Сергей Щепотьев - Краткий конспект истории английской литературы и литературы США
В последние годы жизни Андерсон, возможно, стал не рассерженным, а гневным, как того желал Дж. Олдридж. Его раздражало отсутствие в Великобритании настоящей киноиндустрии, отсутствие должного внимания к нему самому, отсутствие поддержки...
Дэйвид Стори продолжал писать романы из жизни рабочих и интеллигенции, сочетая критическое видение действительности с натуралистическим изображением стоящих на грани безумия персонажей (романы «Бегство в Камден», 1960; «Рэдклиф», 1963; «Пасмор», 1972). В романе «Сэвилл» (1976) им дана вполне реалистическая панорама английской современной действительности. Герой книги — выходец из шахтерской семьи Колин Сэвилл, испытавший чрезмерную опеку родителей и неудачи на поприще школьного учителя, покидает родные края. Ничто не связывает его с прошлым: ни семейные корни, ни юношеская любовь к замужней женщине. «Эта связь распадается, — говорит Сэвилл, — и распадается общность людей. Нет смысла цепляться за нее».
К жизни рабочих и спортсменов обращается Д. Сгори и в 1970-е годы как драматург.
Алан Силлитоу в романе «Ключ от двери» (1961) рассказал о судьбе старшего брата героя его первого романа Артура Ситона. Брайан Ситон, который гораздо больше задумывается о жизни, чем его младший брат, завербовался в армию и попадает, подобно автору, в Малайю. Невыносимо тяжкие условия джунглей, нелепая необходимость убивать пробуждают в Брайане чувство человечности. Он отпускает пленного малайского партизана. Дальше идет герой следующих романов Силлитоу — «Смерть Уильяма Постерса» (1965) и «Дерево в огне» (1967) — Фрэнк Доули. Постерс — выдуманный Фрэнком персонаж, символ серого приспособленца. Ненавидя в себе дух Постерса, Фрэнк мечется по жизни — от одной женщины к другой, от семьи — куда глаза глядят, скитается по Великобритании, а потом уезжает в Марокко, где сходится с темной личностью — Шелли, с которым берется за доставку оружия повстанцам в Алжир. Там погибает Постерс: Фрэнк убил его в себе, ввязавшись в открытую стычку с французскими войсками.
О дальнейшей творческой судьбе Силлитоу известно мало: по словам В. Ивашевой, он «выступил в газете „Таймс“ с позиций откровенного антисоветизма», а этого, как мы знаем, было достаточно, чтобы информация о нем перестала к нам поступать...
Шила Дилэни продолжала писать пьесы. «Влюбленный лев» (1960) варьировал мотивы неустроенности неблагополучной провинциальной семьи. В 1963-м вышел сборник новелл Дилэни — «Сладко распевает ослик». В 1968-м по ее сценарию Алберт Финни поставил фильм «Чарли Бабблз», в котором сам сыграл роль молодого повесы, циника и карьериста.
Джек Клейтон не захотел ставить второй фильм по Брэйну.
«Трудно было найти двух менее похожих друг на друга писателей, чем Джон Брэйн и Генри Джеймс, — писала П. Хаустон. — Тем не менее, Клейтон экранизировал теперь именно Джеймса — его рассказ „Поворот винта“. Эта интеллигентная, элегантная киноверсия одного из самых страшных „рассказов с привидениями“ утвердила Клейтона в глазах кинозрителей как тонкого лирика и стилиста».
Вкус и мастерство отличали и последующие фильмы Клейтона — вплоть до экранизации «Великого Гэтсби» Ф. Скотта Фицджеральда (1974), которая считается апогеем стиля ретро в кино благодаря тщательнейше воспроизведенным реалиям двадцатых годов. Значительные работы создали в этом фильме актеры Роберт Редфорд и Майа Фэрроу. Но, по мнению критики, сценарий Ф. Ф. Копполы страдал схематизмом[30].
Сам Брэйн тоже далеко ушел от прежней тематики. После дилогии о Джо Лэмптоне он издал лихой триллер о контрразведчике — «Набожный агент»...
Время требовало сделать выбор: в один год с «Томом Джонсом» Ричардсона вышел первый фильм «бондианы» — «Из России с любовью»...
Не принимавший бездуховности массовой культуры писатель того же поколения, пришедший в литературу к концу «эпохи рассерженных», — Джон Фаулз (р. 1926) известен нам по стилизации викторианской эпохи, духовные ценности которой он противопоставил морали вседозволенности в романе «Женщина французского лейтенанта» (1969)[31]. Впрочем, и этот викторианский мир писатель не идеализирует: он не скрывает от читателя именно стилизации этого мира, а в чем-то и иронического к нему отношения. С другой стороны, в этой книге писатель утверждал: «Мир, созданный по всем правилам искусства, должен быть независим от своего создателя». И заметно отстраняется от созданных им мира и персонажей. Творческое сознание и творчество как деятельность является объектом постоянного изучения Фаулза в романах «Маг» (1966—1977), «Даниэл Мартин» (1977), «Мантисса» (1982).
