Эндрю Мэтьюз - Останови их! Как справиться с обидчиками и преследователями
В 2006 году Стэн Дэвис с коллегами, исследуя 1400 детей в диапазоне возрастов от детсадовских подготовительных групп до 12-х классов школы, попросили их выбрать вариант концовки следующего предложения.
Когда я вижу, что кого-то дразнят или бьют, я думаю:
А) ОН ПОЛУЧАЕТ ПО ЗАСЛУГАМ;
Б) ОН ЭТОГО НЕ ЗАСЛУЖИВАЕТ.
Как можно понять из приведенной ниже диаграммы, 93 % малышей детсадовского возраста относятся к жертве издевательств с сочувствием. Но к 16 или 17 годам сочувствующих жертве остается всего 65 %.
...Короче говоря
Чем старше становится ребенок, тем больше вероятности, что он скажет: «Жертвы получают по заслугам».
Если взрослые и одноклассники будут безучастно наблюдать за происходящим, дети вполне могут прийти к выводу, что в издевательствах нет ничего страшного.
И что же делать?
Взрослым легко говорить: «Дети, наблюдающие за школьными издевательствами, должны сами положить этому конец!»
Но, может, мы с вами просто смотрим на все это глазами взрослого человека? Ведь взрослым гораздо легче пресечь жестокое поведение детей!
Взрослые:
• обладают большим опытом в деле разрешения конфликтов;
• не задаются вопросом, понравятся ли какому-то 10-летнему бандиту;
• не рискуют потерять друзей, дав отпор мучителю, а также
• не боятся, что уже завтра этот самый 10-летний бандит хорошенько намылит им шею!
Но поставьте себя в ситуацию, в которой вы не будете чувствовать себя так уж уверенно…
Представьте, что вы посреди ночи едете в электричке. Внезапно в дальнем конце вагона распахивается дверь, и в салон вваливаются четыре здоровенных амбала. У каждого до фига татуировок и колец в носу, но маловато зубов во рту. Они тащат с собой пятого… один из них держит в «стальном зажиме» его шею, другой заломил ему руку. Судя по всему, все они хорошо знакомы.
Хулиганы снимают с жертвы ботинки и выкидывают их через окошко на улицу. Один отнимает у него сумку. Второй говорит:
– Попался, г…нюк с…ный, мы тебя сейчас научим уму-разуму.
Вы, даже сидя в самом дальнем конце вагона, чувствуете запах абсолютной паники.
Этого парня сейчас не спасет даже звонок в полицию… кому-то надо за него немедленно вступиться. В вагоне вместе с вами едет десятка два пассажиров, но они молчат в тряпочку. Мало того, все они сидят гораздо ближе к эпицентру событий, чем вы.
И что же вам теперь делать?
Броситься на помощь жертве?
Сказать себе: «Наверно, поделом ему это все! Он небось спер у них всех бумажники с деньгами!..»
Благодарить небеса за то, что вы оказались в дальнем конце вагона, и с облегчением выдохнуть, когда вся эта компания вылезет из поезда на следующей остановке?
Признайтесь, в такой ситуации очень нелегко быть смелым и отважным!Почему я был шпаной
Энгус Уотсон все школьные годы измывался над слабыми. Теперь он хочет объяснить, почему это делал и как прекратил.
С 9 до 11 лет я был настоящим бандитом. Любого одногодка, посмевшего выглядеть не как остальные, вести себя нестандартно, говорить непонятными словами или даже странно пахнуть, я считал законным кандидатом на физические и психологические атаки. Если я даже и не был самым главным «быком», то уж заводилой-то был наверняка.
Спектр издевательств был широк: от психологических – постоянно долдонить человеку, что он толстый или вонючий, что он иностранец, или «голубой», или «провинился» по всем четырем этим параметрам, до физических – колоть его циркулем, бодать его в живот головой, пинать ногой в самые болезненные места.
Был у нас один парнишка, Эдмунд Джонс, желтокожий и с гигантскими ушами. От него все время воняло мочой. Его тихоня-отец работал в школе учителем французского. К несчастью, в результате жестокого стечения всех этих обстоятельств Эдмунд стал у нас главным мальчиком для битья.
Как-то днем в наш класс вошел мой приятель Билл Девис, который учился на класс старше меня. Включая Джонса, нас в классе оказалось четверо.
– Чем занимаетесь? – спросил Девис.
– Доводим Джонса до слез, – ответил я.
