Хуберт Мания - История атомной бомбы
В воскресное утро следует спасительный звонок от Ганса Бете, руководителя теоретического отдела. Он еще раз основательно проанализировал испытание «китайца» и пришел к выводу, что магнитные записи и в самом деле не имели смысла. Эксперимент проводился, по его словам, с неумелой расстановкой инструментов. Результаты измерений с таким же успехом могут быть истолкованы и как идеально симметричная имплозия. Кистяковский реабилитирован. Он с облегчением поднимается на башню и осматривает работу своей группы. Все тридцать два капсюля-детонатора привинчены к своим обоймам на поверхности бомбы. Дону Хорнигу еще осталось подключить новый X-элемент. Путаница кабелей покрывает выпуклый бок, которым бомба повернута к камерам северного бункера. Во второй половине воскресного дня Гровс, Оппенгеймер и Бейнбридж просят метеоролога из Калифорнийского технологического института Джека Хаббарда доложить метеообстановку. Обсуждение заканчивается уведомлением, что бомба будет взорвана в понедельник, шестнадцатого июля, в четыре часа утра.
Пари Кистяковского, которое тот заключил с Оппенгеймером, будучи загнанным в угол, явно подогрело и других ученых, и теперь они заключают свои «пари последней минуты» на взрывную силу «Толстяка». Оппенгеймер делает ставку на скромные триста тонн тротила, Бете — на восемь тысяч. Эдвард Теллер предсказывает сорок пять тысяч тонн тротила и тем самым взрывает масштаб ставок. Кистяковский лишь качает головой, забавляясь четырех-, а то и пятизначными числами, которые витают в воздухе. Он считает предсказания физиков об ожидаемой мощи ядерной цепной реакции преувеличенными. Его бы устроил и тот роскошный взрыв, который он наблюдал седьмого мая при испытательном подрыве ста тонн тротила. Последнюю ставку делает Исидор Раби. Для него возможна лишь опция в 18000 тонн тротила.
Энрико Ферми, кажется, недоволен простой формулировкой спора о тротиловом эквиваленте. В эти последние часы перед подрывом он снова вводит в игру вытесненные страхи лета 1942 года, когда Эдвард Теллер при его изобретении водородной бомбы выразил опасения, что новое оружие, быть может, окажется способно поджечь атмосферу Земли. И хотя вычисления Ганса Бете опровергли это допущение, сомнения все-таки догнали Ферми на финишной прямой. А не воспламенит ли бомба — так звучит его предложение для пари — земную атмосферу? И если да, то сгорит при этом только американский штат Нью-Мексико или вся планета? Может ли взрыв запустить процессы, которые основаны на доселе неизвестных законах природы? Бейнбридж приходит в ярость, а Гровс в негодование, когда они узнают о параллельном пари Ферми. Его серьезные опасения перед лицом предстоящего высвобождения атомной энергии они считают бездумной болтовней фрондера, который еще больше взвинчивает и без того напряженное состояние на испытательном полигоне. Тем не менее Гровс считает своим долгом в этот вечер позвонить губернатору штата Нью-Мексико Джону Демпсею и попросить его, чтобы он был готов объявить чрезвычайное положение на случай катастрофы.
Когда Роберт Оппенгеймер к концу воскресного дня поднимается на башню, чтобы в последний раз осмотреть свое произведение, ветер заметно крепчает. В двадцать три часа Кен Бейнбридж, Джордж Кистяковский и менеджер «обратного отсчета времени» Джозеф Маккиббен едут под моросящим дождем к нулевой точке, чтобы привести бомбу в боевую готовность. Дон Хорниг уже на башне и настраивает новый генератор, который можно будет включить через кабельные соединения из южного бункера. Этот генератор подожжет капсюли-детонаторы бомбы. Метеорологи еще заняты своими инструментами под башней. Кистяковский наверху должен в случае чего обшаривать местность поисковым прожектором. Военный полицейский с автоматом стоит начеку, поскольку генерал Гровс боится саботажа. По телефону, проведенному на башню, и по рации в джипе Бейнбридж поддерживает связь с Оппенгеймером и главным метеорологом Хаббардом.
Органы безопасности выделили Бейнбриджу собственную полосу радиочастот для связи на испытательном полигоне, но теперь руководитель испытания с ужасом обнаруживает, что коротковолновые приборы ловят тот же диапазон, который занимает товарная железнодорожная станция, расположенная в тысяче километрах отсюда, в Сан-Антонио, штат Техас: «Мы могли слышать, как они командуют маневрами своих поездов, и вполне допускали, что и железнодорожники могли нас слышать точно так же». На наблюдательном пункте Compacia Hill, удаленном от нулевой точки детонации на тридцать два километра, куда, начиная с двух часов ночи, прибывают автобусы и личные автомобили с приглашенными гостями, установлены радиоприемники, которые должны передавать обратный отсчет времени. Эта частота тоже отнюдь не эксклюзивная. Местная радиостанция всю ночь напролет передает на этой радиоволне легкую музыку.
