Мортимер Адлер - Искусство говорить и слушать
ВТОРОЙ ЧЕТВЕРГ (десятое заседание)
Александр Гамильтон «Доклад о производителях», 1790
«Забастовка бостонских плотников», 1825
«Преамбула к обращению профсоюза механиков Филадельфии», 1827
На этот раз сердцевиной дискуссии стал замечательный документ, известный под названием «Преамбула к обращению профсоюза механиков» и опубликованный американскими рабочими в Филадельфии за двадцать лет до того, как Маркс и Энгельс напечатали свой коммунистический «Манифест». Прежде чем изложить то, что мы узнали в результате чтения и обсуждения, я должен обратить внимание читателя на несколько моментов, которые станут ясны в свете содержания других документов, разобранных на данном заседании.
Аргументы Гамильтона в пользу большей производительности труда в промышленности по сравнению с неиндустриальной отраслью, сельским хозяйством, заставляют нас принять в расчет факторы, которые делают одну отрасль более производительной, чем другая.
Для начала рассмотрим две отрасли, в которых единственными факторами, влияющими на объем производства, являются работники и орудия ручного труда. Та отрасль, где окажется больше рабочих рук и орудий труда, будет и более производительной. Теперь рассмотрим две отрасли, в каждой из которых занято равное количество рабочих, но одна из них использует машины, приводимые в действие энергией пара, воды или электричества, а не энергией людей или животных. В таком случае, утверждает Гамильтон, отрасль, в которой применяют машины, будет более производительной, так как добавление машин эквивалентно добавлению дополнительных рабочих рук.
В этом месте будет полезно ввести термины «рабочий» и «капиталистический» как описывающие способы производства богатства, вне зависимости от того, кому принадлежат орудия и средства производства. Экономика является «рабочей» по способу производства, если в ней богатство создается главным образом физическим трудом человека, которому в какой-то степени помогает применение ручных орудий труда и домашних животных. Экономика является капиталистической по способу производства, если в ней богатство создается сочетанием физического и машинного труда с привлечением других способов использования капитала.
Проводя это различение, Гамильтон говорит, что в капиталистической экономике можно произвести больше богатства при меньших затратах труда; и что по мере того, как капитал становится все более мощной производительной силой, одно и то же количество богатства может быть произведено с привлечением меньшего количества рабочих рук.
Документ, описывающий забастовку бостонских плотников 1825 года, содержит высказывания представителей трех сторон: плотницких артелей (бродячих групп наемных рабочих); мастеров-плотников, которых сейчас назвали бы менеджерами; и джентльменов, занимающихся строительством (сейчас их назвали бы капиталистами, владельцами средств производства). Требования рабочих, выдвинутые при рабочей стачке, одной из первых в истории, сводятся к повышению заработной платы и сокращению продолжительности рабочего дня. Суть второго требования заключается не столько в приобретении свободного времени для себя, сколько в предоставлении возможности работать тем плотникам, которые в настоящее время лишены работы. Менеджеры и капиталисты в ответ на эти требования отвечали, что об увеличении заработной платы не может быть и речи. Что же касается сокращения продолжительности рабочего дня, заявили они, то это плохо для рабочих, которые в результате будут предаваться праздности и порокам. До менеджеров и капиталистов не доходил простой факт: сами они имели массу свободного времени, и если бы рабочие получали достаточное школьное образование, то тоже могли бы использовать свободное время для приятного и полезного отдыха, а не предавались бы праздности и порокам.
Когда несколько лет спустя филадельфийские механики предъявили такие же требования (о повышении зарплаты и сокращении продолжительности рабочего дня), они особо подчеркнули этот пункт, указав, что свободное время необходимо им для досуга, без которого не может быть полноценной человеческой жизни. Но не это самое поразительное и тревожное из того, что мы находим в «Преамбуле…», составленной, кстати сказать, в высоком стиле «Декларации независимости». «Преамбула…» — очень богатый и насыщенный текст, читая его, мы обнаружили пассажи, на двадцать лет предвосхитившие положения коммунистического «Манифеста».
