Мария Беседина - Москва акунинская
Если пройти по Большой Дмитровке вправо, к Охотному ряду, можно наткнуться на очередной «акунинский» адрес — я имею в виду здание Благородного собрания (№ 1/6). Этот памятник русского классицизма был построен в 70-х гг. XVIII в. для князя В. М. Долгорукого архитектором Казаковым. В 1784 г. дом был приобретен московским дворянством, и Казаков реконструировал его, приспособив к новой функции общественного здания: на месте внутреннего двора появился знаменитый Колонный зал. До наших дней творение великого зодчего в первозданном виде не дошло, — при восстановлении здания после пожара 1812 г. его вид изменился; а в 1903–1908 гг. оно было надстроено.
В здании Российского благородного собрания, объединявшего главным образом дворян Московской губернии, проводились так называемые вторничные балы и концерты. Благородное собрание было и главным пунктом московской «ярмарки невест», как определял это явление А. С. Пушкин. Свою общественную значимость оно сохраняло до самой революции 1917 г. «Вечером 18 февраля в Дворянское собрание и в самом деле съехалась вся Москва. Время было веселое, бесшабашное — масленичная неделя. В притомившемся от долгой зимы городе праздновали чуть ли не каждый день, но сегодня устроители особенно расстарались» («Пиковый валет»). В 1918 г. владельцем здания на углу Большой Дмитровки стала другая общественная организация, — теперь это Дом союзов.
А теперь вернемся в Столешников и пройдем к Петровке. На левом углу наше внимание обращает на себя дом № 15. Именно здесь была гостиница (точнее, трактир с «нумерами») «Англия». «…B полночь, когда Ванда вышла из бокового подъезда (Ахимас караулил на улице), именно краснощекий поджидал Ванду на улице в коляске, и уехала она тоже с ним. Ахимас следовал сзади в одноместной коляске, предусмотрительно взятой напрокат в «Метрополе». Проехали по Кузнецкому мосту, свернули на Петровку. У большого углового дома с подсвеченной электричеством вывеской «Англия» Ван-Да и ее спутник сошли и кучера отпустили.
«Англия» была достаточно популярна — упоминание о ней мы находим, например, в «Анне Карениной» Л. Толстого. Впрочем, современники (в частности, Ф. Тютчев в своих записках) отмечали, что гостиница пользовалась не слишком почтенной репутацией. Чтобы лучше представить себе место, где развертываются эпизоды «Смерти Ахиллеса», обратимся к Гиляровскому: «На углу Столешникова и дальше по Петровке, где теперь огромный дом № 15, тогда стояли дома Рожнова. Там помещались магазины, между прочим, модный шляпный магазин Вандраг, булочная Савостьянова, парикмахерская Андреева. А между ними большая гостиница «Англия» с трактиром, когда-то барским, а потом извозчичьим и второстепенным. Во дворе находились два двухэтажных здания мебилирашек и стоянка для извозчичьих лошадей.
Вход в трактир был со двора, а другой и въезд во двор — со стороны Столешникова переулка» (очерк «Грачи прилетели»).
Петровка
Мы вышли на Петровку. Эта улица получила свое название от Высокопетровского монастыря (точнее, Петровского монастыря, что на Высоком). Некогда он находился за городской чертой и был значимым фортификационным сооружением — своего рода дополнительным фортом у Петровских ворот Москвы. Здесь протекала река Неглинная, по берегам которой лепились церковки и домишки «работных людей». Со второй половины XVIII в. на Петровке стала селиться знать, а после войны 1812 г. улица стала торговой. Начало ее новой репутации было положено в 1820 г. строительством на углу Кузнецкого моста (на месте нынешнего сквера перед ЦУМом) «галереи» — своеобразного торгового центра. Инициатива строительства принадлежала некоему генералу Татищеву, но вскоре галерею приобрел Солодовников — один из представителей широко известного в России тех времен купеческого рода. С тех пор здание получило официальное название «Пассаж Солодовникова». Интересно, что пассаж «дожил» почти до наших дней — его снесли только в 1945 г. Я рассказываю о пассаже Солодовникова не случайно — знатоки акунинских текстов сразу припомнят упоминание о нем; однако, чтобы четче привязать соответствующую цитату к местности, приведу ее несколько позже, когда речь зайдет о пересекающей Петровку улице Кузнецкий мост.
Кстати, фамилия почтенного коммерсанта возникает в пьесе «Зеркало Сен-Жермена» — там фигурирует «Вениамин Анатольевич Солодовников, председатель совета пайщиков «Доброго самаритянина», столь успешно торгующий «сушеными картофельными чистками».
