Прежде он золотые носил очки-то? - спросил Кирилл.
- Помнится, будто золотые.
- Кто же ваш постоялец?
Постояльцем у старика был человек православного исповедания, приехавший в Серафимовский скит с желанием принять впоследствии монашество, но пока не нашедший там пристанища из-за тесноты. Братия очень стеснена народу притекает все больше, а скиток маленький. Фамилия этого человека Мешков.
- Саратовец?
- Да, оттуда.
- Зовут не Меркурием Авдеевичем?
Дибич, чутко следивший за разворотом дела, не мог бы определить - кто в эту минуту был больше изумлен - старик ли, услышав вопрос, или Извеков, получив утвердительный ответ.
Кирилл сидел неподвижно, точно ему требовалось крайнее усилие воли, чтобы возвратить себя из бесконечной дали к тому, что находилось перед его взором. Потом он велел увести старика и заметил Дибичу:
- Я думал, в этой троице у меня найдется один старый знакомец. А выходит, кажется, двое. Странно.
- Что это за антик такой - Меркурий?
- Попросту русский Меркул... Посмотрим, посмотрим, - опять задумался Кирилл.
Ввели Водкина. Он раскачивал туловищем, прижимая руку к груди.
- Нельзя ли показать меня фельдшеру? Рана не дает покоя, - сказал он, опускаясь на скамью.
Кирилл долго глядел на него. Это был человек на шестом десятке, с примечательной головой - сдавленная с боков, она сильно выпиралась вперед лбом, а на затылке, очень похожем на отражение лба, имела математическую шишку. Желтоватые ресницы ободками вычерчивали пристальные, недовольные глаза.
- Санитар перевяжет вам руку, - ответил Кирилл после молчания. Почему вздумали бежать, когда вас задержали?
- Решил, что попал к бандитам.
- Со страха, значит?
- Да. Рассказывают, сюда стали забредать из соседнего уезда какие-то мироновцы.
- Как же вы отважились на путешествие, когда кругом этакие страхи?
- Нужда. За Волгой обещали пару ульев. Я пчелками занимаюсь.
- Ах, пчелками? И давно?
- Не очень. На старости надо чем-нибудь промышлять.
- Чем же раньше изволили промышлять?
- Я был ходатаем по делам в Наровчате.
- По судебному ведомству, стало быть?
- По гражданским делам, частный ходатай.
- Только по гражданским? - немного выждав, поинтересовался Кирилл.
- Исключительно.
- Документа у вас никакого не найдется?
- Вам не передали? У меня сейчас при обыске отобрали.
- Паспорт?
- Да. Бессрочный паспорт.
- Что же в нем обозначено?
- Вы бы посмотрели. Ничего особенного. Уроженец города Пензы. Сын личного гражданина. Место жительства - Наровчат. Род занятий - писарь. Я начинал писарем, так и проставили.
- Значит, до Хвалынска в Наровчате проживали?
- Почти всю жизнь.
- А в Саратове не жили?
- В Саратове не бывал. В Симбирске, в Самаре - случалось. В Пензе, конечно. В Москву раз ездил. Третьяковскую галерею осматривал. Живопись уважаю очень.
- По фамилии вас?
- Водкин. Иван Иванович Водкин.
- Одна фамилия?
- То есть как? - удивился допрашиваемый.
- Я в том смысле, что бывают двойные фамилии. Одно лицо носит две фамилии.
- А-а! Бывают. Вот, родом как раз Хвалынский, наполовину однофамилец мой, Петров-Водкин. Может, слышали? Известный живописец.
- Вот видите, - привстал Кирилл, - какой удачный пример! Не наполовину, а почти полное совпадение!
- Почему совпадение? - обиженно проговорил Водкин.
- Другая-то фамилия у вашего однофамильца на букву "п"!
Кирилл насилу удерживал в голосе рвущееся наружу торжество. Водкин обнял кистью правой руки жесткую от высохшей крови перевязку и опять закачал туловищем.
- Болит? - спросил, изучая его пальцы, Кирилл.
Дибич беспокойно отвернулся к окну.
- Болит, - терпеливо подтвердил Водкин, но сейчас же еще с большей обидой прибавил: - Не понимаю вас, товарищ комиссар, о чем вы хотите дознаться. Так с советскими гражданами не поступают. Арестовали неизвестно за что, да еще вдобавок раненому в помощи отказываете. Это все незаконно.
- Старый законник! - быстро воскликнул Кирилл. - Не сомневайтесь, санитара мы вам дадим. Закон будет соблюден. Только не тот, который блюли вы.
- Это мне не в укор. Я хоть и маленький человек, а всегда готов был постоять за правого.