Наиболее очевидным представляется такой аргумент: если капиталисты, коих ничтожное меньшинство, будут упорно покупать все больше рабочей силы, которой много, то повышение производительности труда в промышленной экономике приведет к перепроизводству и падению потребления, за чем последует экономический кризис, губительный как для капиталистов, так и для рабочих. Оставив в стороне вопросы справедливости, филадельфийские механики указывали капиталистам: повышение заработной платы — в интересах самих капиталистов, оно целесообразно, ибо на высокую зарплату рабочие смогут купить больше товаров (как предметов первой необходимости, так и предметов роскоши), которые капиталисты хотят продать.
Мы сразу видим, что этот пункт совпадает с мотивом, по которому Генри Форд платил высокую зарплату своим рабочим на заводе в Детройте. Кроме того, это было предвосхищением предсказания Маркса о том, что если капиталисты продолжат политику ограничения заработной платы уровнем, который всего лишь позволяет работнику не умереть от голода, то они посеют семена собственной гибели. Ибо циклы повышения благосостояния и падения производства однажды закончатся гигантским крахом, коллапсом всей системы вследствие перепроизводства и падения потребления.
При более внимательном чтении мы, хотя и с некоторым трудом, улавливаем в выдвинутых аргументах два противоречия, которые были положены в основу нашего обсуждения «Манифеста коммунистической партии».
Первое противоречие заключается в следующем: с одной стороны, механики утверждают, что труд есть источник всякого богатства, единственный фактор, влияющий на производство товаров и благ, а капиталисты, собственники средств производства, не вкладывают в производство абсолютно ничего. С другой стороны, вместо того чтобы требовать себе весь пирог, то есть всю произведенную продукцию, механики просят отдать им всего лишь справедливую долю. Если капиталисты действительно не вносят никакого вклада в производство и единственной производительной силой является труд, то вся прибыль должна доставаться труду, а не капиталу.
Второе противоречие заключается в следующем: несмотря на то что, как мы видели, механики утверждают, будто труд есть единственный источник богатства, единственный производительный фактор, они тем не менее признают — практически в каждом абзаце, — что повышение производительности труда в обществе, в котором они живут, не в последнюю очередь зависит от мощности машин. Эти машины, в свою очередь, были изобретены в результате развития науки и техники. Фактически механики признают, что внедрение машин неуклонно снижает потребность в труде. Это утверждение несовместимо с утверждением о том, что только труд является производительной силой, единственным фактором, влияющим на производство богатства.
Я только что сказал, что эти два противоречия составили основу нашего обсуждения Маркса, ибо они прямо касаются вопроса трудовой теории стоимости и роли капиталистов в производстве богатства. Но, прежде чем мы перейдем к рассмотрению этой проблемы, давайте вернемся назад, к моменту зарождения противоречий, исходя из того, что мы узнали в ходе обсуждения трудовой теории собственности Локка, отличающейся от трудовой теории стоимости Маркса.
Давайте еще раз вспомним о человеке, который, пользуясь собственным трудом, огородил для себя участок земли, поймал коня, выдрессировал его и научил работать. Другой человек пришел к нему на участок и добровольно нанялся работать за определенную плату. Вносит ли первый человек вклад в производство, по праву владея землей и конем и платя зарплату второму человеку, несмотря на то что сам он уже не работает? Согласно трудовой теории стоимости, которая считает труд единственным фактором, влияющим на производство богатства, неработающий капиталист (владелец коня, земли и пользователь, или эксплуататор, труда) не участвует в производстве и, следовательно, не имеет права на получение прибыли. Но если верна противоположная теория, согласно которой в производстве богатства участвуют две силы — труд и капитал, то в этом случае владелец капитала вносит свой вклад в производство, так как заставляет работать капитал, хотя сам не работает. В этом случае он должен получить долю прибыли, пропорциональную вложенному в производство капиталу. Об этом предмете можно многое сказать, но мы дождемся следующих заседаний, к которым сейчас и обратимся.