За первой ласточкой торгового бизнеса последовали и другие — многочисленные магазины Петровки специализировались на книгах, модных аксессуарах, ювелирных изделиях. Для удобства посещавшей их публики здесь же размещались кондитерские и кафе. «Розенкранц залился краской. Несколько дней назад он тоже прибежал сияющий, гордый. Сказал, что он избранник Смерти, потому что ему ниспослан явный и несомненный Знак. Рассказал, что ужинал в кухмистерской Алябьева на Петровке. Перед завершением трапезы ему «от заведения» подали графин чего-то кровавого». Вы, конечно, помните этот забавный и в то же время жутковатый эпизод из «Любовницы смерти», когда замороченный готикой мальчишка усматривает зловещее знамение в порции обыкновенного морса.
Пассажи — крытые галереи со множеством небольших магазинов — были необыкновенно популярны в пореформенной России, и в центре Москвы можно найти много образцов этих архитектурных сооружений. «Кокорин выбрал место пошикарней, прямо возле Галофтеевского пассажа», — отмечает Ахтырцев, сообщающий Фандорину о кошмарных подробностях выбора места для публичного самоубийства («Азазель»). Галофтеевский (точнее, Голофтеевский) пассаж сначала назывался Голицынской галереей — по имени своего строителя, князя Голицына. Он тоже находился на Петровке и стоял рядом с Солодовниковским — на месте нового корпуса ЦУМа.
В «Шпионском романе» Егор, выбежав с Кузнецкого моста на Петровку, «кинул взгляд на ряд телефонных будок близ Центрального универмага Наркомвнуторга». Товарищ Дорин, разумеется, имел в виду построенное в 1908 г. здание магазина «Мюр и Мерилиз» (архитектор Р. И. Кляйн). В 1918 г. магазин национализировали, а в 1922 он открылся как «Мосторг». Так его и называли москвичи (версия Дорина-Акунина выглядит искусственной). Новый корпус был пристроен к ЦУМу (послевоенное название) в 1974 г.
Представляют для нас интерес и Петровские линии — здания пассажей, расположенные по сторонам одноименной улочки (по Петровке № 18 и 20). Это своего рода памятник бурному развитию торгового капитала, начавшемуся после отмены крепостного права. В 1861 г. несколько крупных коммерсантов организовали «Товарищество Петровских линий», которое скупило земельные участки под строительство и выстроило два огромных здания, нижние этажи которых сдавались под магазины, а в верхних разместились квартиры и гостиница. Тогда и возникла улица Петровские линии — в сущности, как проход между двумя рядами магазинов. Именно там Маса, с полного согласия Фандорина «захватив власть в столовой», обнаружил «японо-китайскую лавку», откуда «приносил пресного рису, маринованной редьки, хрустящих, похожих на бумагу водорослей и сладкой жареной рыбы» («Пиковый валет»).
Кузнецкий мост
Ну вот наконец и обещанная улица Кузнецкий мост. Попетляв по городу, мы снова вернулись в его историческое ядро: здесь в буквальном смысле каждый камень — свидетель минувших эпох.
В конце XV в. великий князь Иван III повелел поселить в этих местах мастеров стоявшего неподалеку Пушечного двора — о нем напоминает соседняя Пушечная улица. В те давние времена, естественно, подобных ориентиров не было. Говоря о расположении слободы, современники отмечали, что она находится «на скате Кучкова поля», имевшем самостоятельное название — Неглинный верх.
В XVII в. здесь была слобода кузнецов, называвшаяся Кузнецкая гора.
Мост, давший название улице, существовал в слободе практически со времени ее возникновения: он располагался на пересечении Кузнецкого моста с нынешней Неглинной улицей, бывшей тогда руслом реки. Особенно знаменитым он стал в 1753 г., когда примитивную деревянную конструкцию моста сменило изогнувшееся высокой дугой каменное сооружение. К этому времени улица уже не была ни ремесленной, ни «духовной», — она стала торговой, причем сразу же сформировалась специфическая особенность — лавки были по большей части иностранные. «Первоначально на ней торговали евреи, за ними немцы, а со второй половины XVIII века, после так называемого Троицкого пожара 1737 года, Кузнецкий мост становится московским центром французской торговли и очагом французской культуры, по выражению литератора 1808 года, «святилищем роскоши и моды», — рассказывает В. А. Никольский.
Кузнецкий мостВ 1817–1819 гг. Неглинка, как уже неоднократно упоминалось, была заключена «в трубу», а мост разобран. «Смешно, что будут говорить: пошел на Кузнецкий мост, а его нет, как зеленой собаки», — писал современник этих событий А. Я. Булгаков. Реконструкция проводилась в рамках восстановления города после пожара 1812 г., который, несмотря на всю трагичность, «способствовал… много к украшенью», как характеризует это событие грибоедовский персонаж. Действительно, центр города, освобожденный от ветхих старомодных строений, стал значительно презентабельнее; появились и гламурные местечки, едва ли не самым популярным из которых стал Кузнецкий мост. На нем снова открылось множество модных магазинов; по иронии судьбы, многие из них снова принадлежали французам — «героям» недавнего кошмара, хотя на вывесках появились и русские имена. Забавная подробность: на Кузнецком мосту было и одно (!) заведение кузнеца.
