Анна Баринова - Приключения профессионального кладоискателя
Только к вечеру следующего дня мы приехали на место. Дорог там не было напрочь. Погода кошмарная: час идет не просто дождик, а страшный ливень, а час сияет солнце. Наш уазик оказался не в состоянии проехать по лесному бездорожью последние пять километров до пункта назначения, а нам надо было успеть до темноты разбить лагерь. Единственное утешало: все-таки это Север, где темнеет значительно позже, чем у нас. Там еще не белые ночи, но близко к этому. Несколько часов нам потребовалось, чтобы перетаскать на 5 километров от уазика, брошенного в лесу, вещи для лагеря. Мы решили стать на месте той самой деревни, которая пропала, наверное, в 60-е годы в процессе хрущевского уничтожения неперспективных деревень. Согласно решению партийной верхушки, предписывающему всему советскому народу жить одинаково хорошо, небольшие деревни, чтобы не проводить в них коммуникации: дороги, свет, газ, телефонные линии, не строить больницы и школы, – просто сносили, а жителей переселяли в более крупные населенные пункты.
И вот, когда на поле с остатками срубов мы разбирали с таким трудом перетасканные баулы, мной овладела ярость: ну ладно бы я два-три раза по 5 км таскал на своем горбу действительно необходимый в походе скарб: защиту от дождя, теплые вещи и спальники, тушенку, консервы, картошку и макароны, ту же водку, чтобы согреваться, а – нет! – оказывается, наша девушка набрала в дорогу конфеток, мармеладок, печеньиц, которые непременно желала потреблять на лоне природы!!! Я был вне себя. Это мелкое издевательство я стерпел, возможно, только потому, что до ближайшего населенного пункта было не менее 10 км, причем полноценного леса, насквозь промоченного дождями, и следы – медвежьи следы везде! И еще – огромные полчища комаров! Но уверенности добавляла очевидная выдержка главы семьи, как бывалого охотника, вооруженного добрым карабином, и, о чем я не подумал, а они, к счастью, подумали, за что им огромное спасибо, – хороший запас репеллентов, всяких пшикалок, которые спасли нас от комаров. Итак, мы разбили лагерь в красивейшем месте, напоминающем карельские ландшафты: тайга, мох, сосны, песок… Полумертвые с дороги развели костерок, приготовили на скорую руку поесть, согрелись, поужинали, обмыли прибытие и – после двухсуточной почти тряски в машине вырубились.
С приборами был порядок: глубинный металлоискатель, несколько грунтовых, поэтому определенные шансы на находки мы имели. Но, если честно, после такой дороги, после ряда таких неудач и накладок, уже не хотелось ничего. К тому же я впервые испытывал новую палатку и спальный мешок, и, как это нередко случается, надписи на этикетках и рекламные разглагольствования продавца, щедро обещающие комфорт и тепло, не совпали с реальным качеством продукции: дуба я давал капитально, не выспался и проснулся злой на весь свет… И не хотелось ничего, кроме как пить водку, смотреть на природу. Но раз уж приехали – надо было себя заставлять! Походив по деревне и утвердившись в первоначальном подозрении, что сгинула она именно в 60-е, а может быть, чуть раньше (попадались только «советы» и поздний металломусор), мы направились в сторону купцова жилья. Плотину, оказывается, давно прорвало, хотя до сего дня заметно, что две речки одно время были значительно шире. Там стояли, как это бывает на водохранилищах, с которых сбрасывают воду, сухие стволы, выморенные водой. На берегах были видны отметины прежних уровней воды. В общем, явствовало, что здесь когда-то был большой пруд либо водохранилище. Когда мы определили с достаточной точностью место, где стояла ротонда, восстановилась последовательность событий: колхозники подогнали туда экскаватор, срыли вместе с фундаментом и купеческий дом, и ротонду, а грунтом вперемешку с битым кирпичом насыпали плотину, которая подняла уровень воды и создала им их личное водохранилище, где они разводили карася, гуси их плавали, и просто имелся запас воды.
Походив с металлоискателем полдня, мы отыскали несколько «потеряшек» – недорогих монеток, ради которых не стоило ехать за полторы тысячи километров, а запросто можно насобирать на любом поле в Подмосковье. Отметив наши жалкие находки и полюбовавшись на природу, мы решили, что еще одну ночь здесь проведем, а на следующий день трогаемся в обратный путь. Было горько и обидно, все раздражало: дорога, комары, медвежьи следы, которые, когда мы проснулись, были почти у палатки; зайцы, которые таскали у нас продукты; девушка, которая неумеренно потребляла свои сладости, перетасканные на моей бедной спине; собачка, которая постоянно убегала, и все ее искали. То есть был провал экспедиции полный: упадническое настроение, разлад и шатание.