- Постоять вы умели, - убежденно согласился Кирилл, все еще не отрывая взгляда от руки Водкина. - Хватка у вас была поострее, чем теперь. Вы ведь отращивали да полировали свои коготочки-то, а?
Водкин перестал раскачиваться и сокрушенно покачал головой.
- Вы хотите меня кем-то другим выставить. Или, правда, приняли за другого?
- Нет, почему же? Именно за того, кто вы есть.
С улыбкой и будто раздумьем Водкин посмотрел на свои загрязненные пальцы.
- Нынче приходится все делать, как садовому мужику. А прежде, конечно, руки чище были.
- Ну, особенно чисты они у вас никогда не были.
- Не знаю, о чем вы...
- Хотя раньше у вас, правда, было как-то все изящнее. Золотые очки, к примеру.
- Золотых я не носил.
- Ну как так? Когда вы задумали перебраться в укромный Хвалынск, вам ведь пришлось все менять - от гардероба до паспорта. А очки купить новые не успели. Торопились, наверно. И вот эта оправа на вас - это уже хвалынская. Но очки можно переменить, хотя и с опозданием. А голову-то не подменишь! Вот ведь какая неприятность.
Водкин развел обеими руками, забыв о ране, но тотчас, впрочем, опять прижал замотанную руку к груди.
- Вы, кажется, действительно жестоко на мой счет заблуждаетесь, товарищ комиссар.
Кирилл вскочил, оттолкнув ногой табуретку, и нацедил сквозь зубы воздуха, готовясь крикнуть. Но вместо крика произнес очень раздельно и гораздо спокойнее, чем все время говорил:
- Наши биографии переплелись довольно туго, хотя между ними... собственно, никакого сходства. Вы постарались начать мою биографию. Я вашу постараюсь закончить (он примолк на секунду и затем будто выстукал по буковке на машинке)... господин жандармский подполковник Полотенцев.
- Боже мой, что за убийственная ошибка, - прошептал Водкин и зажал здоровой рукой лицо.
Дибич, который все время с болезненным напряжением ожидал какой-то необычайной развязки, громко ахнул и потянулся руками к Кириллу.
- Ошибки никакой, - сказал ему Извеков, пожелтевший от бледности и странно тихий. - Этот человек вполне овладел притворством. Он артист. Я его лично знаю: он некогда препроводил меня в Олонецкую губернию.
- Если вы убеждены, что это он, то... я поражаюсь вам, - торопливо сказал Дибич. - Что вы с ним забавляетесь? Ведь не находите же вы в этом удовольствия?
- Нет, разумеется, - усмехнулся Кирилл. - Скорее, противно... И все же, честное слово, когда подумаешь, чего только не проделывали эти господа в недавние времена... да и сейчас еще кое-где проделывают, то... можно даже увлечься!
Полотенцев открыл лицо. Оно было совершенно прежним, только неяркие с желтизной бровки взбежали кверху над очками. Он сказал в каком-то слащавом разочаровании:
- Ваша слепая ошибка может мне стоить многого, я отдаю себе отчет и тем более должен сохранить мужество, как это ни трудно. Однако если уж вы искренне принимаете меня за... жандарма, то ведь жандармы были извергами, исчадием! Как же вы... Извините, я обращался к вам, как к товарищу, но теперь, когда вы столь недоказательно обвиняете меня... (Он беззвучно и как-то в нос посмеялся.) Вероятно, со временем будет какое-нибудь величание, соответствующее высокоблагородию или светлости. Может быть ваша справедливость или ваша безусловность, ну, я не знаю, хе-хе! Так вашей справедливости едва ли пристало следовать худым примерам проклятого прошлого. Всем этим исчадиям, которые позволяли себе измываться над беззащитными при дознаниях...
- Прорвало! - вскричал Кирилл, не давая Полотенцеву досказать тираду и рассмеявшись. - Старая желчь взбурлила! Помню, слишком хорошо помню, - вы были джентльмен иронический! И не без остроумия, черт побери, нет, нет, не без этого! Оно вас выдало не меньше даже головы с шишкой.
- Все это может показаться увлекательно, как вымысел, - скромно возразил Полотенцев, - однако несколько по-детски увлекательно. Чересчур косвенно, на неубедительном для закона единоличном, мнимом опознании. Прямого же ничего нет. И, позвольте вас разуверить, ничего не может найтись.
- Найдется, когда мы вас доставим к месту вашего проживания. Не в Наровчат, конечно, а в Саратов. Наровчат вас только отвергнет, как Водкина. Зато Саратов примет, как Полотенцева.
