Мортимер Адлер - Искусство говорить и слушать
Пожалуй, из-за этих различий между чтением и письмом, с одной стороны, и говорением и слушанием — с другой, я не стал, закончив «Как читать книги», сразу же писать продолжение об искусстве слушания. Я отложил эту значительно более трудную задачу более чем на сорок лет. Наконец я понял, что дальше тянуть не стоит, поскольку слишком часто наблюдал почти поголовное неумение людей слушать.
Можно изложить принципы и правила качественного чтения, опустив принципы и правила написания хорошего текста. Именно так я и поступил в своей работе «Как читать книги», и это было оправдано, поскольку тогда меня главным образом заботило чтение самых лучших книг, которые, безусловно, прекрасно написаны.
Переходя от письменной речи к устной, мы сталкиваемся с иным положением дел. Письмо может существовать отдельно от чтения; собственно, именно так все и устроено в школе. Но невозможно разделить говорение и слушание, хотя бы потому, что важнейшие типы говорения и слушания относятся к разговору или беседе — а это всегда двусторонний процесс, в котором мы участвуем в обеих ролях.
Можно научиться строить непрерывную, монологическую речь. Этим навыком возможно овладеть, не умея слушать. Точно так же существует и чистое слушание. Его тоже можно освоить, не умея выступать. Но научиться вести разговор, беседу или дискуссию нельзя, не научившись говорить и слушать.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Частное и общественное
Наше взаимодействие с сознанием Другого может быть делом частным или общественным. Точно так же мы отдыхаем либо в полном одиночестве, либо в компании.
Едва начав контакт с другим сознанием, мы сразу переходим от частного к общественному. Обособленно сознание используется в отсутствие контакта с сознанием Другого, например, когда мы познаём явления природы, изучаем институты общества, в котором живем, исследуем прошлое и строим предположения о будущем.
Разумеется, чтением и письмом можно заниматься наедине с собой. Собственно, так обычно и делают — в кабинете, за рабочим столом или в кресле. Да, когда мы пишем, то обращаемся к сознанию Других, но это не делает письменную речь общественным делом. То же самое касается чтения. Хотя мы устанавливаем связь с автором благодаря словам, которые он написал на бумаге, чтение — занятие индивидуальное.
По контрасту с письмом и чтением, которые обычно осуществляются в частном порядке, говорение и слушание всегда социальны и не могут проходить в уединении. Они построены на взаимодействии с окружающими. Обычно они подразумевают физическое присутствие других людей: говорящий говорит слушателям, присутствующим, пока он говорит; слушающий слушает говорящего, который находится рядом. Отчасти из-за этого говорение и слушание сложнее, чем письмо и чтение, и добиться максимального владения ими труднее.
Хотя говорение и слушание — всегда общественное дело, этот аспект может быть исключен или проигнорирован. Это происходит, когда взаимодействие говорящего и слушающего предполагает подавление одного из них. В таком случае мы имеем дело с непрерываемой речью и молчаливым слушанием. Это напоминает улицу с односторонним движением.
То же самое мы наблюдаем, когда кто-то выступает перед аудиторией, делает доклад перед советом директоров или комиссией, преподаватели читают лекции студентам, кандидаты на официальные посты обращаются к электорату или когда гость произносит пространный тост на вечеринке, на время завладевая всеобщим вниманием. Все это — разновидности одностороннего движения.
То, что сегодня публичные выступления, лекции и политические речи могут звучать непрерывно перед значительной аудиторией благодаря телевидению, меняет картину лишь в одном. Когда молчащие слушатели непрерывной речи физически находятся рядом с говорящим, всегда есть вероятность, что односторонняя улица станет двусторонней — слушатель задаст говорящему вопросы или прокомментирует нечто, на что предполагалась реакция.
Когда слушатели сидят перед экраном телевизора, подобная ситуация невозможна.
Общественный аспект говорения и слушания реализуется, а не исключается, когда на смену непрерывной речи и молчаливому слушанию приходит беседа, дискуссия или разговор. Все три слова, которые я употребил, — «беседа», «дискуссия», «разговор» — благодаря общему значению почти взаимозаменяемы. Их объединяет то самое двустороннее движение, когда собеседники по очереди являются говорящими и слушателями.
