Роландо Кристофанелли - Дневник Микеланджело Неистового
Обзор книги Роландо Кристофанелли - Дневник Микеланджело Неистового
Кристофанелли Роландо
Дневник Микеланджело Неистового
Роландо Кристофанелли
Дневник Микеланджело Неистового
Предисловие Ренато Гуттузо
Перевод текста и стихов Махова А. Б.
ОГЛАВЛЕНИЕ
ПРЕДИСЛОВИЕ
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ЧАСТЬ ВТОРАЯ
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
ЧАСТЬ ПЯТАЯ
ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ
ПЕРЕЧЕНЬ РАБОТ МИКЕЛАНДЖЕЛО
Роландо Кристофанелли (род. в 1916 г. в Ливорно) - итальянский писатель и публицист, литературный критик и искусствовед. Начал печататься с 1959 года. Автор повестей "Кристина", "Звезда" и др. Знаток искусства эпохи Возрождения. Среди произведений, посвященных этому периоду, - работы о Микеланджело и Рафаэле.
Настоящая книга - не беллетризованная биография. Это оригинальное художественное повествование о Микеланджело, человеке и художнике. Оно развертывается в форме дневника, который ведет герой, то есть сам Микеланджело. Используя обширный документальный материал, в том числе заметки, счета, письма художника, а также многочисленные факты, накопленные его биографами - от Вазари и Кондиви, свидетелей жизни и творчества Микеланджело, до современных исследователей его творчества, - автор не стремится мистифицировать читателя, не пытается выдать написанное за "подлинный" дневник художника. Для него это лишь прием, дающий возможность "изнутри" показать прекрасную и трагическую судьбу художника, реальную обстановку, окружавшую его, характерные черты его личности.
Для более полного воссоздания образа великого мастера Возрождения в русский перевод книги в хронологическом соответствии тексту включены поэтические произведения Микеланджело, многие из которых публикуются впервые.
ПРЕДИСЛОВИЕ
Свой путь художника Микеланджело начал тринадцатилетним мальчиком, поступив в 1488 году учеником в мастерскую Доменико Гирландайо: молва о нем как лучшем мастере, у которого многому можно научиться, распространялась далеко за пределами Флоренции. Вазари в жизнеописании Микеланджело рассказывает, что Гирландайо был "потрясен", увидев работы мальчика. Однажды Микеланджело взял на себя смелость подправить копию рисунка учителя, выделив и изменив в нем некоторые контуры. Этот и другие подобные случаи настолько поражали Гирландайо, что его брала "оторопь" при встрече с "новым дарованием". Вазари отрицает, будто старый мастер питал зависть к своему ученику. Но как бы то ни было, уже год спустя Микеланджело покинул его мастерскую и поступил в школу ваяния, созданную под покровительством Лоренцо Медичи в садах Сан-Марко. В этой школе, руководимой Бертольдо, одним из учеников Донателло, юный Микеланджело, должно быть, сразу обратил на себя внимание, поскольку уже вскоре был вхож в культурные круги Флоренции, обласкан как приемный сын Лоренцо Великолепным и принят на равных такими выдающимися деятелями того времени, как Полициано, Пико делла Мирандола, Марсилио Фичино.
Итак, Микеланджело избрал скульптуру, хотя его представления о рисунке сделают его в равной степени мастером и в этом виде искусства. На самом деле о Микеланджело - художнике и скульпторе можно говорить раздельно лишь в силу практических соображений: такое раздельное рассмотрение позволяет составить специфическое мнение как об одной, так и другой стороне его поразительной по размаху творческой деятельности.
Работе над росписью плафона Сикстинской капеллы Микеланджело посвятил себя целиком, забыв на время о своем страстном желании быть прежде всего скульптором, а не живописцем. При ватиканском дворе его считали "несведущим" в живописи, поскольку ему еще никогда не приходилось пробовать себя во фресковых росписях. И более чем вероятно, что именно на это рассчитывали его недруги, желавшие поставить его перед лицом труднейшего испытания, которое могло бы окончиться провалом и опорочить мастера в глазах папы Юлия II.
Позднее, в одном из писем 1552 года, Микеланджело писал: "Все неурядицы, возникшие между папой Юлием и мной, были вызваны завистью со стороны Браманте и Рафаэля из Урбино: они хотели уничтожить меня, и по этой причине работа над усыпальницей была приостановлена при жизни папы; Рафаэль-то хорошо понимал, скольким он обязан мне в искусстве".
