Николай Байбаков - Моя родина – Азербайджан
Родился он в самом начале XX в. в горном селении Куртарли. И весь путь его – живая история.
После того как его родное селение в 1916 г. было разрушено дашнаками (сторонниками «дашнакцутюн» – армянской партии националистического, экстремистского толка) и всем жителям пришлось бежать, Муса батрачил в поселке близ города Агдама. В 1918 г. безграмотный батрак приезжает в Баку. Но у него нет паспорта, нет даже справки, без которой невозможно поступить на работу. С помощью дяди по фиктивному документу ему все же удается устроиться на нефтепромысел Мирзоева.
А время было тяжелейшее! Мы знаем, что не сразу установилась в Закавказье Советская власть. Капиталисты, владевшие нефтяными богатствами Баку и много лет безжалостно их эксплуатировавшие, не хотели смириться с потерей своих огромных доходов.
И молодой нефтяник, в недавнем прошлом батрак, надев солдатскую шинель, идет защищать народную власть. Много пришлось ему испытать. Но даже в самые трудные минуты он тянулся к свету, которым для Мусы Байрамова была грамота.
В Красной Армии организуются ликбезы, и неграмотный паренек из «глубинки» Азербайджана начинает жадно учиться. Он сам об этом говорил с грустной улыбкой: «Отсюда пошла моя ученость». Затем – шестимесячная политшкола, после окончания которой Муса Байрамов становится командиром звена (отделения).
Демобилизовавшись в 1923 г., Муса Керимович Байрамов возвращается в Балаханы. Работает тартальщиком, одновременно учится и в 1929 г. заканчивает рабфак в пос. Сабунчи. В это же время он становится коммунистом.
По направлению райкома партии способный, уже опытный нефтяник поступает в партийную школу. Рабочие оказывают ему большое доверие – избирают Мусу Керимовича председателем промыслового профсоюзного комитета, объединяющего 1600 нефтяников.
Но он остро ощущал, что ему недостает профессиональных знаний. И вот имеющий большой производственный опыт коммунист Байрамов проходит курс подготовительного отделения Азербайджанской промакадемии, в которой затем учится с 1933 по 1937 г. и успешно ее заканчивает. По мандату, подписанному в Москве наркомом тяжелой промышленности, Муса Керимович направляется на руководящую работу – заведующим нефтепромыслом.
Именно тогда я узнал и навсегда полюбил этого человека, прошедшего «свои университеты», исключительно преданного делу и людям, работавшим с ним рядом.
В 1941 г. Мусу Керимовича переводят на должность начальника 8-го нефтепромысла.
О многом мог бы рассказать этот человек, чья трудовая биография полна драматических моментов. Нельзя, например, было спокойно слушать, как он вспоминает о военных годах.
Почти пять лет он и другие работники нефтепромысла не покидали свои рабочие места, жили на военном положении. Казармой служила все та же контора – здесь и спали, и работали. До сих пор жена не может забыть, упрекает его: умер у них ребенок, а Муса Керимович, несмотря на огромное отцовское горе, сразу же с похорон вернулся в управление. Считал – у всех свое горе, но есть одно, общее – страна в опасности, и каждый должен, несмотря ни на что, выполнять свой долг.
Примерно в то самое время, в 1942 г., я вновь встретился с Мусой Керимовичем. По заданию Комитета Обороны я в составе комиссии проверял готовность нефтяников к крайним мерам в случае прямой угрозы захвата промыслов врагом. К слову скажу, что не на всех промыслах степень готовности к таким спецмероприятиям была одинакова, кое-кому пришлось сильно подтянуться, но Муса Керимович и здесь показал пример собранности – он нам продемонстрировал полную боевую готовность всех служб его промысла к «самоуничтожению» на случай внезапного прорыва врага.
Об этом человеке можно написать, наверное, целую книгу, он вполне этого заслужил своей жизнью…
В период работы на нефтепромыслах Азербайджана мне вместе с моими коллегами пришлось решать много технических проблем, чтобы найти пути увеличения добычи нефти при ограниченных материальных ресурсах. Работа моя на нефтепромыслах как раз совпала с освоением подкирмакинской нефтяной свиты. Нельзя не отметить, что открытие этой нефти произошло вопреки полученным при проходке нефтяных скважин отрицательным данным, о чем свидетельствовала каротажная диаграмма. При опробовании одной из пробуренных скважин был получен фонтан нефти до 400 т в сутки. После этого среди инженерного персонала появилось выражение «оммаж – не тоннаж», то есть каротажная диаграмма – еще не окончательный показатель наличия или отсутствия нефти во вскрытых пластах.
