Уинстон Черчилль - Как я воевал с Россией
Обзор книги Уинстон Черчилль - Как я воевал с Россией
Уинстон Черчилль
Как я воевал с Россией
Часть 1
Россия сбилась с пути
В Первой мировой войне Россия сыграла свою роль. В начале войны Франция и Великобритания во многом рассчитывали на Россию. Да и на самом деле Россия сделала чрезвычайно много. Потерь не боялись, и все было поставлено на карту. Быстрая мобилизация русских армий и их стремительный натиск на Германию и Австрию были существенно необходимы для того, чтобы спасти Францию от уничтожения в первые же два месяца войны. Да и после этого, несмотря на страшные поражения и невероятное количество убитых, Россия оставалась верным и могущественным союзником. В течение почти трех лет она задерживала на своих фронтах больше половины всех неприятельских дивизий и в этой борьбе потеряла убитыми больше, чем все прочие союзники, взятые вместе. Победа Брусилова в 1916 г. оказала важную услугу Франции и особенно Италии; даже летом 1917 г., уже после падения царя, правительство Керенского все еще пыталось организовать наступление, чтобы помочь общему делу. Эта выдержка России была важнейшим фактором наших успехов вплоть до вступления в войну Соединенных Штатов, уступавшим по значению разве только неудаче германской подводной войны, явившейся поворотным пунктом всей кампании.
Но Россия упала на полдороге, и во время этого падения совершенно изменила свой облик. Чтобы объяснить, каким образом это несчастие стряслось над миром, и дать возможность читателю понять все его последствия, нам следует бросить взгляд назад.
Царь отрекся от престола 15 марта 1917 г. Временное правительство, состоявшее из либеральных и радикальных государственных деятелей, было почти немедленно признано важнейшими союзными державами. Царь был арестован, была признана независимость Польши, и было издано обращение к союзникам, в котором говорилось о праве народов на самоопределение и об обеспечении прочного мира. Знаменитый приказ, отменявший отдание чести и смертную казнь за военные преступления, уничтожил дисциплину в армии и флоте. Петроградский Совет солдатских и рабочих депутатов, сыгравший такую значительную роль в революции и послуживший образцом для всех подобных советов, быстро образовывавшихся по всей России, был независимым от правительства учреждением и вел самостоятельную политику. Совет обратился ко всему миру с призывом заключить мир без аннексий и контрибуций, укреплял свое влияние и связи и почти все время рассуждал об общих принципах. С самого же начала было ясно, что эта организация и Временное правительство преследуют различные цели. Петроградский Совет стремился подорвать всякую власть и всякую дисциплину, между тем как целью Временного правительства было сохранить и то и другое в новых и более приемлемых формах. Когда оба соперничающих органа оказались на непримиримо враждебных позициях, Керенский, принадлежавший к умеренным членам Совета, стал на сторону Временного правительства и принял пост министра юстиции.
Министры Временного правительства важно шагали по кабинетам и дворцам и, произнося цветистые и сентиментальные речи, выполняли свои административные обязанности. Деятели прогрессистов Гучков и Милюков, доброжелательные и простодушные марионетки, скоро сошли со сцены. Они сыграли свою роль в происходившем поразительном разложении. Руководясь наилучшими мотивами, они помогли потрясти все основания России; их пример побудил многих разумных и патриотически настроенных русских поддержать начатую ими работу. Теперь они были лишены всякого влияния и всякой власти. Почтенные и по-своему мужественные люди, они сходили со сцены, мучимые раздумьем. Гучков сказал: «Остается еще не доказанным, что же мы представляем собой — нацию свободных людей или сброд взбунтовавшихся рабов». Но среди всеобщей болтовни слова перестали действовать.
Однако в своей агонии Россия не осталась совершенно без защитников. К ним следует причислить прежде всего Керенского, несмотря на все его тщеславие и самовлюбленность. Из всех незрелых политиков-дилетантов, вступивших во Временное правительство, он был наиболее крайним. Они принадлежали к числу тех опасных революционных вождей, которые всегда стараются перещеголять экстремистов, чтобы держать их в руках, и всегда уверяют лояльные и умеренные элементы, что только они одни умеют удержать зверя. Постепенно он осуществлял политические перемены, отклонявшие его коллег по министерству все далее и далее влево. Но Керенский не хотел идти дальше известного пункта. Когда он был достигнут, Керенский решил сопротивляться. Но когда он наконец перешел к борьбе, то увидел, что растерял все свое оружие и всех своих друзей.
