Валид Фарес - Революция грядет: борьба за свободу на Ближнем Востоке
1. В начале 1920-х гг. ваххабиты захватили власть в Аравии и на основе идей салафизмаXV сформировали абсолютную монархию. Немусульманские религии оказались под запретом, мусульмане-шииты подверглись опале, основные права женщин были ограничены, а базовые политические свободы аннулированы. В стране законодательно запрещено существование политических партий.
2. В Египте после ухода британцев в 1954 г. в результате военного переворота была свергнута конституционная монархия и установлена диктатура во главе с панарабистским лидером Гамалем Абдель Насером. Политические свободы граждан были урезаны, права коптского меньшинства сведены к нулю.
3. В Ливии после ухода итальянцев и британцев 1970 г. в результате военного переворота была свергнута конституционная монархия. Муаммар Каддафи объявил себя лидером революции и с тех пор вырос до «исламского арабского» лидера целого региона. Политические свободы были серьезно урезаны.
4. В Сирии слабая многопартийная демократия, возникшая после ухода французов в 1945 г., была ликвидирована в результате серии военных переворотов. В начале 1960-х гг. к власти пришла партия Арабского социалистического возрождения («Баас»). После нескольких внутрипартийных дворцовых переворотов в 1970 г. к власти пришел Хафез Асад.
5. В Ираке после ухода британцев в результате заговора офицеров-панарабистов в 1958 г. был убит король. Партия Арабского социалистического возрождения («Баас») установила в 1960-х гг. однопартийную диктатуру, в 1979 г. власть узурпировал Саддам Хусейн, один из самых кровавых диктаторов. С тех пор курды, шииты и либерально настроенные сунниты пребывали в опале.
6. В Иране после ослабления влияния Британии и России в 1950-е гг. ХХ в. монархический авторитарный режим пережил свержение МоссадыкаXVI, но не пережил революцию, которую возглавил аятолла Рухолла Хомейни. В 1979 г. он сверг шаха Резу Пехлеви и основал репрессивную исламистскую «республику».
7. В Алжире после многих лет яростной борьбы против французского колониализма Фронт национального освобождения в 1962 г. добился независимости страны, но лишь для того, чтобы установить однопартийный режим, который ликвидировал политические свободы и лишил прав берберов-кабилов.
8. Ливан, получив в 1943 г. независимость от Франции, сформировал самую успешную в арабском мире мультирелигиозную демократию, однако внутренние и внешние силы подорвали его слабую политическую систему. Панарабисты региона, равно как и их сторонники в бывшей «Швейцарии Среднего Востока», опасались распространения «модели» этой небольшой страны на весь регион и спровоцировали кровавую гражданскую войну, в результате которой большинство гражданских прав были упразднены.
9. В 1954 г., когда британцы покинули Судан, арабская элита Севера отвергла призыв африканского населения Юга к созданию федерации и возможности самоопределения. На протяжении десятилетий здесь бушевала жестокая гражданская война, в ходе которой погибло более миллиона человек, преимущественно на юге. Практиковались этнические чистки.
На всей территории Ближнего и Среднего Востока, от Марокко и Мавритании до Персидского залива и Афганистана, дела шли не намного лучше. ХХ век так и не принес в этот регион ни мира, ни демократии, ни свободы.
Глава 2
1990-е: «темное время» диссиденства
К концу ХХ столетия, за девять месяцев до того, как Бен Ладен нанес удар в самое сердце Запада, на Ближнем и Среднем Востоке все еще процветали жесточайшие формы тирании, геноцид, кровавые бойни, этнические чистки, рабство, казни, пытки, политические тюрьмы. Более миллиона человек были арестованы по политическим мотивам – это сопоставимо со всем населением сектора Газа. В Судане и Мавритании около 750 тысяч африканцев находились в рабстве. В Ливане, на палестинских территориях и на Кипре продолжалась военная оккупацияXVII. Этнические меньшинства в алжирской Кабилии, на юге Судана, на курдских территориях Ирака, Турции и Ирана, в районе Ахваза противостояли государственным военным машинам.
Через одиннадцать лет после завершения «холодной войны» тирания в регионе ничуть не ослабила свою хватку. Режимы только укрепляли свои политические механизмы, радикальные идеологии получали все более широкое распространение и проникали все глубже и глубже. Запад явно расстался с надеждой на демократическую солидарность между народами этого региона. К последнему десятилетию ХХ в. отступление американцев и европейцев от политики продвижения свобод и борьбы за права человека на Среднем Востоке стало очевидным, особенно в сравнении с заинтересованностью Запада в поддержке диссидентства, плюрализма мнений и прав человека в этом же регионе в период «холодной войны».
