Мортимер Адлер - Искусство говорить и слушать
В США нет аналогов Гайд-парк-корнер, однако есть давняя традиция публичных лекций, в анонсах к которым всегда заявлено время для ответов на вопросы. Иллюстрацией может служить курс лекций объединения Чатакуа[28] в конце прошлого и начале нашего столетия.
Форд-Холл Форум[29] в Бостоне и Купер-Юнион Форум[30] в Нью-Йорке — еще два знаменитых примера подобной практики: собирать аудиторию не только для слушания, но и для задавания вопросов.
— 2-Первый опыт лектора я получил в двадцатые годы в колледже Купер-Юнион. На обсуждение было отведено столько же времени, сколько на лекцию — один час. В противном случае у меня вообще не было бы аудитории. Слушатели посещали лекции с единственной целью: терроризировать лектора, задавая как можно более каверзные вопросы или пытаясь загнать его в тупик неожиданными комментариями.
В результате слушатели учились качественнее слушать, поскольку быстро уяснили: вопросы или комментарии не будут рассматривать, как не относящиеся к делу, если они будут свидетельствовать о невнимательности или недопонимании. Вежливость и корректность не мешали ведущему поддерживать строжайшую дисциплину и требовать, чтобы слушатели спрашивали, демонстрируя намерение играть по правилам и не посылая бесконечные мячи в аут.
Подобная эффективная и выверенная организация диспута позволяла не только повысить качество слушания и испытать мастерство слушателей. Она также учила лекторов многому из того, чему нельзя научиться в иных условиях. Я понял это на заре своей карьеры лектора на Купер-Юнион Форум и неоднократно убеждался в верности этого открытия впоследствии, выступая в течение пятидесяти с лишним лет перед широкой публикой в различных форматах и перед студентами в различных образовательных учреждениях.
Я глубоко сожалею о тех случаях, когда временные рамки или иные обстоятельства не позволили мне ответить на вопросы или опровергнуть возражения аудитории. Я ничему не научился, когда просто слушал свою речь, не имея представления о том, насколько адекватно услышаны и поняты мои слова. С таким же успехом я мог говорить с пустым залом.
Когда лекция завершается обсуждением — и чем дольше длится обмен вопросами и ответами, тем лучше, — я узнаю о своем выступлении массу нового. Какие термины нужно расшифровывать подробнее. Какие предпосылки нужно объяснять полнее. Какие мысли нужно раскрывать глубже и почему необходимо изменить порядок изложения некоторых пунктов. Узнаю, какой аргумент следует развернуть, а какой — представить более сжато.
И это еще не все. Из возражений и указаний на трудности восприятия я узнаю, в чем мое мышление оказалось ошибочным или недостаточным. Возражения, которые я не могу удовлетворительно опровергнуть, требуют серьезной переработки лекции. Вопросы, на которые я не в состоянии удовлетворительно ответить, требуют ее расширить, введя дополнительные пункты и пояснения.
Все новое, что я узнаю благодаря диспуту, позволяет усовершенствовать лекцию ко второму разу, затем к третьему, четвертому и каждому последующему, пока польза дальнейшего обсуждения не станет относительно несущественной. Тогда я понимаю, что достаточно испытал свое мышление и умение говорить и могу быть относительно уверен, что мои мысли и слова на конкретную тему в целом понятны и воспринимаемы, даже если реализация несовершенна — а ведь она всегда останется таковой. Последующие ситуации, когда возникает новый вопрос или неожиданное возражение, постоянно напоминают об этом несовершенстве.
Я считаю пользу, извлеченную из неоднократных постлекционных диспутов, столь ценной, что за последние сорок лет большинство написанных мною книг представляют собой расширенный вариант лекций, прошедших испытание и тщательно усовершенствованных в области содержания и стиля в результате общения со слушателями.
Первой книгой, написанной таким образом, стала «Как читать книги». Она оказалась гораздо более удачной, чем более ранние, которые я писал так, будто говорил сам с собой в тишине своего кабинета. Год с лишним я проводил лекции об искусстве чтения перед разнообразными аудиториями, прежде чем взялся за написание книги. Курс лекций я подверг тщательному пересмотру, исправлял и дополнял его. Книга выросла из моей папки конспектов лекций и других записей, сделанных в результате общения с аудиторией. Когда я понял, что она достигла широкого круга читателей, то решил придерживаться той же системы со следующими книгами.
