Тамара Пономарева - Потаенная любовь Шукшина
В ХХI веке, возможно, раскроется тайна появления жизни на земле. Бог приближается к нам.
Почему Шукшин не дочитал Толстого
Василий Шукшин, получив деньги от матери, отправился не в ближайший город Барнаул или "сибирские Афины" - Томск, а прямиком в Москву, как в свое время Валерий Золотухин - кстати, тоже родом с Алтая.
Говорят, Василий подавал документы сначала в Историко-архивный, побывал и в Литературном институте, но победил ВГИК. Прием вел талантливый кинорежиссер, сибиряк, Михаил Ильич Ромм. Желающих попасть в его мастерскую было более чем достаточно!
Василий Шукшин при поступлении обратил на себя внимание приемной комиссии письменной работой "Киты, или О том, как мы приобщались к искусству", а задание контрольной работы было следующим: "Опишите, пожалуйста, что делается в коридорах ВГИКа в эти дни". Не захотел Шукшин описывать вгиковские коридоры, характер увел в другую сторону.
Но уже в этой его работе налицо и назревающий конфликт Шукшина с так называемыми "китами", и независимость суждений, и ершистость, и цепкий, оценивающий трезво, взгляд, несомненно, творческого человека:
Вестибюль Института кино. Нас очень много здесь, молодых, неглупых, крикливых человечков. Всем нам когда-то пришла в голову очень странная мысль - посвятить себя искусству. И вот мы здесь.
Каждый знает, что он талантливее других, и доказывает это каждым словом, каждым своим движением. Среди нас неминуемо выявляются так называемые киты - люди, у которых прямо на лбу написано, что он будущий режиссер или актер.
У них, этих людей, обязательно есть что-то такое, что сразу выделяет их из среды других, обыкновенных.
Вот один такой.
Среднего роста, худощавый, с полинялыми обсосанными конфетками вместо глаз. Отличается тем, что может не задумываясь говорить о чем угодно - и все это красивым, легким языком. Это человек умный и хитрый. У себя дома, должно быть, пользовался громкой известностью хорошего и талантливого молодого человека: имел громадный успех у барышень.
Почувствовав в нем ложную силу и авторитет, к нему быстро и откровенно подмазывается другой кит - человек от природы грубый, нахватавшийся где-то "культурных верхушек". Этот, наверное, не терпит мелочности в людях, и, чтобы водиться с ним, нужно всякий раз расплачиваться за выпитое вместе пиво, не моргнув глазом, ничем не выдавая своей досады. Он не обладает столь изящным умом и видит в этом большой недостаток. Он много старше нас, одевается со вкусом и очень тщательно. Он умеет вкусно курить, не выносит грязного воротничка, и походка у него какая-то особенная - культурная, с энергичным выбросом голеней вперед.
Он создает вокруг себя обаятельную атмосферу из запахов дорогого табака и духов.
Он не задумываясь прямо сейчас уже стал бы режиссером, потому что "знает", как надо держать себя режиссеру.
В нас они здорово сомневались и не стеснялись говорить это нам в лицо.
Именно это сочинение Шукшина и подсказало Михаилу Ромму, что перед ним явление из ряда вон выходящее. А когда экзаменаторы внимательно прочли "Китов", поняли - это талант раздвигает широкими плечами узкие рамки общепринятого. В архивах ВГИКа сохранилась письменная работа Шукшина. На ней есть приписка преподавателя ВГИКа: "Хотя написана работа не на тему и условия не выполнены, автор обнаружил режиссерское дарование и заслуживает отличной оценки".
А в стенах вуза абитуриента Василия Шукшина, не знакомого с нравами престижного по тому времени института, живущего по законам рафинированных детей избранных родителей, поджидали свои капканы, испытания, а порой и явное неприятие.
У самого же Шукшина рассказ о вступлении в мир кино выглядел так:
Я приехал в Москву в солдатском, сермяк-сермяком. Вышел к столу. Ромм о чем-то пошептался с Охлопковым, и тот говорит:
- Ну, земляк, расскажи-ка, пожалуйста, как ведут себя сибиряки в сильный мороз.
Я напрягся, представил себе холод и ежиться начал, уши трепать, ногами постукивать. А Охлопков говорит:
- А еще?
Больше я, сколько ни старался, ничего не придумал. Тогда он мне намекнул про нос: когда морозило, ноздри слипаются, ну и трешь кое-что рукавичкой.
- Да,- говорит Охлопков.- Это ты забыл.
Это было послевоенное время, и во многих вузах страны в первую очередь предпочтение отдавали людям в шинелях, бывшим фронтовикам или только что отслужившим в армии, но это не относилось к ВГИКу. Что касается собеседования, описанного Василием Шукшиным, то подобное явление остается правилом для поступающих в Институт кинематографии до сих пор...
