Ольга Щербатова - В СТРАНЕ ВУЛКАНОВ. Путевые заметки на Яве 1893 года
Менее многочисленные, чем китайцы, арабы, тем не менее, пользуются гораздо большим влиянием среди туземцев. Принадлежа избранной расе и вере Пророка, имея на своей стороне воспоминания прежнего владычества, они в глазах яванцев облечены неким ореолом святости.
Прирост туземного населения на Яве больше, чем в какой бы то ни было стране мира. В Голландии, одном из самых населенных государств Старого и Нового света, ежегодный прирост в 100–125 тысяч человек, на Яве же он в 300–400 тысяч, достигая иногда даже 500 тысяч человек. В 1780 году население острова было немного более 20 миллионов людей, а в 1880 году оно достигло 23 миллионов.
Население Явы в 1891 году Яванцев, сунданцев, мадурцев 22 182 000 Малайцев 1 000 000 Китайцев 300 000 Арабов и др. 78 000 Европейцев 40 000 Итого 23 600 000
Что же касается европейцев, то число их составляет не более 1/6 % всего населения острова; чужеземные властелины исчезают, так сказать, в море окружающих их туземцев. По закону, изданному в 1818 году, европейцы, будь они голландцы или другой национальности, не имели права селиться на Яве без особого разрешения генерал-губернатора; многие другие постановления ограничивали также свободу действий селившихся. Теперь доступ на Яву открыт всем желающим и число европейцев понемногу увеличивается, хотя оно всегда останется ничтожным в сравнении с туземным населением.
Не будучи достаточно многочисленными, дабы влиять силой, голландцы, подобно своим индусским и магометанским предшественникам, напрягали все усилия к тому, чтобы держать народонаселение в повиновении посредством некоего рода религиозного страха. Обязанные оказывать своим победителям все знаки самого глубокого уважения, схожего с поклонением, яванцы действительно стали преклоняться, бояться и обращаться к ним, как к вершителям жизни и смерти. При встрече с европейцами и в их присутствии туземцы обязаны приседать и хранить благоговейное молчание. Первое жизненное правило для всех европейцев на Яве, — обеспечить обаяние расы, определяя расстояние, долженствовавшее отделять туземцев от их владык, благородных оранг-пути[40].
Не так давно еще в голландских колониях было воспрещено европейцам занимать какие-либо низкие должности и даже наниматься в кучера или садовники. Европейский офицер или солдат, присужденный к унизительному наказанию, немедленно отправлялся в Голландию, чтобы там отбыть приговор, тщательно скрывавшийся от туземцев, дабы не умалить их почтения к европейцам. На основании того же принципа до последнего десятилетия, яванцам запрещалось изучение голландского языка: подчиненные не должны были возвыситься до понимания наречия господ. Одним лишь малайцам, как менее низкой расе, разрешалось учиться по-голландски, так как покорителям необходимо было создать отдельные и враждебные разряды в среде своих подданных, но должностные лица никогда не допустили бы, чтобы кто-либо из подчиненных заговорил с ними на благородном голландском языке. Они с туземцами и последние с ними всегда говорят по-малайски. Малайское наречие, lingua franca[41] архипелага, служит официальным языком для всех административных и судебных дел. Таким образом, хотя окруженные многочисленными слугами, с которыми, впрочем, они обращаются с большой мягкосердечностью, голландцы остаются как бы в высшем мире, вдали от толпы.
В прежние времена голландцы не только воспрепятствовали воспитанию туземцев, но и не особенно поощряли усилия миссионеров, направленные к обращению яванцев в христианство. Как в том, так и в другом случае целью их было удержать подданных своих на низком умственном уровне, дабы тем легче управлять ими. За последние же года преобладает более просвещенная политика. Вопрос о нравственном и умственном развитии туземцев был недавно всесторонне обсуждаем как на Яве, так и в Голландии, и результатом прений было введение колониальным правительством более либеральной системы управления.
Крупная сумма, ассигнованная ежегодно в бюджет колоний для народного просвещения, достаточно свидетельствует об искреннем желании голландцев распространить образование между туземцами и тем способствовать их умственному, техническому и промышленному развитию. Дарования яванцев не подлежат сомнению, а потому они вскоре сумеют воспользоваться всеми выгодами воспитания.
