Джефф Кокс - Новая цель. Как объединить бережливое производство, шесть сигм и теорию ограничений
—Да, хорошо. Скажите мне откровенно, что вы думаете, — пристально посмотрел на собеседника Уэйн.
— Боюсь, сэр, что пятидесятипроцентное улучшение на самом деле означает только одно: участок теперь способен производить сборку в течение четырех, а не восьми минут. Но это совершенно не значит, что участок и в самом деле работает с такой скоростью или Оуктон отгружает больше продукции, чем прежде, и делает это быстрее.
— Стоп, а почему нет? Откуда вы это знаете?
— За последние месяцы я несколько раз проходил по этому участку и заметил, что ребята совершенно не выкладываются на работе. Иногда у работников второй смены вообще нет работы.
— Как это возможно? Мы же сбалансировали линию! У них должно быть достаточно работы для того, чтобы постоянно ею заниматься!
— Видите ли, сэр, если вы посмотрите на ситуацию с точки зрения участка сборки, то что вы увидите? Я вам скажу — «Годзиллу». Ее производственный цикл в среднем составляет сто двадцать минут. Но это среднее значение.
— Да, я знаю. Процесс может занимать от пятидесяти пяти минут до двадцати трех часов. Программный модуль WING4-L должен справляться с этими сложностями.
— Видите ли, здесь совершенно неважно, есть ли у нас все эти программы. Мы знаем, что иногда «Годзилла» не получает нужных материалов в нужное время. Мы знаем, что часть времени она простаивает, так как материалы либо еще не поступили, либо присутствуют в количестве, недостаточном для заполнения агрегата. Мы знаем, что если «Годзилла» загружается меньше чем наполовину, то она и работает в половину своей возможной мощности.
— Да, да, да, я все это знаю. Все это связано с высокой вариабельностью. Не все идет так гладко, как нам бы хотелось. Но мы решили, что лучше заставить автоклав — то есть «Годзиллу» — работать с тем, что есть, а не ждать, то есть простаивать.
— Да, вы с Куртом приняли такое решение. Но заслонка автоклава закрывается — и проходит в среднем два часа до того, как ее можно снова открыть. А если вы открываете заслонку прежде времени...
— Да, я знаю. Вся партия продукта идет в мусор, — сказал Уэйн.
— Вы смотрите на этапы, предшествующие работе «Годзиллы», и работаете над тем, чтобы сэкономить на них по десять минут, — продолжал Джейро. — Вы оцениваете работу, которая производится после «Годзиллы» вплоть до отдела отгрузки, — там вы тоже можете сэкономить, скажем, двадцать минут. Но между этими этапами существует еще один, который занимает два часа.
— Пеппс, вы думаете, что я об этом не знаю?
— Знаете, но экономите минутку здесь, минутку там. В чем смысл всего этого?
— В итоге все эти улучшения приведут к изменению положения вещей! — настаивал Уэйн. — Со временем ситуация изменится!
— Но не в этом году.
Уэйн с шумом выдохнул.
— Вы правы, Пеппс, не в этом году. А у вас есть какие-нибудь конструктивные предложения?
— Думаю, что могу вам кое-что предложить. Если мы собираемся внедрять все эти инструменты LSS, так почему бы не внедрить их там, где это действительно имеет значение? Например, применительно к «Годзилле»?
Мы рассматривали «Годзиллу» как цель в рамках LSS. Помимо сокращения штата загрузчиков мы не нашли других источников потерь, которые оправдывали бы прилагаемые усилия, — то есть ничего, что можно было бы сделать в рамках имеющегося бюджета.
Прямо сейчас основные работы по LSS идут в отделе отгрузки. Курт рассказывал мне о новой машине для более быстрой упаковки палет, которую он собирается купить. И так как процессы упаковки пойдут быстрее, отгрузке потребуется не пять, а четыре с половиной рабочих. Я не понимаю, как можно отказаться от половинки рабочего, но, видимо, Курт считает, что каким-то образом сможет сэкономить на этом деньги. Но в чем смысл более быстрой упаковки палет? Они просто раньше поступят на погрузочную платформу и будут там стоять до конца дня, пока за ними не приедет грузовик. До его приезда может пройти несколько часов. Так для чего заниматься ускорением работ, когда мы не можем быстрее отгружать палеты?
В конце концов, и я повторяю — в конце концов, мы устраним и эти потери. Не знаю как и не знаю когда. Но когда-нибудь мы решим эту проблему, отгрузка будет готова работать больше.
Джейро закончил свою речь.
Внезапно Уэйн рассмеялся — он смеялся над самим собой,
—Да уж... К этому времени, Пеппс, у нас могут появиться транспортеры наподобие тех, которые показывают в фантастических фильмах типа «Звездного пути», и мы будем перебрасывать палеты сразу на склад клиента!
Джейро усмехнулся и откусил кусок сэндвича.
