Лев Колодный - Кто написал «Тихий Дон»? Хроника литературного расследования
Маргарита Константиновна сожалеет об утерянном, о чемоданах бумаг и фотографий, вывезенных карателями из дома на улице Серафимовича, где жил И.Т. Клейменов в день ареста и, как потом выяснилось, уничтоженных в НКВД.
Глава четвертая. Схватка с тигром
(Иван Погорелов)
Глава четвертая, представляющая «любимца Сталина», каковым казался современникам писатель, в новом свете, в виде преследуемой жертвы, травимой, как травят зверя, охотниками из ростовского и столичного НКВД, пытавшимися раскрыть еще один мифический заговор врагов народа, во главе которого стоял автор «Тихого Дона». Мы узнаем также имя еще одного друга Михаила Шолохова, который помог избежать расправы. Здесь сообщаются подробности того, как происходил поединок Шолохова и его палачей в Кремле, на ковре в кабинете Иосифа Сталина, решившего испытать мужество писателя и его верность себе.
У Михаила Шолохова было не столько друзей, сколько в известной пословице о ста рублях и ста друзьях, но настоящих друзей было много, причем – на всю жизнь. О двух из них – Василии Кудашеве и Евгении Григорьевне Левицкой – мы уже рассказали. Наступил черед поведать еще об одном шолоховском друге, Иване Погорелове, бывшем несколько лет, на рубеже шестидесятых-семидесятых годов, его помощником, литературным секретарем.
Михаил Шолохов познакомился по-настоящему с Иваном Погореловым в 1938 году в дни труднейших испытаний, которые они оба выдержали с честью. Это испытание сблизило их на всю оставшуюся жизнь.
Об Иване Семеновиче Погорелове как о соратнике Шолохова упоминалось однажды, сам он в силу природной скромности нигде и никогда не давал интервью, не выступал в периодике, не публиковал мемуаров, хотя его не раз об этом просили, причем задолго до знакомства с писателем. И вот почему. Иван Погорелов проявил себя в начале двадцатых годов на Дону, во время схваток с теми, с кем пришлось повоевать и юному Михаилу Шолохову. «Я требователен к молодежи, у меня есть к тому основания, – говорил Михаил Александрович на встрече с молодыми литераторами, приехавшими к нему в Вешенскую. – В 17 лет в этих степях я уже стоял во главе продотряда в 216 штыков».
Примерно так же мог бы сказать о себе и Иван Погорелов, с той только разницей, что стоял он во главе другого отряда, с меньшим количеством штыков, и было ему на год больше.
Вот какой документ за четырьмя подписями с печатью Донецкого окрисполкома 12 сентября 1922 года получил он в свои руки:
«Всем волостным сельским исполкомам, начальникам районной милиции, всем воинским частям, райисполкомам Дебальцевского, Донецкого, Луганского уезда предлагается оказывать т. Погорелову всемерное содействие при выполнении возложенных на него служебных обязанностей по борьбе с бандитизмом, а также без малейшего замедления информировать нарочными и по телеграфу о малейшем появлении уголовного и политического бандитизма, в чем бы таковой ни выражался».
Начну по порядку. Об Иване Погорелове я впервые услышал в начале своего «частного расследования» от писателя Юрия Борисовича Лукина, которого Михаил Шолохов познакомил с другом в довоенные годы в Москве. Услышал вначале немногое. По словам Ю. Б. Лукина, именно Иван Погорелов спас писателя от готовившейся над ним расправы, Шолохов вместе с ним был на приеме в Кремле, где Иван Семенович доложил о полученном им «задании» – изобличить Михаила Шолохова как врага, более того, как «главу контрреволюционного подполья, готовившего восстание на Дону». Вызванные на это же заседание местные руководители обвинили Ивана Погорелова в клевете. Но тот, проявив свойственную ему находчивость, предъявил в качестве неопровержимого вещественного доказательства листок, где рукой одного из присутствовавших при разбирательстве был записан служебный адрес тайной явочной квартиры, данный Ивану Погорелову, куда ему следовало явиться, чтобы доложить об исполнении «задания».
– Из Москвы Шолохов и Погорелов уехали на Дон вместе и с тех пор стали неразлучными друзьями, – заключил Ю.Б. Лукин.
– Жив ли Иван Погорелов?
– Нет…
Вот от этой отправной информации и начал я поиск сведений об Иване Погорелове, будучи уверенным, что чем больше узнаю о нем, тем больше узнаем мы о Михаиле Шолохове, причем в обстоятельствах драматических, требовавших напряжения всех духовных и физических сил.
