Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования
«…Мне приходилось изучать материалы по истории гражданской войны двусторонним образом: кроме личных наблюдений и личных впечатлений, естественно, я пользовался архивами – нашими советскими архивами, но чтобы не попасть впросак, использовал и материалы зарубежные, в частности «Очерки Русской Смуты» генерала Деникина, воспоминания генерала Краснова, бывшего донского атамана, и массу других повременных изданий, которые выходили во Франции и Англии, вообще всюду за рубежом… Так вот, рисуя эвакуацию Донской армии, я упомянул, что на рейде стоял английский линкор «Император Индии». И, наивно полагая, что он оснащен примерно так же, как наши линкоры, я поинтересовался, порылся в литературе, а потом написал ничтоже сумняшеся, что линкор дал бортовой залп из двенадцатидюймовых орудий… Спустя два года я получаю письмо из Севастополя, кажется, от бывшего офицера царского флота, капитана первого ранга, который пишет: «Вы допустили ошибку: «Император Индии» – английский линкор, бывший на вооружении в Британии, был оснащен не двенадцатидюймовыми орудиями, а восьмидюймовыми. Потрудитесь исправить». Что и было сделано при очередном издании романа».
В рукописи черновика встречается один лист со страницами 43 и 44, переписанный рукой помощника.
На последней, 127 странице, уместилось всего одиннадцать строк. Михаил Шолохов поставил точку в предложении, где Млечный Путь представал в его воображении наборным казачьим поясом-чеканом.
Вслед за этим идут слова:
«Конец четвертой части».
Рукопись, однако, на них не кончается. Далее под ними следует приписка: «Каледин в хуторе».
К чему она относится? Завершая четвертую часть «Тихого Дона», Шолохов в мыслях был уже в следующей, пятой части, где намеревался показать пребывание генерала Каледина в хуторе Татарском, на Дону.
Как все предыдущие черновики, этот также «отбеливался». Но беловик сохранился не полностью, в нем главы с конца VII по XIII. Они переписывались помощником.
Две страницы – 63, 64 беловика – переписывались Михаилом Шолоховым. Текст начинается со слов: «А чума его знает: может, постарел трошки. Жена двойню родила…», заканчивается на словах: «…приказ о возвращении на фронт встречен был открытым ропотом».
Текст беловика на 65 странице идет со слов: «Вторая сотня отказалась было ехать, казаки не разрешили прицепить к составу паровоз…». В верхнем правом углу страницы 63 поставлен знак «в 3», обведенный кружном.
На 68 странице беловика, где цитируются слова казачьих песен, Шолохов взялся за перо сам. Песен три. Одна из них в публикациях романа выглядит так:
Царю верой-правдой служим,
По своим жалмеркам тужим.
Баб найдем – тужить не будем,
А царю… полудим.
Ой, сыпь! Ой, жги!..
У-ух! Ух! Ух! Ха!
Аа-ха-хи-хо-ху-ха-ха!
В рукописи, на первый взгляд, все точно так же. Те же слова.
Только четвертая строка этой песни у автора дается в такой редакции:
А царю м… полудим…
На первый взгляд редакторская правка никак не повлияла на восприятие текста. Многоточие поставлено на место бранного слова, как принято в таких случаях. Михаил Шолохов, однако, перед многоточием обозначил первую букву этого слова и тем самым ставил все на свое место, давал ответ на вопрос, точный и в то же время корректный, никак не нарушающий ни правил приличия, ни законов беллетристики. Редакторы же, убрав одну только букву «м», оказывали читателю плохую услугу. Каждый, дойдя до многоточия, повинуясь чувству любопытства, мысленно пытается восполнить пробел. И, не зная казачьей песни, естественно, предполагает то, чего на самом деле не было. При правке торжествовало не целомудрие, достигается результат прямо противоположный, пробуждая нездоровый интерес и выдумки.
Беловик обрывается на странице 92.
* * *Подведем итог.
В Москве, в архиве, сохранилось 125 шолоховских страниц черновика и 2 страницы беловика четвертой части «Тихого Дона», в сумме – 127 страниц.
Сохранилось также 28 страниц беловика, написанных рукой помощника.