Свертывание колоссальной работы по созданию этой "горы изваяний", какой должна была стать гробница папы Юлия II, нанесло, по словам самого Микеланджело, "убыток более чем в тысячу дукатов". Он влез в долги, оплачивая несметное количество отборного мрамора, глыбы которого продолжали прибывать из Каррары в римский порт Рипа-Гранде, и ими был забит весь двор его мастерской при Ватикане.
За что бы ни брался Микеланджело - в архитектуре, живописи или скульптуре, - любое творение было для него непосредственным выражением его личности, его "я", отражением его "концепции". Чтобы понять это, достаточно хотя бы вспомнить, как, приступая к работе над росписью плафона в Сикстинской капелле, он, вне себя от гнева, приказал разрушить леса, воздвигнутые по распоряжению Браманте, и заменил их другими, собственной конструкции. А когда флорентийские друзья прислали ему на помощь в Рим двух "специалистов по фрескам", он поспешил отделаться от них как от лишней обузы.
Эти факты свидетельствуют об особом отношении Микеланджело к процессу творческого выражения. Для него этот процесс не зависит от технических средств, которые при всей их важности не являются определяющими. Микеланджело был уверен, что через пару недель освоит технику фресковой живописи и научится определять, насколько при просыхании фресок "снижается" светосила красок, наложенных на сырую штукатурку, и т. д.
Одержимость технической стороной творчества, скорее, свойственна Леонардо да Винчи, для которого наука и искусство в равной степени были орудиями познания действительности; причем науку он ставил в основу искусства. (Однако все его творчество опровергло эту установку, и именно поэзия одержала верх, в то время как увлеченность наукой и техническими вопросами нередко подводила его.)
Леонардо призывает "учиться, дабы подражать". А вот, например, для Джотто, как позднее для Мазаччо и того же Микеланджело, период ученичества настолько скоротечен, что почти не существует: они доподлинно знают то, что изображают, проявляя глубочайшую компетентность.
Чувствуется, что Микеланджело очень рано познал многообразие природных форм, которые ему надлежало воплотить в искусстве. В живописных работах, выполненных им во Флоренции в 1501-1505 годах, он сумел добиться поразительных результатов. В 1504 году он написал свой картон "Битва при Кашина" (в том же году Леонардо работал над картоном "Битва при Ангьяри"). Обе работы были выполнены по заказу Флорентийской республики и предназначались для зала Большого совета во дворце Синьории.
Следует отметить, что художнику было поручено изображение ратного подвига. Микеланджело выбирает и трактует тему по-своему, рисуя "купающихся флорентийцев, застигнутых врасплох Пизанскими солдатами". Как, впрочем, и Леонардо, он отказывается от парадности и прославления республики, останавливаясь на сюжете, который позволяет ему изобразить то. что наиболее отвечает его гению: движение переплетающихся тел, игру мускулов и жесты. Вечная жизнь Вселенной выражена здесь в динамике обнаженных человеческих тел.
Такой взгляд на творчество художника и его роль в жизни общества наиболее характерен для эпохи Возрождения и связан с тем "новым", что она несла с собой. Подобные настроения проявились еще более ярко в период наивысшего расцвета Возрождения, когда художники считали своим первейшим долгом служение интересам общества и во имя этой цели стремились полнее раскрыть свои возможности, добиваясь максимального самовыражения.
Микеланджело решительно отвергал романтическое и неоромантическое толкование своих произведений. По свидетельству его современника Франсиско де Ольянда, он, в частности, говорил: "Настоящая живопись, будучи сама по себе божественно возвышенна, никогда не породит ни одной слезы... Ведь ничто так не возвышает души мудрецов... как муки совершенства".
Другой его современник, Бенвенуто Челлини, пишет, что ""Битва при Кашина" Микеланджело и ,,Битва при Ангьяри" Леонардо, пока они стояли рядом, явились настоящей школой для художников". Рафаэль, Андреа дель Сарто, Фра Бартоломео, Россо Фьорентино, Вазари, Понтормо - все они изучали эти работы и неоднократно их копировали.
Однако оба картона так и не были воплощены во фресковых росписях. По всей видимости, авторы полностью выразили свои замыслы в этих рисунках. Но главная причина в том, что гонфалоньер Содерини и члены республиканского Совета меньше всего заботились, чтобы это начинание было доведено до конца.
Уже к середине XV столетия живопись не связана более только с религией. Духовенство становится таким же заказчиком, как республики и синьории, и живопись из церквей начинает проникать в залы республиканских советов и городского управления, во дворцы князей и правителей.