На южный бункер и на лагерь при нем обрушилась гроза. Дождь льет как из ведра, сильные порывы ветра свищут между бараками и треплют палатки приезжих гостей. Эмилио Сегре пытается отвлечься чтением «Фальшивомонетчиков» Андре Жида, «однако меня словно пригвоздило к месту зловещим шумом, происхождение которого было для меня неясно. Поскольку шум не прекращался, я схватил карманный фонарик и вышел за дверь с Сэмом Эллисоном. Каково же было наше изумление, когда мы увидели, как многие сотни лягушек спариваются в лощине, наполнившейся дождевой водой».
Бойс Макдэниел на нулевой точке детонации видит, как вдали над лагерем вспыхивают молнии. Здесь же дождик лишь моросит, мягко шелестя по жестяной гофрированной кровле над бомбой, тем не менее Хаббард рекомендует немного отложить испытание, намеченное на четыре часа. Местность усеяна лужами. В четыре часа сорок пять минут небо над башней проясняется, кое-где становятся видны звезды, и ветер разворачивается к юго-востоку. Хаббард звонит Бейнбриджу, дает ему подробную сводку погоды и предлагает новый срок для взрыва — 5 часов 30 минут — при «сносной, хоть и не идеальной» погоде. Бейнбридж и сам бы отказался от инверсионного слоя на высоте 5700 метров, «но не такой ценой, чтобы пришлось ждать больше полусуток». Оппенгеймер, Фаррелл и Бейнбридж следуют рекомендации метеоролога. Чтобы привести бомбу в боевую готовность, Маккиббен и Бейнбридж должны переключить рубильники на двух разных щитках у нулевой точки. В самую последнюю очередь Бейнбридж включает ряд прожекторов на земле перед башней и уезжает с Маккиббеном и Кистяковским обратно, к южному бункеру. Прибыв туда, Маккиббен в пять часов девять минут и сорок пять секунд ставит реле времени на двадцать минут.
На наблюдательном пункте Compacia Hill собрались знаменитости из Лос-Аламоса: Ганс Бете, Джеймс Чедвик, Эдвард Теллер, Эрнест Лоуренс, Эдвин Макмиллан и Роберт Сербер. Ричард Фейнман уже опять предается своему любимому занятию: решает проблемы. За полчаса до взрыва выходит из строя коротковолновый передатчик. Фейнман снова приводит его в чувство. Эдвард Теллер в превосходном настроении. Судя по всему, он живет уже в новой эре. В последние полтора года он был занят главным образом теорией водородной бомбы. Поэтому во время «тротилового пари» он отпускал столько шуточек по поводу осторожных оценок коллег. Он-то догадывается, до каких масштабов дойдет взрывная сила последующих моделей. Однако в этот исторический час он являет собой образец примерного поведения и без всяких иронических замечаний втирает в лицо солнцезащитный крем, чтобы избежать ожога при взгляде на огненный шар. Некоторые из big shots, как называет знаменитых физиков Фейнман, тоже тянутся к тюбику с кремом.
В южном бункере Джозеф Маккиббен произносит минуты обратного отсчета, а Сэм Эллисон передает их по радио. В лагере у радиоприемника сидит Фил Моррисон и повторяет эти цифры по громкоговорителю для Гровса, Буша, Вайскопфа и безымянных солдат. За минуту до нуля небо озаряет сигнальная ракета. Приказ гласит всем лечь на живот, ногами в сторону нулевой точки, уткнувшись лицом в замкнутые по локтям руки. В лагере всем подает пример генерал Гровс. Однако Эдвард Теллер и не думает следовать этому приказу и призывает цвет науки, собравшийся в Compacia Hill, вместе с ним «взглянуть чудовищу в лицо». Он натягивает толстые рукавицы, надевает солнечные очки и берет респиратор. Такие респираторы были вручены всем гостям и дежурному персоналу.
За сорок пять секунд до взрыва Джо Маккиббен в контрольном центре южного бункера совершает сорок девятое и последнее действие из своего списка: он включает более точный таймер. Он будет автоматически передавать электронные сигналы времени на камеры и записывающие инструменты и по достижении нуля разбудит «Толстяка» на башне. Маккиббен сам сконструировал временной механизм. Колесико делает один оборот в секунду и замыкается на гонг. И вот в южном бункере звучат сорок четыре удара гонга. Рядом с Маккиббеном сидит Дон Хорниг, сосредоточив взгляд на пульте, держа пальцы на выключателе, который еще может остановить взрыв в последнее мгновение. Роберт Оппенгеймер вцепился в опору бункера, устремив напряженный взгляд вперед. Все остальные уже снаружи и лежат в предписанной позиции лицом в песок.