Но, проснувшись на следующее утро, я предположил: ведь эта дамба служила единственной дорогой для перехода с одной стороны реки на другую – до того, как ее прорвало и размыло посередине. Я подумал: «А не пойти ли мне по этой насыпи… может, кто что и терял? Ведь люди столько лет по ней туда-сюда ходили… А деревня располагалась с двух сторон реки. Так, может, я хоть каких-нибудь „потеряшек“ пособираю?» И я пошел. Насыпь, как оно и следовало, состояла из остатков фундамента, и попадались печные изразцы. Такой вот культурный слой. Ну и каждый из нас, наверное, знает сигнал, которым звонит серебряный царский рубль, николаевский, – все его, наверное, знают! – он практически не отличим от водочной пробки. И когда я услышал первый такой сигнал, мелькнула мысль: «А чего я здесь еще могу найти? Вот она – дорога с одного берега на другой, место красивое – посидеть на этой дамбе, а чего ж бы здесь не выпить?! Одним словом, типично пикниковое место!» И вот, уже больше по привычке, копнул я… и ненадолго впал в ступор, потому что вместо ожидаемой пробки из земли вылез серебряный николаевский рублевич!!!
Сознание и адекватное восприятие действительности ко мне вернулись не сразу. Я не стал никого звать, пошел дальше по насыпи и тут вспомнил, что шабашник, наведший меня на это место, рассказывал, что по воле судеб он туда попадал потом еще раз – неполадки прошлой работы над коровником устранял! – и менял рублевики серебряные у местных жителей, которые находили их ниже по течению в ручье. Он мне рассказывал и то, что вода смыла плотину в каких-то годах, что плотина разрушена, что уровень упал… – только я в те дни забыл про это наглухо! А теперь все стало на свои места. Когда я стал собирать эти рублевики десятками и когда потом стали попадаться золотые николаевские червонцы и пятерки, стало очевидно, что при строительстве дамбы пригодились остатки фундаментов ротонды и дома (поскольку в качестве основного материала использовался песок, который, как известно легко размывается водой, а если еще учесть высокие паводки, суровые зимы, – необходимо было армировать конструкцию чем-то более прочным!). В каком-то из фундаментов был спрятан клад, который зачерпнул ковш экскаватора и вместе с ним насыпал дамбу, а после того как ее прорвало, клад стал постепенно оттуда вымываться. Некоторые рублевики я отыскивал без металлоискателя – достаточно было приглядеться и – вот они, желанные!..
Вскоре все мы, сияющие и счастливые, бродили в сапогах-болотниках по дну речушки, увлеченно работая металлоискателями. Речушка оказалась исхожена следами и до нас – видать, местные жители, некогда уехавшие из этой деревни, периодически возвращались туда по весне и собирали купеческий клад. Но и нам грех жаловаться – мы были вознаграждены за все приключения и лишения!.. Мы все азартно искали, находили, увлеченно ковыряли лопатами землю… Впрочем, зачем это я сказал – «все»? Девушка, сидящая на берегу, вряд ли понимала и разделяла нашу истинно мужскую радость охотников и добытчиков – она с неменьшим азартом поглощала свои сладости!
Клад старого генерала
С глубокой древности и до настоящего времени русский человек, наученный горьким опытом междоусобиц, смутных времен, революций, гражданских войн, интервенций, когда грабят все и всех, следует поговорке «своя рубаха ближе к телу!», поэтому клады всегда были, есть и будут. Ценности прячут не как клад, а как тайник, схрон, создавая сейфовую ячейку на подконтрольной территории… Когда события жизни развиваются так, что человек в силу каких-то причин уже не может воспользоваться содержимым своего тайника, оно автоматически переходит в разряд кладов.
Так было и до войны, и после войны, и в смутные времена лихих 90-х, и во время некоторой стабилизации, и прямо сейчас… Вот я и хочу вам рассказать историю про современный военно-исторический клад.
В офисе «Кладоискательской конторы Владимира Порываева» раздался звонок, и развязный хрипловатый женский голос поинтересовался расценками, сроками исполнения заказа на поиск тайников, а затем предложил работу. Я задумался: клиентка, как мне показалось, находилась в состоянии изрядного подпития – и это отталкивало; с другой стороны, меня приглашали на поиск современного клада, что случается нечасто (все-таки люди все более доверяют банковским ячейкам!), и к тому же в районе метро «Сокол», где я ходил в детский садик, в первый класс… Мое детство прошло поровну – в селе Семеновском и на Соколе. Вот эта ностальгическая возможность лишний раз побывать в родных и милых моему сердцу местах в конце концов заставила меня согласиться.