Во многих реалиях 1990-х гг. можно разглядеть предпосылки будущей войны с опирающимся на идею джихада терроризмом, в которую с 2001 г. оказались втянутыми США, другие страны Запада, Россия, ИндияXVIII, умеренные арабские и мусульманские правительства. Непосредственно после атак 11 сентября и позже, после ударов террористов в Мадриде, Лондоне, Беслане, Мумбаи и других городах за пределами Среднего Востока, многие наблюдатели и ученые усмотрели связь между состоянием гражданских обществ в странах региона и подъемом сил джихада.
Вопреки предположениям некоторых экспертов, прямой причинно-следственной связи между социально-экономическими условиями жизни и терроризмом не существуетXIX. Скорее, есть связь между отсутствием демократической культуры в обществе и подъемом радикальных идеологий, особенно – воинствующих исламистских доктрин. Неизбежный вывод из этого следующий: все террористические акции джихадистов проистекают из идеологий, которые отрицают плюрализм в обществе и демократию. Официальный мотив насилия – идеологический. «Аль-Каида», «Талибан», «Джемаа Исламия», «Хезболла», «Пасдаран», «Хамас», группа «Абу Сайяф» – все радикальные группировки в различных районах мира недвусмысленно выступают за создание режимов, опирающихся исключительно на тоталитарную силу.
Подъем и успехи террора начала XXI в. непосредственно связаны с экспансией радикальных идеологий. А рост этих идеологий обратно пропорционален несостоятельности демократической культуры в гражданских обществах.
Четыре главных вопроса
Для понимания того, почему Средний Восток после «холодной войны» оказался в арьергарде, когда все международное сообщество пошло вперед, почему в регионе сейчас открылось «окно новых возможностей» и может ли оно снова захлопнуться, нужно ответить на четыре принципиальных, основополагающих вопроса.
1. Каким образом, несмотря на окончание «холодной войны», антидемократические силы выиграли сражение на Ближнем и Среднем Востоке, и как им удается в течение десятилетий удерживать народы этого региона в рамках жесткой авторитарной власти?
2. Почему Запад отказался от намерений принести народам региона свободу и демократию, но продолжает помогать другим?
3. Почему демократические ценности воспринимаются в арабском и мусульманском мире иначе, чем в других регионах?
4. Почему Запад не слышит голоса диссидентов со Среднего Востока?
Конец «холодной войны» и Средний Восток
Подавление Советским Союзом демократического восстания в Будапеште в 1956 г. продемонстрировало важную реалию: народы, угнетенные тоталитарными режимами, способны восстать, когда их терпению приходит конец. Пример, поданный венграми, дал основания предположить, что и в гражданских обществах панарабистских и других исламистских режимов Среднего Востока со временем назреет взрыв. «Пражская весна» 1968 г., забастовки польских рабочих в 1980 г. пробили новые бреши в этой стене. Если «Солидарность» оказалась возможна на берегах Балтики, так почему бы этому не повториться на берегах Средиземного моря? Александр Солженицын, Вацлав Гавел и другие показали, что личности в состоянии бросить вызов тоталитаризму, что идеи могут быть сильнее тайной полиции. То, что происходило в советском блоке на протяжении 1980-х гг., зародило надежду в умах и сердцах диссидентов и реформаторов на Среднем Востоке.
Однако стоит заметить: хотя Советский Союз и был намного мощнее, чем все диктаторские режимы арабского и мусульманского мира вместе взятые, способность деспотических режимов Ближнего и Среднего Востока к отражению демократических волн, приходящих сюда из Европы, оказалась чрезвычайно сильна. Сила тирании в мусульманском мире коренится в доктрине Халифата и имеет гораздо большее влияние на всю политическую культуру. Кроме того, наследие Халифата, эксплуатируемое доминирующими элитами региона, насчитывает тринадцать веков, что не идет ни в какое сравнение с шестьюдесятью годами коммунистического господства.
Несмотря на мощные забастовки на верфях Гданьска и демонстрации по всей Европе, на «поющую» революцию в Эстонии, «бархатную» революцию в Праге и, наконец, на падение Берлинской стены, трудно было представить, что сходные процессы могут начаться в Леванте. Режимы, как они это уже делали ранее, просто отправили бы танки давить демонстрантов. В Сирии Асад сравнял с землей город Хаму, где в 1982 г. радикально настроенные сунниты подняли восстание. В Ираке Саддам устроил газовую атаку на курдов в городе Халабдже. В Судане вооруженные формирования режима обращали в рабство чернокожее население юга страны. В Иране были убиты тысячи политических противников. В Алжире берберов окружали танками. Большинство региональных режимов, увидев, как развиваются события в Восточной Европе, не проявили ни малейшей склонности к реформам. На Среднем Востоке, скорее, происходило совершенно противоположное: по мере того как Советский Союз клонился к закату, наследники Халифата все выше поднимали головы.