Я даже осмелюсь сказать, что говорение и слушание, должным образом совмещенные в постлекционном диспуте, — лучшее подспорье для написания книги. Прочие методы также могут быть полезными, однако автор, который не общался с аудиторией, не понял из вопросов и возражений, каким образом следует улучшить мышление и содержание для эффективной коммуникации, обделен информацией, которую больше ниоткуда не получит.
Немного дальше углубившись в свои личные воспоминания, я хотел бы добавить, что постлекционные диспуты, организованные в колледже Сент-Джон в Аннаполисе и под эгидой Института гуманистических исследований Аспена, оказались для меня наиболее познавательными и поучительными, поскольку слушателями были как студенты, так и широкая публика. Хочется думать, что они стали не менее познавательны и поучительны для моей аудитории.
В колледже Сент-Джон формальные лекции читаются раз в неделю, с обязательным посещением для всех студентов. По окончании выступления в лекционной аудитории и после короткого перерыва студенты собираются в дискуссионном зале. Обсуждение никогда не занимает менее полутора часов, часто длится гораздо дольше.
Студенты узнают, какие мысли они упустили или неверно поняли, и наши разнородные понятийные словарные запасы постепенно становятся согласованными. Я узнаю от студентов, какие вопросы не рассмотрел, какие аргументы не прояснил и какие ошибки или неточности допустил в своем размышлении на данную тему.
Постлекционное обсуждение — важная составляющая образования в колледже Сент-Джон. Она не является опциональной или факультативной, как в большинстве колледжей и университетов, где посещение добровольное и часто на обсуждении присутствуют лишь немногие, а диспут обычно короткий, с небольшим количеством участников. Поэтому я считаю более полезным для себя читать лекции в колледже Сент-Джон, чем в большинстве образовательных учреждений. Студенты колледжа обучены порядку ведения дискуссии. Им объяснили, как слушать лекции, чтобы затем участвовать в последующем диспуте.
Подобный опыт я получил и в Аспене: слушатели тамошних лекций обычно планируют участвовать в последующей дискуссии. Они стремятся проверить себя и оратора посредством обмена мнениями в ходе обсуждения. Интеллектуальный уровень аудитории и разнообразие ее учебного или профессионального опыта делают аспенские постлекционные диспуты особенно полезными и познавательными для лекторов и слушателей.
На заре существования Института Аспена, когда расписание семинаров, конференций, лекций и прочих мероприятий было не таким плотным и могло вместить еще и диспуты, организация этих диспутов была, на мой взгляд, идеальной. Вместо того чтобы проводить обмен вопросами и ответами в лекционном зале сразу после лекции, слушатели собирались в другой аудитории на следующее утро. Диспут при этом длился полных два часа, а помимо лектора, на нем присутствовала комиссия, члены которой имели соответствующую подготовку, чтобы отвечать на вопросы и возражения.
Преимущество такой организации состояло в том, что у аудитории было время пересмотреть конспекты, поразмыслить над ними и над тем, что отложилось в памяти, и даже более точно сформулировать свои вопросы и возражения. В результате вопросы были более глубокими, возражения — более обоснованными, поспешные выводы и посторонние комментарии отсутствовали, а благодаря поддержке комиссии экспертов дискуссия велась на более высоком уровне.
Мне бы хотелось всегда иметь возможность отложить постлекционный диспут на следующее утро, но увы, приятный и полезный опыт, полученный благодаря организации диспутов в первые годы существования Института Аспена, в моей жизни больше никогда не повторялся.
— 3-Каким же образом, независимо от обстоятельств, следует проводить диспут? Позвольте ответить на этот вопрос сначала с точки зрения оратора, а затем — с точки зрения слушателя.
По возможности оратору желательно управлять дискуссией при помощи приема, который я всегда использовал в колледже Сент-Джон и иногда в Аспене. Открывать диспут следует просьбой к участникам различать два типа вопросов: с целью лучше понять сказанное и с целью возразить лектору. Начинать нужно с вопросов первого типа, поскольку нет смысла отвечать на возражения, проистекающие от неверного понимания.