— 2-Задумывая эту книгу, я собирался назвать ее «Как разговаривать и слушать». Вскоре я осознал: хотя разговор всегда включает говорение, обратное утверждение неверно. Мы говорим с другими, но когда после этого мы начинаем их слушать, то участвуем в разговоре с ними. Мы говорим что-то другим, но когда после этого сами начинаем слушать, то втягиваемся в разговор с другими. Мы произносим: «Давай (вместе) поговорим», но никогда — «Давай (вместе) говорим»[16].
Слово «разговор» иногда ошибочно употребляется как синоним к слову «речь», например: «Меня попросили поговорить с публикой» вместо «Меня попросили выступить с речью». Строго говоря, поговорить с публикой нельзя. Точнее, можно, но лишь тогда, когда вам отвечают. Однако можно выступить с речью, даже если аудитория, рядом с которой вы физически находитесь, только слушает.
Со словом «дискуссия» подобных ошибок не возникает. Оно всегда употребляется в отношении двустороннего движения — поочередного обмена репликами между говорящими и слушающими.
Единственная разница между значением слов «дискуссия» и «разговор» в том, что дискуссия — это общение на определенную и даже заданную тему, управляемое и направляемое к поставленной цели. Любая дискуссия — разговор, но не каждый разговор — дискуссия, поскольку люди часто разговаривают без конкретной цели, не направляя и не контролируя ход беседы.
Чаще всего я буду употреблять слово «разговор», поскольку оно имеет самое широкое применение и охватывает целенаправленные и контролируемые дискуссии с одной стороны спектра (включая даже официальные дебаты и диспуты) и досужую болтовню — с другой (например, беседа за коктейлем или общение, которое мы называем «перекинуться парой слов»).
«Коммуникация» — слово из жаргона социологов и специалистов по электронике, разрабатывающих сложные «коммуникативные теории». К счастью, «теорий разговора» не существует, поэтому для меня «разговор» предпочтительнее «коммуникации».
Между дикими животными происходят разнообразные коммуникации, но не разговор. В определенном смысле, когда одно живое существо посылает сигнал другому, а другое принимает его и некоторым образом отвечает, это тоже называют коммуникацией или общением.
Однако отправка и прием сигналов — не разговор, не беседа и не дискуссия. Звери не разговаривают и не ведут дискуссий.
Размышляя о разговоре, я хотел бы подчеркнуть один аспект коммуникации или общения — понятие общности. Без общения не может быть сообщества. Люди не могут образовать общину или жить общей жизнью, не общаясь друг с другом.
Именно поэтому разговор, дискуссия или беседа — важнейшая форма говорения и слушания. Если бы общественный аспект говорения и слушания был всегда исключен, как в случае непрерываемой речи и молчаливого слушания, не возникало бы общности между ораторами и слушателями. Для создания развитого и процветающего сообщества людей необходимо реализовывать, а не исключать социальный аспект говорения и слушания.
В отдельных случаях письменная речь схожа с двусторонним движением при разговоре: при переписке между людьми, когда один отвечает на письмо, отправленное другим; при обмене мнениями, например, когда автор возражает на нелицеприятный обзор своей книги и тем самым провоцирует возражения критика.
— 3-Три основные части данной книги совпадают с тремя выделенными мною разновидностями говорения и слушания. Во второй части рассматривается непрерываемая речь, в третьей — молчаливое слушание, а в четвертой — разговор. Последний из этих трех видов деятельности наиболее важен и сложен.
Разговор может быть шутливым и целенаправленным, а может переключаться от одного к другому. Первый относительно несерьезен, так как обычно представляет собой праздную болтовню. Но даже в несерьезном разговоре могут рождаться интересные мысли и озарения.
Иногда разговор развивается сам собой, например на вечеринке или в гостиной, а иногда строго управляется, как на деловых переговорах, совещаниях, всевозможных конференциях, политических дебатах, научных диспутах, церковных соборах и прочих духовных собраниях, а также в редком сегодня виде обучения, подразумевающем приобщение к дискуссии.
