Дмитрий Орешкин - Финская война как опыт социологии
Обзор книги Дмитрий Орешкин - Финская война как опыт социологии
Дмитрий Орешкин
Финская война как опыт социологии
Предисловие
Наряду с 65-летием победы в Большой войне нам следовало бы крепенько отметить 70 лет окончания Малой. Во-первых, как точку невозврата. Во-вторых, как пример того, что бывает с народом, лишенным доступа к правде.
Будет много цитат, простите.
Советская пропаганда внутренне глубоко противоречива – как все сущее. Противоречия как бы не замечались – что и позволяло ей существовать. Не замечались по простой причине: рискнувший заметить изымался из действительности. Исчезал. Получалась нисходящая спираль: чтобы жила мертвая власть и мертвая идеология, нужна мертвящая пропаганда; чтобы жила мертвящая пропаганда, нужно уничтожать мыслящих людей; уничтожение мыслящих людей приводит к дальнейшей деградации пропаганды и власти; деградирующая власть для маскировки провалов вынуждена врать все грубее, истреблять все больше.
В теории это называлось «обострение классовой борьбы по мере построения социализма». На практике нисходящая спираль все глубже забуривалась в изолированный штрек и жила там своей мертвой жизнью. Пока живая жизнь не дотянулась.
Напоминает эволюцию (если угодно – деволюцию) путинского режима. Врать приходится все больше, вранье становится все глупей. Противоестественный отбор выталкивает наверх серых, скучных и глупых. Отставание накапливается, ситуация полегоньку выворачивается из-под контроля. Пацанам приходит время выбирать: либо совсем уж откровенная диктатура, цензура и изоляционизм, либо пластическая операция и неспокойная старость в обнимку с украденными миллионами где-нибудь в Венесуэле. Как правило, пацаны избирают первый вариант. Но для этого следует опять низвести общество до необходимого уровня кретинизма.
Отсюда мода на сталинизм, советский патриотизм и прочее околачивание груш селигером. Но из-за проклятой спирали получается все хуже. Чем больше они суетятся, смердя впустую (формулировка Маяковского), тем глупее выглядят. Без насилия над людьми и фактами сделать из СССР конфетку невозможно.
Финская война в этом отношении – нестареющий урок. Который, само собой, впрок далеко не всем.
Кто начал?
Малую («Зимнюю» или «Финскую») войну затевали вроде как белофинны. Вероломно обстреляли нашу пограничную заставу в Майниле, убили трех красноармейцев и одного младшего командира, ранили семерых рядовых, одного младшего командира и одного младшего лейтенанта. Дело известное, до косточек разобранное, с указанием имен, фамилий, конспекта Жданова, мест хранения документов в архивах и реконструкций точки (на нашей территории) с которой НКВД бил по своим. Не будем задерживаться. Кто способен воспринимать факты, тем ясно, а объясняться с обитателями штрека – пустое дело. Полезнее понаблюдать за их поведением: как оно эволюционировало по мере того, как им меняли SIM-карту в мозгу.
Статья не об истории финской войны. Она об истории пропаганды. О том, кто, как и зачем десятилетиями приучал великий народ жить с вывернутыми мозгами. Это другая наука; пожалуй, социология.
Одновременно со сказкой про бряцающих оружием белофиннов населению втюхивают, будто тамошние трудящиеся ждут не дождутся, пока Народно-освободительная армия Финляндии принесет им истинную демократию в лице товарища Куусинена. На этом тревожном внутреннем фоне их буржуазное правительство, стало быть, алчно рвется к Ленинграду. С клыков бежит бешеная слюна.
Население ничего – кушает и помалкивает. И не такое ели.
Нет, финны действительно готовились к войне. Очень серьезно – насколько это возможно стране с населением около 4 млн перед лицом превосходящего в 50 раз соседа. Понимали, с кем имеют дело.
Курт фон Типпельскирх (История Второй мировой войны, М., АСТ, 1999):
«Из армии мирного времени, насчитывающей 33 тыс. человек и имевшей три дивизии… они создали вооруженные силы в составе десяти дивизий и семи смешанных бригад общей численностью около 300 тыс. человек. Из современного вооружения финны имели не более 150 самолетов, несколько танков и зенитных батарей».