– Не, доводить до слез надо не так, – сказал Девис. Он схватил тяжеленный дешевый портфель Джонса, побегал вокруг столов по классу, чтобы набрать скорость, а потом резко затормозил перед Джонсом, швырнув сумку вперед. Портфель ударил Джонса в грудь с силой осадного тарана и раскрылся. По всему классу разлетелись бумаги, книги и конфетные фантики. – Во как довести Джонса до слез! – сказал Девис, когда рыдающий Джонс выбежал из класса.
Брутальный стиль и изобретательность Девиса произвели на меня неизгладимое впечатление. С этого дня я стал действовать гораздо смелее, вдохновеннее и безжалостнее. Я ломал дорогущие карандаши и ручки на глазах у их владельцев, высмеивал дурацкие прически мамаш своих жертв, бросался палками, перемазанными в овечьем помете и т. д. Словом, я творил ужасные вещи, и теперь, вспоминая обо всем этом, я понимаю, что гордиться мне нечем. Так почему же я все это делал?
Если не считать факта, что я был законченным мерзавцем, такое поведение было следствием того, что мне пришлось пережить в детстве. Мой старший брат не упускал случая поразвлекаться и отвесить мне оплеуху-другую. Точно так же вели себя и все старосты комнат в интернате, где я поначалу учился. Один из них, например, заставлял нас пить воду до тех пор, пока нас не вырвет. Другой вынудил моего друга порезать меня армейским консервным ножом.
Мы с друзьями просто для хохмы кололи друг друга и самих себя циркулями. Мы поливали себя дезодорантом, держа баллончик как можно ближе к коже, чтобы на ней получались волдыри. У меня от этого до сих пор остались шрамы. Боль окружала нас со всех сторон, и, издеваясь над слабыми, мы, как я понимаю, просто передавали ее дальше по цепочке.
Прекратил я все это лет в 12. Мне кажется, это произошло после того, как я начал общаться с девочками. Мои родители вскладчину с еще одной семьей купили летний домик в Айл-оф-Уайте. В той семье росли две девочки моего возраста. Я попробовал произвести на них и их подруг впечатление, унижая тех, кто поменьше и послабее, но это вызвало у них отвращение, о чем они мне сразу и сказали. В результате я просто перестал быть шпаной. По крайней мере теперь, когда я вспоминаю те времена, мне кажется, что все произошло именно по этой причине. Хотя, может, я просто перерос это поведение.
Мучает ли меня совесть? Если честно, то не очень. Ну, если только самую малость. Это, наверно, прозвучит банально, но мне кажется, что жертвы моих издевательств выросли более сильными, целеустремленными и жизнестойкими людьми. Кроме того, и я сам в те времена был совершенно другим человеком.
Что же заставило Энгуса Уотсона внезапно прекратить измываться над теми, кто слабее?
• Может, родители стали пороть его, как сидорову козу?
• Может, директор школы на месяц отстранил его от занятий?
• Может, он вдруг уверовал в Господа?
Нет. Он просто встретил двух девочек, не побоявшихся открыто сказать ему, что мучить тех, кто слабее тебя, недостойно и отвратительно.
И вот в чем суть проблемы:
1. Большинству мучителей свое поведение очень нравится. Они упиваются властью над жертвами, вниманием и популярностью в среде своего окружения.
2. Большинству жертв этих мучителей кажется, что издевательств избежать невозможно. Мало того, они считают, что чем-то заслужили такое к себе отношение.
3. Большинство фактов школьных издевательств остаются вне поля зрения учителей и родителей. И как же взрослым приструнить детей за те поступки, о которых они даже не знают?
История Энгуса Уотсона наглядно демонстрирует нам, кто обладает наибольшим влиянием и властью над ситуацией. Это не мучители и не их жертвы. Это – СВИДЕТЕЛИ или НАБЛЮДАТЕЛИ.Главными ценностями мучителя являются чувство власти и популярность. Уметь привлекать внимание окружающих для хулигана гораздо важнее, чем уметь проявлять доброту к окружающим. И у него не будет повода менять свое поведение, пока ему не перестанут обеспечивать то, чем он дорожит больше всего. В фильме «Папе снова 17» Майк бросает вызов злодею Стэну в школьной столовой. Набитое учениками помещение погружается в полную тишину, когда Майк начинает говорить:
Стэн – забияка. А причина? Было бы проще всего сказать, что Стэн вяжется к слабым, потому что он кретин. Но нет… Нет, нет… Наш Стэн – это непростой случай. Как объяснили бы ведущие психиатры, Стэн быкует по одной из трех причин…
Первая… за всей его мужской бравадой скрывается беспомощная девочка, запертая в чулане и стучащая в дверь.
Вторая… мозг у нашего Стэна, как у пещерных людей, слабо развит. Поэтому Стэн не способен себя контролировать. Отсюда и его агрессия.