— Хорошо, — вернулся к теме разговора Уэйн, — но если сбор палет не является хорошей целью для LSS, то что же вы считаете достойной целью?
— Ну, к примеру, тот бардак, который случился сегодня, — когда нашим ребятам пришлось остановить процесс в «Годзилле» для того, чтобы запустить другой. Предотвращение подобных ситуаций лично для меня возглавляет любой список приоритетов.
— Согласен. Это было крайне неприятно. Мы потеряли некоторое количество ценного материала.
— Потери материала, разумеется, плохи сами по себе, — согласился Джейро,— но еще хуже то, что мы потеряли время работы «Годзиллы». Мерфи Магуайер часто говорил: теряя рабочее время «Годзиллы», вы теряете рабочее время всей компании и каждого из нас.
— То же самое можно сказать в отношении любых потерь.
— Прошу прощения, но здесь мы сталкиваемся с совершенно необычной ситуацией. «Годзилла» — единственный элемент производственного оборудования, который круглосуточно работает семь дней в неделю. Понимаете, что это значит? Это значит, что если вы теряете хотя бы один из двадцати четырех часов, то уже не сможете его наверстать, так как в сутках невозможно выкроить лишний час. В неделе нельзя найти лишний день. Если вы не успеваете что-то доделать на этой неделе, вам придется сделать это на следующей. А все, что вы наметили на будущую неделю, отодвигается еще дальше. Так продолжается от месяца к месяцу. ..
— Но только если вас зовут не адмирал Джонс, — возразил Уэйн. — В этом случае ваша поставка будет сделана вовремя — а все остальные заказы сместятся на более поздний срок.
— Что ж, мой обеденный перерыв подошел к концу. — Джейро встал и положил рядом с Уэйном половинку сэндвича с цыпленком. — Вот, это для вас.
— Нет, спасибо, не стоит...
— Вы должны подкрепиться, — сказал ему Джейро. — Кроме того, это отличный копченый цыпленок. Вы же боретесь с потерями — так не дайте ему пропасть.
* * *
Сара сразу же узнала характерный звук двигателя Porsche, подъехавшего к ее дому Бормоча с досадой что-то себе под нос, она сбросила одеяло, накинула купальный халат и спустилась в прихожую как раз к тому моменту, когда тишину дома нарушил звук дверного звонка. Разумеется, когда она открыла дверь, на пороге стоял Виктор.
— Да? — вместо приветствия требовательно спросила она.
— Я могу войти?
— Хочу тебе прямо сказать, что сейчас я не в настроении.
— Не волнуйся. Сегодня головную боль буду изображать я.
Оно отошла от двери, оставив ее открытой. Войдя в дом, Виктор закрыл ее за собой.
Он был все еще одет в офисный костюм, однако галстук уже отсутствовал, а верхние пуговицы сорочки были расстегнуты. Включив свет в гостиной и плюхнувшись в кресло, Сара вдруг заметила, что лицо Виктора было пепельного цвета, и сам он выглядел потрясенным.
— Что случилось? Ты попал в аварию? —тревожно спросила она.
Лицо Виктора исказила гримаса, он покачал головой.
— Хуже, Сара.
— Что случилось?
— Мы потеряем манчестерский контракт.
Сара изумленно открыла рот, не в состоянии сказать что-то вразумительное.
— Нет! Я думала, что ты уладил с ними все проблемы.
—Я тоже так думал, — сказал Виктор. — Но они все равно отказались. Я беседовал с ними по телефону несколько часов, но без какого-либо результата. Официальное объявление будет сделано завтра утром. А скоро грянет и другая буря... Слушай, я не хочу быть навязчивым в столь поздний час, но есть ли у тебя в доме что-нибудь выпить?
— Ты знаешь, где стоит выпивка. Выбери сам что хочешь, — ответила она, беспомощно опустив руки.
Он направился к кухне. Сара услышала, как в стакане зазвенел лед. Через минуту Виктор вернулся, держа в руке стакан с водкой и клюквенным сиропом.
— Ты сказал, что скоро грянет еще одна буря?
Он кивнул и сделал глоток.
— Сегодня у меня был ужин с Брехманом. Он тоже, мягко говоря, не рад работать с нами. Боюсь, что скоро мы потеряем и этого клиента. — Виктор поднял стакан. — Беда не приходит одна.
Сара закрыла глаза.
— Виктор, но почему?..
— Потому что мы слишком дороги и слишком медленно работаем! — Он сорвался на крик, но затем взял себя в руки и продолжил более спокойным тоном: — В сущности, все претензии сводятся именно к этому. Я помню, что ты меня предупреждала об этом, и ты была права. Молодец! Но есть кое-что еще, чего я никак не ожидал. Они сомневаются в надежности наших выводов. Они скептически относятся к качеству наших работ. Для меня это самое страшное, что могло произойти.
