Майкл Ридпат - Все продается
Потомок изображенного на портрете Денни сидел за огромным столом и что-то писал. Через несколько секунд он поставил точку, поднял голову, улыбнулся мне и встал. Денни оказался опрятным седоволосым мужчиной чуть ниже среднего роста. Очевидно, ему было за шестьдесят, но в нем не было ничего от мудрого старшего партнера фирмы. Его движения были быстрыми, глаза – зоркими, манеры – уверенными. Толковый адвокат на вершине своей карьеры.
Он протянул мне руку:
– Для меня большая честь познакомиться с вами, мистер Марри.
Я был слегка ошарашен таким приемом и неловко ответил:
– Я тоже рад видеть вас.
Заговорщически подмигнув, Денни рассмеялся.
– Я очень люблю смотреть по телевизору соревнования по легкой атлетике. Мне всегда нравился ваш стиль бега. Я очень сожалея, когда вы расстались с большим спортом. Уверен, через два года олимпийское золото было бы вашим. Вы окончательно бросили легкую атлетику?
– О, я все еще бегаю довольно регулярно, но лишь для того, чтобы сохранить форму. В соревнованиях я больше не участвую.
– Обидно. Выпьете чаю? Или кофе? – спросил он.
– Чаю, пожалуйста, – ответил я.
Денни кивнул секретарше. Та вышла и очень быстро вернулась с подносом, на котором стояли чайник, две чашки и вазочка с бисквитами. Мы сели в кресла рядом с журнальным столиком. Почувствовав себя совершенно свободно, я откинулся на спинку кресла. Денни был одним из тех немногих уверенных в себе людей, которые используют свой ум и обаяние, чтобы собеседник ощутил себя равным ему, а не полным дураком. Мне Денни нравился.
Денни с удовольствием отпил глоток.
– Фелисити сказала мне, что вы были другом Дебби Чейтер, – сказал он, не отрываясь от чашки, но и не спуская с меня внимательного взгляда.
– Да, мы были друзьями, – подтвердил я. – Или по меньшей мере добрыми коллегами. Мы работали вместе только три месяца, но отлично понимали друг друга.
– Очевидно, это было в компании «Де Джонг»?
– Вы правы.
– Уверен, для вашей компании Дебби была находкой, – очень серьезно сказал Денни. – Мне ужасно не хотелось ее отпускать. Она была блестящим юристом. – Должно быть, Денни заметил удивление на моем лице. – Да-да, – продолжал он. – Возможно, у нее не хватало внимания и усидчивости. Но для специалиста с ее опытом она умела поразительно быстро схватывать самую суть проблемы. И никогда ничего не упускала из виду. Жаль, что она оставила юриспруденцию. – Он прокашлялся. Вероятно, у нас одновременно мелькнула одна и та же мысль. Впрочем, теперь это не имело значения. – Чем я могу вам помочь?
– Я хотел узнать об одном деле, которым занималась Дебби, – начал я. – Это дело кажется мне несколько странным. Возможно, все это лишь плод моего воображения. Но, может быть, и нет.
– Это как-то связано с ее смертью?
– О нет, уверен, здесь нет никакой связи, – поспешно возразил я.
– Но вы полагаете, что такая возможность не исключена? – Удобно устроившись в кресле, Денни внимательно прислушивался не только к моим словам, но и к моему тону. В его позе, в его неподдельном внимании я ощутил нечто такое, что позволило мне быть совершенно откровенным.
– Быть может, это лишь мои фантазии, но, признаюсь, вы правы, я думаю, что такая возможность не исключена. Впрочем, пока я ничего не знаю наверняка. Поэтому я и пришел к вам.
– Понятно, – сказал Денни. – Продолжайте.
– Это связано с одним американцем, которого зовут Ирвин Пайпер. Фелисити сказала, что вы вели дело Пайпера. А Дебби вам помогала.
– Да, Пайпер был клиентом нашей фирмы. Кажется, Дебби и я действительно однажды работали по его поручению, – сказал Денни.
– Я изучал новые облигации для одного казино в США, – продолжал я. – Владелец этого казино – Ирвин Пайпер. Я попросил Дебби просмотреть имеющуюся у нас информацию. После ее смерти я сам пролистал документы. Дебби отметила несколько фраз, в том числе абзац, в котором разъяснялось, что лицензия на строительство казино не может быть выдана лицу, совершившему уголовное преступление.
Я бросил взгляд на Денни. Он слушал меня все так же внимательно.
– Пайпер был признан виновным в каком-либо преступлении? – спросил я.
– Насколько мне известно, нет, – ответил Денни.
– Что вы можете сказать о том деле Пайпера, которым занимались вы и Дебби? – спросил я.
Денни на минуту задумался.
