Дмитрий Губин - Вне России
Раньери при слове «аут» опомнился, поперхнулся, но было поздно. После дождичка утром 31 мая 2004 года не стало такого тренера. А те суши, что поперхнувшийся Раньери не доел, Абрамович попросил с собой завернуть. Не пропадать же добру.
Сказка 12. Про то, как Абрамович развелся
Однажды у Романа Абрамовича случился кризис семейных ценностей. Он и раньше-то верил в них наполовину, потому что ровно половину за управление ценностями ему когда-то обещал дедушка, стоявший во главе семьи.
Со временем семейные миллионы стали миллиардами, которые Абрамович, если честно, считал своими, тем более, что глубоко погрязший в Барвихе дедушка про обещание не напоминал. Так что Роман Абрамович ужасно расстроился, когда ему позвонил один знакомый чиновник, с которым он когда-то удачно помочился в сортире, и на правах дедушкиного наследника попросил 50 процентов ценностей. Прозрачно намекая, что в противном случае можно прогубернаторствовать на Чукотке до смерти, которая, напротив, может случиться досрочно, после чаю с полонием.
И тогда с горя поехал Абрамович в графство Саррей к Березовскому, с которым всегда советовался в тяжелых жизненных ситуациях, таких, как необходимость предъявить диплом, сходить в музей или прикупить футбольный клуб. Тем более, Березовский имел на чиновника зуб, поскольку когда-то выстрогал его из подручного материала в качестве наследника одной суверенной демократии, а тот отказался признать в нем папу Карло и отдать золотой ключик (кстати, все от тех же семейных ценностей, чему Абрамович был втайне рад).
– Милый мой, Роман Аркадьич, – присюсюкнул Березовский, оглаживавший даже при живой жене красотку-модель и одновременно шипя в телефонную трубку: «Так что тебе сказал Миша, Бадри?» – супруга ваша, извиняюсь, стюардессой работала?
– Стюардессой… Как и у этого… Ну, понимаете…
– А отката с вас, Роман Аркадьич, этот наш общий знакомый требует половину?
– Половину.
– А какую, позвольте, узнать, половину?
– Да уж не худшую.
– Так и отдайте свою лучшую! – вскричал Березовский и чмокнул фотомодель в плечико.
«Во голова! – который раз восхитился Березовским Абрамович, вспомнивший, что его знакомый чиновник не хотел на третий срок идти, потому что на службе Отечеству ему было не развестись со своей половиной, тоже ведь в девичестве стюардессой. – Со стюардессы на стюардессу ему перейти попривычнее будет, тем более, что моя Ирина не в пример гламурнее. Деток пять штук, опять же: будет из кого преемника назначить. А уж при разводе имущество поделю не 50:50, а как-нибудь позаковыристей…» – тут же стал в уме позаковыристое вспоминать, пока его не прервал Березовский:
– Времени нет, Бадри ждет, судьба Грузии в опасности! Оставляю милую девушку вам на попечение. Не знакомы, кстати? Даша Жукова!
…Вот так и случилось, что Роман Абрамович расстался с лучшей половиной.
И ведь главное, что семейные ценности от этого не пострадали!
Сказка 13. Про то, как Роман Абрамович испытал серьезное чувство
Когда Роман Абрамович приходил на трансфертный рынок, все думали, что он всерьез миллионы платить будет. А он на самом деле ходил смотреть на людскую натуру. Вот идет по рынку с утра с корзинкой на локте между выставленной натуры и думает:
– Ведь спозаранок стоят, цуцики, покупателя ждут… Дрожат, бедные, по худой английской погоде, в одних трусиках…
Абрамович знал, что стоит ему руку к кому протянуть – того тут же переименовывают на русский манер и нагоняют цену. Подойдет к Рональдо – тот сразу же станет Рональдски, гордо голову откинет, вымолвит:
– Не продаюсь! Я – с «Реалом» навек! – а сам глазки строит и на пальцах показывает: типа, 40 лимонов – и твой.
Или Рональдински плакат на грудь повесит: «Можешь видеть, но не можешь потрогать!» – а сам мускулистым бедром так и виляет, так и виляет.