Керенский заменил Гучкова на посту военного министра в середине мая. 6 августа он стал премьер-министром. Влияние событий, заставивших его в течение лета перейти от революционных фраз к политике репрессий, еще более усиливалось благодаря личному воздействию двух лиц. Одним из них был генерал Корнилов, солдат-патриот, решительный, популярный, демократически настроенный; он был готов принять революцию и верно служить новому режиму, хотя он с большей радостью служил бы царю. Ему доверяли войска; он не возбуждал неприязни у стоявших у власти политиков — словом, он обладал многими качествами или, во всяком случае, многими плюсами, которых требовало от военачальника революционное правительство, желавшее вести войну и поддерживать порядок. которых отношениях напоминал Симурдэна — героя романа Виктора Гюго, а в некоторых — реального Сен-Жюста. Разница заключалась лишь в том, что, не уступая никому в беспощадности своих методов и в личном бесстрашии, он обладал уравновешенным умом и преследовал умеренные и даже прозаические цели. Он являлся воплощением практичности и здравого смысла — правда, выраженных в динамите.
Из дикой сумятицы и хаоса русской трагедии он стремился создать свободную Россию, которая оказалась бы победоносной в войне с Германией, которая шла бы рука об руку с либеральными нациями Запада, Россию, в которой крестьяне владели бы на правах собственности обрабатываемой ими землей, в которой гражданские права охранялись бы законом, в которой процветали бы парламентские учреждения, которые существовали бы, может быть, наряду с ограниченной монархией.
Этот человек, обладавший кипучей энергией и трезвый по своим политическим взглядам, в течение двух месяцев приобрел господствующее влияние в русских военных делах. Занимая должность товарища военного министра и будучи начальником Петроградского гарнизона, Савинков распоряжался важнейшими орудиями власти. Он знал все силы, действовавшие в данный момент, прекрасно понимал суть дела и ни перед чем не отступал. Позволят ли ему пустить в ход рычаги власти или вырвут их из его рук? Будут ли они действовать или сломаются?
Савинков избрал Корнилова и настойчиво рекомендовал его Керенскому как того военачальника, без которого нельзя обойтись. В результате долгой внутренней борьбы, разгоревшейся в конце июля, даже Петроградский Совет согласился большинством голосов на предоставление военным властям неограниченных полномочий, признавая это единственным средством восстановления дисциплины в армии. 1 августа Корнилов стал главнокомандующим, и 8 сентября была восстановлена смертная казнь за преступления против дисциплины на фронте. Тем временем германский молот продолжал бить по русскому фронту. В середине июля немцы развернули контрнаступление, а 24 июля австро-германские войска взяли обратно Станислав и Тарнополь. Неприятельский натиск продолжался. 1 сентября германский флот, действуя совместно с армией, вошел в Рижский залив. 3 сентября пала Рига.
В разгар кризиса ток спутал все провода, — как физические, так и психологические. Корнилов восстал против Керенского; Керенский арестовал Корнилова; Савинков, старавшийся сблизить их и укрепить исполнительную власть, был снят со своего поста. Затем последовало кратковременное интермеццо перед Вавилонским столпотворением — мужественные резолюции Думы и призывы Демократического совещания к национальному единению. В русском парламенте — Думе — было огромное антибольшевистское большинство. Временное правительство издало манифесты, обещавшие либеральную политику и призывавшие сохранять верность союзникам. По части слов и голосований было использовано решительно все. Между тем германский молот продолжал бить по фронту.
Кто осудит измученных борцов за русскую свободу и демократию? Не поставили ли они себе задач, непосильных для смертного? Могли ли какие бы то ни было люди какими бы то ни было мерами справиться с этим двойным нападением? Политикам и писателям более счастливых наций не следовало бы смотреть слишком свысока на людей, которые подверглись такому страшному давлению. При таких условиях Кромвель, Цезарь, Наполеон, может быть, потерпели бы такое же крушение, какое потерпел капитан Вебб на Ниагарском водопаде. Под аккомпанемент всеобщей болтовни и приближающегося грохота пушечной канонады все ломалось, все гибло, все растекалось, и на фоне анархии обрисовывался один-единственный целостный и страшный фактор — большевистский переворот.