Однако это далеко не все, что относится к рукописи четвертой части романа…
* * *Есть в папках с рукописями Михаила Шолохова страницы особого рода, их можно, в отличие от черновиков и беловиков романа, назвать черновыми заготовками. Это пять точно таких листов, на каких писатель сочинял «Тихий Дон». Девять страниц не пронумерованы. Десятая является 73 страницей черновика четвертой части, которую автор не дописал и, как явствует из его пометки, решив «переделать», изъял из рукописи. Этот лист с оборванным верхним краем он использовал для разных записей.
Все эти черновые заготовки относятся к четвертой части романа, о чем говорит содержание их текста.
Но сразу возникает много вопросов: какую роль играли эти черновики, не с них ли начиналось сочинение глав, не они ли являются истоком шолоховского могучего творческого потока? Стали ли все эта черновики в конечном итоге беловиками, вошли ли в роман, к каким именно главам относятся сохранившиеся отрывки? Хотелось бы знать, в какое время сочинялись эти страницы, наконец, в какой последовательности они появились на свет.
Среди прозаических и стихотворных строк бросались в глаза цифры глав и страниц с относящимися к ним фамилиями действующих лиц и названиями. Записи такого рода нигде прежде не встречались. Что означают эти цифры и слова, не являются ли они неким планом, которому следовал писатель? Если это так, то как соотносится план с текстом романа?
На десяти страницах черновиков предстают записи двоякого рода: очевидные и требующие расшифровки. К очевидным относятся вставки. Они, как обычно, помечены писателем применяемым им в рукописях значком «х» с последующими пометками: «Вставка № 1», «Вст. № 2» и так далее.
Рядом с прозой соседствуют стихи казачьей песни.
На страницах разбросаны отдельные абзацы, предложения, фразы, среди которых есть начатые и оборванные на полуслове. По содержанию это отдельные эпизоды, сцены, диалоги, краткие характеристики персонажей.
Есть также записи случайные, не имеющие отношения к роману, какие появлялись у писателя в те минуты, когда он занимался опробованием нового пера.
Все десять черновых страниц можно отнести к материалам творческой лаборатории писателя, к той самой заветной кладовой, куда дверь всегда была закрыта для посторонних, даже для самых близких друзей.
Начнем с листа, что показался мне самым простым для разгадывания – на нем с одной стороны случайные записи: какие-то примитивные рисунки, адреса, отдельные строки, а на обратной стороне листа записана казачья песня. Если она попала в роман, ее обнаружить можно гораздо быстрее, чем строки прозаические…
Что же это за «случайные записи»?
Первая сверху: «Проба карандаша».
В середине страницы, которой я дал условный номер 1, читаю шолоховский адрес двадцатых годов:
«Ст. Вешенская
Северо-Кавказский край
Шолохову
Михаилу Александровичу».
Вокруг этого адреса Шолохов, опробуя перо и карандаш, раз десять расписался на разный манер. Несколько раз написал свою фамилию – Шолохов – без инициала, несколько раз с инициалом, поставленным раздельно от фамилии, поупражнялся также в написании инициала и фамилии слитно.
Затем перешел на фамилии, имена родных и близких:
«бывшая Громославская Мария Петровна Шолохова».
«Мария»
«Анна»
«Светлана Шолохова»
«Стасевич Алексей Михайлович».
В правом нижнем углу страницы, не исключено, что рукой ребенка, возможно, Светланы Шолоховой, нарисованы неровные круги с точками, обозначающими глаза и нос. В левом углу высокий столбец парных цифр, не похожий на подсчет глав и страниц, поскольку двузначные числа столбцов намного превышают число глав и число страниц в одной главе, например, 48–80, 26–15.
Запись эту мне расшифровать не удалось.
Еще одна случайная запись: «Дорогой Микиташечка! Я вас очень люблю». По-видимому, шутливая фраза, не относящаяся к «Тихому Дону».
А вот в верхнем правом углу фраза серьезная, относящаяся к роману: «Словно всю жизнь пытался и не мог понять далекий призрачный мотив». Откуда она?
В другом углу страницы читаю: «В армиях вызревал гнев, плавился и вскипал, как вода в роднике, выметываемая ключами».
И еще две записи:
«Маленький, изящно одетый член городской думы, по профессии пр. пов., на долю которого выпало встречать казаков…».
«Член городской думы по профессии пр. пов., на долю которого выпало встречать казаков…»
Теперь читаю записи на другой стороне листа, которую условно обозначаю № 2.
На ней другой вариант уже знакомой фразы о том, кому пришлось встречать казаков в Петрограде.