Открытие подкирмакинской свиты вызвало бурное развитие добычи нефти в Ленинском районе и во всем Азербайджане. Вместе с тем в процессе разработки подкирмакинской свиты возникли серьезные трудности из-за прорыва верхних вод в нефтяной пласт. Скважины стали быстро обводняться, и наметилась тенденция снижения добычи нефти. Нам в тресте «Лениннефть» пришлось решать проблему борьбы с прорывом верхних вод. Решение этой проблемы было найдено, хотя пришлось преодолеть немало трудностей: помог метод закачки цемента в водяной пласт под высоким давлением, предложенный мной.
Хотелось перенимать опыт соседей и делиться своим. С этой целью 20 июня 1938 г. мы провели конференцию. Присутствовали работники нашего треста, а также инженеры, техники и геологи соседних трестов, промыслов. Помню, на этой конференции я рассказывал о технологии ликвидации прорыва в нефтеносный пласт верхних вод. Приведя пример их внедрения в тресте «Лениннефть», я сказал тогда: «Район 21-го промысла – это один из показательных районов, доказавших нам, как нужно, по крайней мере на сегодняшний день, работать над скважиной, как нужно проводить изоляцию и осваивать скважины. В этом отношении была проделана большая работа, мобилизован весь технический персонал, и грамотное решение освоения скважин было найдено».
…А вот еще один небольшой фрагмент из моего бакинского прошлого.
При разработке скважин подкирмакинской свиты и ряда других пластов немалые трудности возникали из-за большого выноса песка. Приходилось много сил отдавать борьбе с песком при эксплуатации нефтяных горизонтов глубинными насосами и компрессорами. Разработанный нами оптимальный режим позволил эксплуатировать скважины с меньшим выносом песка. Изыскивались и другие пути борьбы с этим вредным явлением, например спуск в скважину и установка гравийных и щелевых фильтров; кстати, последние были применены впервые.
И проблема борьбы с образованием песчаных пробок в скважинах была решена общими усилиями работников треста «Лениннефть».
Мои бакинские друзья были полны идеями по совершенствованию и обновлению техники и технологии разработки месторождений, эксплуатационного и разведочного бурения, обустройства скважин и т. д.
Невозможно перечислить все новшества, которые они внедрили в отрасль, совершенно не заботясь об авторстве и гонораре. Да в те времена это слово прозвучало бы, честное слово, как ругательство. Не было тогда термина – «работа на износ», как стали говорить позднее, просто люди целиком отдавали себя делу, не считаясь с личными интересами и порой даже с семьей.
…Говоря о том периоде, о новой технике и технологии, техническом перевооружении промыслов, нельзя не упомянуть и о внедрении беструбной эксплуатации нефтяных скважин, при которой вместо дефицитных насосно-компрессорных труб (НКТ) использовались обсадные колонны скважин для подъема нефти на поверхность. Этот метод сыграл в свое время важную роль. В связи с отсутствием таких труб и необходимостью ввода в разработку заканчиваемых бурением скважин мной была разработана система пакеровки, позволяющая эксплуатировать скважины насосным способом без НКТ; при этом нефть поднималась глубинным насосом непосредственно по обсадной колонне.
В рабочем порядке, без всякой помпы, решались и многие другие технические проблемы разработки месторождений, что позволило тресту выйти в передовики по объему и темпам роста добычи нефти в объединении «Азнефть». В 1937 г. в тресте «Лениннефть» было добыто около 4 млн т нефти.
В марте 1938 г. в Баку состоялось Всесоюзное совещание нефтяников, на котором говорилось о необходимости ускорения развития добычи нефти в стране, в том числе в восточных ее районах. На этом совещании пришлось выступить и мне как управляющему трестом «Лениннефть» и рассказать о достижениях и недостатках в работе треста, а также о путях дальнейшего подъема добычи нефти в Ленинском районе.
Далее судьба моя сложилась таким образом, что в августе 1938 г. пришлось покинуть родные края: согласно приказу наркома топливной промышленности я был назначен начальником вновь созданного объединения «Востокнефтедобыча», находившегося в Куйбышеве. На это объединение было возложено решение задачи, поставленной XVIII съездом партии: создать новый нефтедобывающий район между Волгой и Уралом – Второе Баку.