Я сама закончила ВГИК и знаю, что означает проверка на сообразительность, оригинальный ответ, который и подскажет экзаменаторам, что перед ними творческая личность.
Помню один из таких же каверзных вопросов в мою бытность, более позднюю, чем у В. М. Шукшина:
- А скажите, товарищ абитуриент, сколько ручек у дверей ВГИКа?
В первый момент обалдеваешь, а потом лихорадочно ищешь ответ, уже озадачивающий тех, кто задал этот вопрос:
- В два раза больше, чем дверей!
- То есть?
- Ручки-то с той и другой стороны. Значит, вдвое.
Оригинальный ответ учитывался особо.
Видно, не угодил Шукшин члену комиссии артисту Охлопкову - или непримиримым, тяжелым взглядом, скуластым лицом, или независимостью суждений, но не удержался тот, вдруг задал полунасмешливый вопрос:
- А скажите, товарищ абитуриент, где сейчас Виссарион Белинский проживает?
Шукшин опешил, но вдруг смекнул: а ведь его принимают за дурачка Ваню в тупых сибирских валенках. И тут впервые проявились его актерские задатки, решил подыграть:
- Это критик, что ли?
- Ну да!
- Но ведь он вроде помер!
- Да что ты говоришь?
"Все смеются, как вы вот теперь, - позже вспоминал Шукшин, - а мне-то каково?"
Но, как считал известный критик Лев Аннинский, это была "мгновенная актерская импровизация, в ходе которой партнеры провоцируют друг друга".
Все абитуриенты, поступавшие в мастерскую Михаила Ромма, знали, что он просто обожал Льва Толстого. Как только задавался на собеседовании вопрос "ваш любимый писатель?" - абитуриент незамедлительно отвечал:
- Лев Толстой, "Война и мир".
А сибиряк Василий Шукшин, "сермяк-сермяком", дерзко ответил:
- Не дочитал до конца.
Комиссия внутренне охнула, а Михаил Ромм оценил этот ответ по-своему, чуть усмехнулся, спросил:
- Да как же не дочитал-то, если "Война и мир" по программе школьной проходилась?
- А я заканчивал школу рабочей молодежи. Читал учебники, когда ехал на работу или с работы, и только те, которые можно в карман поместить. А Льва Толстого туда не засунешь!..
Михаил Ромм откинулся к спинке стула от этой вызывающей откровенности, с любопытством разглядывая редкий экземпляр.
Помогло одно вгиковское правило: каждый из мастеров имел право взять под свою ответственность любого абитуриента до третьего курса. Если он не проявит за эти годы свои предполагаемые способности, тогда отчислить.
И тут я хочу добавить одну подробность, донесенную до меня из стен ВГИКа, что приемная комиссия была против двух абитуриентов - Василия Шукшина и Андрея Тарковского: первый слишком мало знал, второй отвечал на все вопросы и в свою очередь задавал такие вопросы пытающему его, что ставил педагога в затруднительное положение. Но мнение Ромма победило. Он отстоял и того и другого. Оба абитуриента не походили друг на друга, а это говорило о их крайних индивидуальностях. Жизнь показала правоту Михаила Ильича. У его выпускников собственный почерк в кинематографии, что подтвердило их талантливость, которую углядел когда-то учитель, за время учебы огранил алмазы - и они засияли бриллиантовой чистотой, удивляя мир красотой и неповторимостью.
Василий Шукшин поступил сразу в два института! Вот вам и "сермяк-сермяком". Перед ним стояла дилемма: если остаться во ВГИКе, то необходима хоть маленькая, но помощь из дома. По свидетельству сестры Василия Макаровича, он предпочел оставить решение за матерью: "Тогда Вася послал домой телеграмму: "Поступил Всесоюзный государственный институт кинематографии очно Историко-архивный заочно советуй каком остаться".
Какую мать подобное известие может не обрадовать, не согреть ее сердца? Мария Сергеевна отправила телеграмму со словами: "Только очно. Мама". Конечно, трудно было Шукшиным. Но они никому не жаловались. Наоборот, подбадривали друг друга и сообща преодолевали созданные жизнью неурядицы и барьеры.
"Эти книги в детстве читают!"
В стенах этого вуза познакомился Василий Шукшин с будущим своим приятелем Валентином Виноградовым, Андреем Тарковским, немцем Хельмутом Дзюбой, корейцем Ким Ен Солем, таджиком Дамиром Салимовым и многими другими.
Поступали во ВГИК многие - конкурс двадцать пять человек на место. Пестрая, разношерстая компания рвалась попасть в мастерскую известного кинорежиссера Михаила Ромма, влиятельного по тем временам кинематографиста. Принято же было немногим более 20 студентов! В один из дней их всех собрали в аудитории еще не законченного нового здания института, где первокурсникам показали перед началом занятий фильм Чарли Чаплина "Огни большого города".