В десятках монографий о Шолохове о Иване Погорелове не упоминается ни слова. Только в написанной Л. Г. Якименко есть краткая информация об этом человеке, действительно сыгравшем исключительно важную роль в судьбе Михаила Шолохова. Автор монографии встречался с Иваном Погореловым и на основании бесед с ним сообщает в монографии «Творчество М. А. Шолохова»:
«До сих пор мне видится этот человек, грузновато-массивный, прихрамывающий (бандиты прострелили ногу в годы гражданской войны), доброжелательно улыбающийся. Как все люди оттуда, с Дона, он умел и любил пошутить… И его уже нет.
Для меня он был окружен дымкой легенды. Комсомольский активист, чекист, он был награжден орденом Красного Знамени за героизм, проявленный в годы гражданской войны. Секретарь парторганизации Новочеркасского индустриального института, он отказался выполнить «указание» краевых органов об исключении из партии «врагов народа». Он знал некоторых из обвиненных с детских лет, знал, что обвинения против них – ложные от начала до конца. И.С. Погорелова исключили из партии за «пособничество врагу». Ему грозило заключение.
И вот руководители Ростовского НКВД решили использовать положение этого человека, сделать его оружием самой бессовестной и подлой провокации.
И Погорелов принимает единственно верное решение, решение, достойное коммуниста и гражданина: сделать все, чтобы спасти Шолохова. Воспользовавшись приездом Шолохова и Лугового (первого секретаря Вешенского РККПСС) в Ростов, И. С. Погорелов рассказал им на окраине города, у «Ростсельмаша», о готовящейся провокации.
Погорелов с огромными трудностями добрался до Москвы. Ночевал за городом, в лесах. Оставил подробное письмо в ЦК и уехал на Дон».
И последнее, что пишет о И.С. Погорелове автор книги:
«На заседание Политбюро ЦК были вызваны многие работники из Ростова и Вешенской. «Нашелся» и Иван Погорелов. Он первый изложил суть «дела».
Шолохову было заявлено, что он может спокойно трудиться. Что покой и безопасность ему будут обеспечены».
Хотелось узнать об этой истории подробности. Вдова писателя Василия Кудашева, М.Е. Чебанова-Кудашева, связала меня с дочерью Ивана Семеновича – Алиной Ивановной Погореловой, живущей в Москве.
Она и показала мне некоторые документы об отце. И Шолохове.
На титульном листе объемистого тома эпопеи, вышедшей перед войной, когда под одной обложкой уместились все четыре книги, читаю написанные пером, фиолетовыми чернилами, шолоховские слова:
«Дорогому Ване Погорелову – с любовью и дружеским чувством. 28.2.41.
М. Шолохов».
Как выглядел тогда Иван Погорелов, вижу на фотографии, где он снят в гимнастерке без знаков различия, с орденом Красного Знамени старого образца. Таким награждались бойцы и командиры до образования СССР. Тогда это был орден РСФСР.
С Михаилом Шолоховым Иван Погорелов снимался редко. Один раз их сфотографировали в дни войны в номере гостиницы «Националь». Другой – много лет спустя на Дону, во дворе школы, куда старые друзья направлялись на встречу с детьми. Есть еще любительская фотография, сделанная в коридоре вагона поезда «Тихий Дон».
Сохранилось два письма Михаила Шолохова Ивану Погорелову. Прежде чем их привести, посмотрим другие документы, послушаем воспоминания дочери И. С. Погорелова.
В «Тихом Доне» есть эпизод, где описывается, как в штаб банды Фомина привели пленного молодого бойца, которого затем зарубили озверевшие бандиты. Этот эпизод в какой-то степени автобиографический. Будущий писатель попал однажды в плен, был допрошен самим батькой Махно, находившимся тогда за Днепром.
Попал однажды в плен и Иван Погорелов. Путь в революцию у него оказался таким же, как у многих сверстников – с юных лет, еще до того, как исполнилось шестнадцать, взял в руки оружие, вовлеченный взрослыми в братоубийственную войну.
Заглянув, чтобы еще раз перепроверить себя, в сохранившиеся документы, Алина Ивановна говорит:
– Мой отец, Иван Семенович Погорелов, родился на хуторе Патроновка Тарасовского района Ростовской области 13 августа 1904 года. Он на год старше Михаила Александровича. Оба родились на Дону.
В семь лет отец остался круглым сиротой, жил у бабушки в станице Митякинской, будучи своей бедной родне в тягость. Когда ему еще не исполнилось шестнадцать, отправился из станицы искать лучшей доли. Приехал в Луганск, не имея там ни родных, ни знакомых. На вокзале на него обратил внимание один из чекистов, пожалел бездомного, привел в свою семью, присмотрелся к нему и… предложил работать там, где работал сам, – в ЧК. Как разведчика Ивана Погорелова «внедрили» в отряд, который вел бои с регулярными войсками. Но и там имели агентуру.