Примером многолетнего верного и разнообразного служения писательскому делу, безусловно, является жизнь и творчество
ДЖОНА БОЙНТОНА ПРИСТЛИ (1894—1984).Родившийся, как и Олдос Хаксли, в год смерти Р. Л. Стивенсона, он пришел в большую литературу в один год с появлением выдающихся произведений мировой беллетристики — «Прощай, оружие!» Хемингуэя, «Смерть героя» Олдингтона, «На Западном фронте без перемен» Ремарка, выступив с романом «Добрые товарищи» (1929).
Дж. Б. ПРИСТЛИ, возможно, как никто другой в XX веке, достоин быть названным носителем лучших традиций английской литературы: увлекательности, правдивости и щедрого интеллигентного юмора.
Молодость авторов упомянутых книг — классики литературы потерянного поколения, для которой характерны ноты горечи и разочарования, боли и острого чувства утрат, была обожжена войной.
Поразительно, что Пристли, как и они, добровольцем прошедший через военный ад, контуженный, отравленный газами, — словно оспаривая интонации хора писателей-скептиков, одновременно с ними создал объемистое произведение, исполненное оптимизма, веры в возможность преодоления пережитого на войне и в первое послевоенное десятилетие. Впрочем, тот же Э. М. Ремарк считал себя оптимистичным пессимистом. Его девиз — «независимость, терпимость и юмор». Подобно Ремарку, Пристли полагал, что «чувство юмора и дух терпимости — величайшие ценности в мире».
«Добрые товарищи» — книга, исполненная теплого гуманизма и сочного юмора.
Многие английские критики считают ее едва ли не высшим из достижений писателя и называют одним из наиболее популярных шедевров литературы XX века (на рубеже 70—80-х гг. популярности этого произведения способствовал снятый на его основе телевизионный сериал).
Случилось так, что в Советском Союзе эта книга не была опубликована. Объяснением может быть прежде всего время ее появления. Если в окружающем мире назрел серьезный экономический кризис, то и в нашей стране 1929-й был годом своего рода этапным, переломным. Начало коллективизации; борьба с «троцкистско-зиновьевской бандой», «правыми капитулянтами Рыковым и Бухариным»; вооруженный конфликт с Китаем... В литературе — ожесточенная борьба: Горький отказывает Платонову в поддержке по поводу публикации его повести «Чевенгур» и ратует за чистоту русского языка в литературе; сибирская группа литераторов ЛЕФовского толка нападает на Горького за его борьбу против вымещения искусства фактографией. Партийное руководство вступается за Горького... А. Фадеев рапортует Землячке о завершении романа «Последний из Удэгэ»... На сцене — «Клоп» Маяковского и запрещение Булгакова... В кино — поистине новаторские по киноязыку «Старое и новое» Эйзенштейна и «Арсенал» Довженко. Годом раньше опубликована «Звуковая заявка» Эйзенштейна, Александрова и Пудовкина, предвещавшая новую эру советского кино...[32]
А роман начинающего английского литератора никак не вписывался в эту атмосферу, хотя представлял собою широкое, правдивое и с доброй человечностью написанное полотно провинциальной жизни. Герои романа — люди разного возраста, пола и социальной принадлежности — по воле судьбы и автора разом ощущают потребность «сделать что-нибудь глупое», потому что «ужасно — быть спокойным и рассудительным всю свою жизнь».
Они решаются вырваться из пут обыденности: сорокапятилетний плотник Джес Оукройд; тридцативосьмилетняя Элизабет Трэнт, всю жизнь ухаживавшая за престарелым отцом — отставным полковником и наконец осиротевшая; двадцатипятилетний выпускник Оксфорда — Айниго Джоллифант, прозябающий в провинциальной частной школе. Из разных частей Англии сходятся они в дешевом трактире, чтобы обрести новую жизнь среди артистов бродячего варьете.
Никто из них не помышлял об этом, даже Айниго, заполнявший досуг после одуряющей службы литературными упражнениями и дилетантской игрой на фортепиано. Собственно, причиной его увольнения и стала игра на плохоньком школьном рояле в компании подвыпивших коллег. Лишь в пути он неожиданно приблизился к тому, что стало его судьбой: когда случай свел его с Мортоном Митчемом, виртуозно играющим на банджо.