На самом деле, Абрамович испытывал сильное мужское чувство только к Бэкхему. И фотку его из газеты вырезал и в бумажник засунул, и тайком от жены Ирины в Национальную портретную галерею бегал на видеоинсталляцию «Давид» поглядеть: ту, где Бекски три часа подряд спит. И уж верный Швидлер предлагал Бэкхема прикупить по цене средних размеров «Боинга», и уж толерантный хлопотун Березовский раза два многозначительно сказанул: «Вы бы уж, Роман Аркадьевич, позволили себе и успокоились»…
И уж сам Бекски Абрамовичу несколько эсэмэсок присылал…
Но Абрамович страдал, а Бекхэма не покупал. И пел, мешая слова с ночным ветром над Темзой и суровой мужскою слезой:
– Любовь нельзя купить… Can’t buy me love…
2004 Comment
Сказки про Абрамовича мне заказал московский журнал «Pro Спорт». Это была крутая, надо сказать, идея. В поисковой системе Би-Би-Си я выудил три с лишним тысячи статей, связанных с пребыванием моего героя в Соединенном Королевстве, из них я отобрал три сотни, что называется, уникальных, и самым тщательным образом изучил. Покупка «Челси» и тренировочных полей Лондонского университета; перекрашенный «Боинг»; предоставленный принцу Чарльзу вертолет; возмущение певицы Ширли Басси; вообще вся сюжетная канва – это никакие не сказки, а такие же факты (проверенные мною по нескольким источникам), как и, скажем, отсутствие у Романа Абрамовича высшего образования. Фамилии игроков и тренеров, как и названия посещаемых моим героем ресторанов – тоже подлинные. Единственный второстепенный герой по имени Швидлер – вот он не был списан с настоящего Евгения Швидлера (главы принадлежавшей Роману Абрамовичу «Сибнефти»), а, скорее, придуман (в отличие от названий принадлежащих Роману Абрамовичу яхт).
В общем, когда журнал со «Сказками» вышел, мои московские знакомые позвонили мне в Лондон и поинтересовались, застраховал ли я свою жизнь в пользу своей вдовы. И я – признаюсь – запаниковал. Выходя из двери гостинички Би-Би-Си в старом викторианском доме (так называемой «викторианской террасе», это такое типичное для Лондона типовое длиннющее здание с колоннами, в котором каждый подъезд – это отдельный дом), я целый месяц оглядывался по сторонам в поисках наемных негодяев.
Потому что о настоящем Абрамовичу я думал куда хуже, чем о сказочном.
А знаете, что сделал после – хотя и не рискну написать «вследствие» – выхода в «Pro Спорте» сказок настоящий Абрамович?
Он взял да и купил сам «Pro Спорт».2012
#Испания #Каталония Мое сердце аста ла виста, мое сердце замерло
Tags: Несуществующий испанский язык. – Существующая каталонская гордость. – Даешь Барселону в Петербурге!
По пятницам в поселке Мальграт под Барселоной, где мы отдыхаем, творится невообразимое. К вечеру все въезды перекрыты, машины гудят стадами растревоженных носорогов, туда-сюда снуют полицейские. В первый раз решили: либо бомба, либо псих перестрелял толпу.
Потом разъяснилось: нет, это так местные власти борются с уик-эндными пробками в историческом центре. Ну, и что с того, что залетный водила в отчаянии вертит головой, напрягая скудный запас испанского? Он – в Каталонии. Это такое место не земле, где тебе разъясняют, что испанского языка вообще на свете нет, а то, что наивный иностранец за него принимает – это кастильский язык, способ общения зажравшихся мадридцев, от которых местным одно зло. По сей причине туристическая реклама печатается так: сначала – на каталонском, потом – на английском, далее – на немецком, и уж совсем внизу, меленьким шрифтом – на ненавистном кастильском.
Первые три дня жизни в Каталонии удивляешься. На завтрак дают шампанское, на ужин – йогурты. Барменша полчаса игнорирует просьбу смешать джин с тоником, потом выскакивает из-за стойки, бросается в пляс, затем смешивает кампари с содовой. В отличие от Парижа, Рима или Амстердама, торговцы и официанты манерами и видом подчеркивают личную гордость, богатый внутренний мир и сдержанное пренебрежение пошлыми запросами клиента.
Однако с четвертого дня удивление заменяется удовольствием от так странно, но так знакомо организованной жизни.
Во-первых, Барселона. Портовый город редкой гармонии, с оперно-средневековым кварталом и космическими творениями Гауди, она выглядит так, будто мэром у них Пиотровский, которому странны бронзовые городовые скульптора Чаркина, но близки – пауки Луиз Буржуа. На фоне знаменитого, и правда сносящего голову собора Sagrada Familia – отличная скульптура и современные уличные конструкции, построенные просто так, для форсу, чтобы заявить: мы – энергичная, спортивная, юная столица.
Во-вторых, сама Каталония. Хотите видеть рай на земле – езжайте куда-нибудь в бухту Канэис (скалы с двух сторон, дорогие виллы на уступах, пинии, агавы, россыпь оранжевых байдарок на воде). Хотите видеть рай, пройдя сквозь чистилище – езжайте в Кадакес, где в глухие времена фашизма коротали время Пикассо и Дали. Скоростная трасса, ведущая на знаменитый мыс, вдруг превращается в серпантин шириной в сигаретную пачку, правое колесо нависает над пропастью, ограждение – в каталонском духе – отсутствует, в окно бьют крылами орлы, цвет лиц приобретает приятный зеленый оттенок. Зато внизу – шелк моря, россыпь беленых домиков с синими ставнями, яхты, виндсерферы.