По умолчанию сначала подразумевалось, что «народная армия» принесет свободу всей Финляндии от Ладоги до Баренцева моря. Но скоро выяснилось, что финны готовы очень решительно обороняться от светлого будущего. Пришлось по-быстрому забыть про «народное правительство» в Териоки и вернуться к программе-минимум – будто бы целью было лишь отодвинуть границу от Ленинграда. Сначала как бы для защиты от белофиннов; позже, задним числом – уже для защиты от гитлеровцев, возможность появления которых у колыбели революции Сталин мудро предвидел. Иные соотечественники до сих пор убеждены, что СССР атаковал Финляндию как союзницу Германии. Одно из маленьких разочарований: он атаковал ее как партнера Британии и Франции. Которые в ту пору уже воевали с новым сталинским другом Адольфом. А тот, в свою очередь, предлагал благоприобретенному приятелю пособить против упрямых финнов. А то у друга Иосифа что-то не вытанцовывается.
Ситуацию после польской и перед финской кампаниями разъясняет Наркоминдел В.М. Молотов в докладе на внеочередной сессии Верховного Совета СССР 31 октября 1939 г.:
«…Оказалось достаточным короткого удара по Польше со стороны сперва германской армии, а затем – Красной Армии, чтобы ничего не осталось от этого уродливого детища Версальского договора, жившего за счет угнетения непольских национальностей… Теперь, если говорить о великих державах Европы, Германия находится в положении государства, стремящегося к скорейшему окончанию войны и к миру, а Англия и Франция, вчера еще ратовавшие против агрессии, стоят за продолжение войны и против заключения мира… Не только бессмысленно, но и преступно вести такую войну, как война за „уничтожение гитлеризма“ прикрываемая фальшивым флагом борьбы за „демократию…“»
Здесь же т. Молотов сообщает о готовности пойти навстречу Финляндии «в тех вопросах, в которых она особенно заинтересована». Заинтересована же она, по его мнению, в уступке СССР части своей наиболее развитой территории в обмен на пустые земли к северу и востоку. В первую очередь, как было сказано еще на переговорах 12 октября, СССР претендует на острова Финского залива (архипелаг Бьорко, или Березовый) и военную базу на полуострове Ханко в горле залива. Плюс Петсамо (Печенга) и полуостров Рыбачий на севере. Вроде, умеренно – для начала. Но если бы финны уступили, назавтра СССР легко выдвинул бы более жесткие требования. При том что оборонный (и следовательно, переговорный) потенциал Финляндии был бы существенно подорван первой уступкой. С военной точки зрения, как объяснял финский МИД, отдать Ханко – примерно то же самое, что для Британии согласиться на иностранную военную базу в Корнуолле. Уступить стратегический контроль над Ла-Маншем. Отодвинуть границу от Ленинграда – значит передать в руки СССР главный оборонительный пояс, который там выстроил Маннергейм, и остаться голым.
Словом, Финляндия не оценила заботы о ее интересах. Второй раунд переговоров в двадцатых числах октября тоже кончился ничем. 23 октября (до обстрела Майнилы более месяца) Сталин дает секретную команду Главному военному совету (Ворошилову) обновить планы вторжения. Финны, отлично понимавшие политический язык Большого Брата, сознавали, что значит в контексте двух неудачных переговорных туров обещание Молотова «пойти навстречу». Министр иностранных дел Финляндии Э. Эркко ответил 3 ноября (в пересказе «Правды»): «Требование СССР касается якобы отдаления границ у Ленинграда… С точки зрения Финляндии – это русский империализм… Всему есть свои границы. Финляндия не может пойти на предложения Советского Союза и будет любыми средствами защищать свою территорию, свою неприкосновенность и независимость…»
«Правда» с радостью называет это призывом к войне: «Эркко выступил с прямой угрозой Советскому Союзу, заявляя, что он-то знает, на какие силы может опереться Финляндия». И сравнивает заявление финского министра со словами его бывшего польского коллеги Бека, который «так провокационно выступал перед войной Польши с Германией и в результате ее спровоцировал». То есть в 1939 г. советским гражданам положено было думать, что Вторую мировую войну начала Польша, уродливое детище Версалького договора. При поддержке со стороны британских и французских империалистов. Это и есть те мрачные «силы», на которые рассчитывает опереться нахальная Финляндия, угрожая мирному труду советского народа.
Меж тем поспевает 7 ноября, годовщина революции. А вместе с ней приказ Наркома обороны №199:
«… Советский Союз в течение последних месяцев заключил с Германией договор о ненападении и договор о дружбе и границе… Европейская война, в которой Англия и Франция выступают как ее зачинщики и усердные продолжатели, еще не разгорелась в бушующее пожарище, но англо-французские агрессоры, не проявляя воли к миру, все делают для усиления войны, для распространения ее на другие страны. Советское правительство, проводя политику нейтралитета, всячески содействует установлению мира, в котором так нуждаются народы всех стран…