В данную минуту[42] на Яве 164 школы для европейцев[43], посещаемые 14 735 учениками и стоящие правительству 2 386 054 гульдена; для туземцев же — 202 школы с 31 892 учениками, стоящие 1 018 687 гульденов. Кроме того, есть 163 частные туземные школы и 23 021 магометанская школа с 313 978 учениками; многие из этих школ получают субсидии от правительства. В общем получается, таким образом, 23 550 школ с 360 605 учениками.
Религия жителей Явы не раз подвергалась изменениям; одно из первых таковых относится к самому началу истории Инсулинды[44] (как Реклю называет Малайский архипелаг), когда индусские переселенцы, пришедшие из Индии через Бирму и Сиам, начали обращать туземцев к брахманизму. По свидетельству китайского путешественника — буддиста Фа-хиан[45] — посетившего Яву в V столетии, религия браминов уже тогда господствовала на всем острове. Позднее ее заменил почти повсеместно буддизм, точная эпоха введения которого неизвестна, но сохранившиеся в Боробудуре развалины доказывают, что это верование процветало уже в VII столетии. Более точные сведения о религии яванцев относятся к 924 году после Р.Х., когда Deba[46] Кусума послал своих детей в Индию обучаться брахманистской религии. Около этого же времени были сооружены храмы в Прамбанане и Сингасари, носящие отпечаток компромисса между брахманизмом и буддизмом, названного джейнизмом[47].
О магометанстве впервые упоминается в начале XIII-го столетия (в 1250 году после Р.Х.), когда пришельцы из Аравии неуспешно старались обратить в свою веру сундских князей. В XIV столетии прибыли мусульманские миссионеры, имевшие несколько больший успех. Но магометанство прочно утвердилось на Яве только после падения индусского царства Маджапахит в 1478 году, когда оно стало признанной религией страны.
В настоящее время яванцы в сущности еще язычники; горячо преданные своим древним учреждениям они, хотя и не поклоняются идолам, но сохранили до сих пор высокое почтение к законам, обычаям и народным обрядам, существовавшим до введения магометанства. Так, веруя в единого Бога и в Магомета, как его Пророка, придерживаясь некоторых наружных форм этой религии, они одновременно поклоняются предкам и силам природы и приписывают духам все события своего существования. С учением магометанства они мало знакомы и, хотя его праздники соблюдаются из года в год все с большим рвением, но наравне с этим они держатся многих индусских верований. В общем можно сказать, что влияние магометанства самое поверхностное и религия эта не укоренилась, по-видимому, в сердцах яванцев. Лучшим доказательством холодности их в деле религии служит отсутствие всякой ненависти к европейцам, как к неверующим.
Как было сказано раньше, голландцы до последних времен не поощряли распространение христианства в своих колониях, так что христиан насчитывается не более 11 тысяч человек.
На Яве, Мадуре и Бали существует один общий язык, подразделяющийся на три наречия, а именно: на яванское, сундское и мадурийское[48]. Кроме того, сохранился классический или религиозный язык — кави, в котором из десяти слов девять — санскритского происхождения; ничего неизвестно о том, когда он был введен на Яву, и был ли он когда священным или обыденным языком какого-либо чужестранного народа[49]. Все древние рукописи и надписи на камне и меди писаны на кави, сохранившемся также и в яванской поэзии, балладах и рассказах. На Бали кави до сих пор — язык религии и закона, но на Яве исключительно поэзии и древних былин.
По исследованиям Марсдена, как яванские наречия, так и малайское, все происходят от одного общего корня — санскритского, с которым они имеют весьма много сходства. Яванский язык замечателен богатством слов, а также мелкими различиями и оттенками выражений, так что общий характер его свидетельствует о прежней весьма высокой цивилизации. По богатству слов он может соперничать с любым европейским и азиатским языком; лексикон яванского наречия, включающий менее 20 тысяч слов, был бы далеко не полон. Каждое из трех яванских наречий подразделяется еще на два диалекта: на утонченный или кромо и на простой или нгоко; последний употребляется народом в разговоре между собою или при обращении высшего по общественному положению к низшему, который в свою очередь не смеет говорить с высшим иначе как на кромо. Кроме того, существует еще третий диалект — мадио, нечто среднее между двумя первыми подразделениями языка, употреблявшийся исключительно высокопоставленными лицами между собою. Кромо и нгоко разнятся один от другого не только по словам, но по окончаниям и по оборотам речи.