– Здесь есть определенные трудности. Пайпер был моим клиентом. Я не хотел бы повредить его репутации или обсуждать его личные проблемы.
– Но вы поможете мне, – твердо заявил я. – Сейчас не время для всякого рода юридических тонкостей.
– Уважать закон нужно в любое время, молодой человек, – строго сказал Денни, но тут же улыбнулся. – Все же я постараюсь помочь вам. Вся эта история, за исключением мелких деталей, стала достоянием прессы. Я опущу минимум таких деталей.
Ирвин Пайпер с партнером, английской фирмой-застройщиком, купили большой сельский дом в Суррее. Дом назывался «Блейденем-холл». Они реставрировали здание и создали там клинику под тем же названием. Это было фешенебельное заведение для излечения последствий стресса. В нем никогда не находилось одновременно более десяти «пациентов». Нечто вроде рекреационного центра для отдыха и лечения перетрудившихся бизнесменов. Понятно, что клиника была очень дорогой. Естественно, она была полностью изолирована от внешнего мира.
Так вот, примерно через год полиция нагрянула в клинику, арестовала ее менеджера и несколько сотрудников женского пола. Впоследствии полиция обвинила моего клиента и его партнера в том, что они содержали публичный дом. На суде эти обвинения не удалось доказать. Обвинение, как выяснилось, было построено на противоречивых косвенных уликах, добытых недопустимыми способами.
– Благодаря вашим усилиям, – прервал я Денни.
Денни улыбнулся.
– Видите ли, наша контора обычно не берется за ведение уголовных дел, поэтому я передал дело в другую фирму. Но я полагал, что нам не следует упускать его из виду, поэтому указал своим коллегам на ряд довольно неявных противоречий, которые обвинение проглядело. Впрочем, должен признаться, что большую часть этих противоречий обнаружила Дебби.
– И Пайпера освободили? – спросил я.
– Да, его оправдали, – подтвердил Денни. – Он продал дом. Кажется, теперь там отель. Хороший отель.
– Но полиция была права? Там действительно был публичный дом?
Денни помедлил с ответом.
– Предъявленные полицией улики вроде бы говорили об этом, но улики эти были несостоятельными.
– Значит, там был бордель, – резюмировал я. – Пайпер об этом знал?
– Он редко бывал в нашей стране. Если бы полиции удалось доказать, что «Блейденем-холл» был публичным домом, то я бы нашел свидетельства того, что мой клиент ничего об этом не знал.
Я начал выходить из себя. Уклончивость Денни заставила меня говорить без обиняков.
– Пайпер – мошенник?
– На суде я узнал о нем такое, что никогда не согласился бы еще раз защищать его, – ответил Денни.
Яснее сказать было трудно. Я на минуту задумался.
– Если бы об этом стало известно Комиссии по азартным играм штата Невада, не потерял бы Пайпер свою лицензию? – И «Таити» тоже, добавил я про себя.
Денни сложил руки кончиками пальцев и упер их в подбородок.
– Трудно сказать. Я очень плохо знаю специфику законов Невады. Пайпер не был признан виновным, так что об автоматическом лишении лицензии не могло быть и речи. Решение зависело бы от того, насколько тщательно Комиссия изучает аппликанта и каким критериям она отдает предпочтение. Но в любом случае подобное известие по меньшей мере затруднило бы выдачу лицензии.
Я встал.
– Благодарю вас, мистер Денни. Вы мне очень помогли.
– Не за что. В любое время к вашим услугам.
Мы пожали друг другу руки, и я направился к двери. Денни окликнул меня:
– Пол!
Я повернулся.
– Не знаю, что вы имели в виду, когда сказали, что, возможно, здесь есть какая-то связь с гибелью Дебби, – проговорил мистер Денни, – но у меня сложилось определенное представление о методах работы Пайпера. Несмотря на внешность джентльмена, он опасен. Мне нравилась Дебби. Мне очень горько, что ее уже нет. Если вам потребуется любая помощь, звоните мне.
– Благодарю, – сказал я.
– Будьте осторожны, – еще раз предупредил Денни, когда я уже выходил.
Вечером пошел дождь. Тем не менее я отправился на обычную пробежку. Теплый августовский дождь, под которым моя спортивная куртка очень скоро промокла, лишь освежал. Я вернулся домой усталый, промокший до нитки, но в отличном настроении.
Постепенно эффект эндорфинов сошел на нет, и у меня снова стало дергать палец. Я осторожно снял бинт и осмотрел рану. Порез был глубоким, но довольно тонким – очевидно, потому что нож был очень острым, – и рана уже начала затягиваться. Чтобы не схватить простуду, я прыгнул в ванну, опустил раненую руку под воду и полностью расслабил мышцы.
