Вилейанур Рамачандран - Мозг рассказывает. Что делает нас людьми
У меня есть и ещё два наблюдения, которые я сделал, изучая таких пациентов. Оба наводят меня на неврологическое происхождение болезни. Первое: более чем две трети пациентов желают избавиться именно от левой конечности. Такое неравномерное распределение напоминает мне о бесспорно неврологическом расстройстве, соматопарафрении (описание будет приведено позднее), при котором пациент, перенёсший инсульт в правом полушарии мозга, не только отрицает паралич своей левой руки, но также настаивает, что эта рука ему вообще не принадлежит. Подобное редко встречается при инсульте в левом полушарии. Второе: мои студенты Поль Мак — Джош и Дэвид Брэнг и я обнаружили, что прикосновение к конечности ниже линии желаемой ампутации вызывает большой скачок КГР (кожногальванической реакции) пациента, хотя при прикосновении выше этой линии или к другим конечностям ничего подобного не происходит. У пациента на самом деле на полную мощность включается сигнал тревоги, когда прикасаются к его конечности ниже указанной линии. Поскольку КГР сфальсифицировать очень сложно, мы можем быть уверены в неврологической природе данного расстройства.
Как объяснить это странное расстройство с позиции анатомии? Как мы знаем из первой главы, ощущения от нервов, регистрирующих прикосновение, сигналы от мускулов, связок и суставов проецируются на первичную (S1) и вторичную (S2) соматосенсорные зоны коры внутри и сзади постцентральной извилины. Каждая из этих областей коры содержит систематическую, топографически организованную карту телесных ощущений. Отсюда соматосенсорная информация отправляется в верхнетеменную дольку (ВТД), где она соединяется с информацией о равновесии из внутреннего уха и зрительной обратной связью о расположении конечностей. Вместе эти потоки информации составляют наш образ тела: единое представление в реальном времени о нашем физическом «я». Это представление тела в ВТД и, возможно, её связи с задней долькой островка отчасти врождённые. Мы знаем это, потому что некоторые пациенты, у которых руки отсутствуют с рождения, живо ощущают фантомные руки, что подразумевает существование некоего каркаса, генетически вмонтированного[26]. Не нужно никакого усилия веры, чтобы предположить, что этот мультисенсорный образ тела топографически организован в ВТД таким же образом, как в S1 и S2.
Если какая‑то конкретная часть тела, рука или нога, оказалась не представлена в этом врождённом каркасе образа вашего тела, то в результате, вероятно, возникает ощущение отчуждения или даже отвращения к ней. Но почему? Почему пациент не просто безразличен к своей конечности? В конце концов, ведь пациенты с повреждением нервов, ведущих к руке, и с полной утерей чувствительности не выражают желания ампутировать руку.
Ответ на этот вопрос заключается в ключевом понятии неприятия несоответствия, что, как вы увидите, играет решающую роль во многих формах умственных расстройств. Общая идея состоит в том, что отсутствие согласованности, или несовпадение, между результатами областей мозга может вызвать неприятие, психоз, дискомфорт или паранойю. Мозг не терпит внутренних аномалий, таких как несовпадение между эмоцией и идентификацией в синдроме Капгра и часто готов зайти абсурдно далеко, чтобы только не допустить этого несовпадения или объяснить его. (Я подчёркиваю «внутренних», потому что к аномалиям во внешнем мире мозг куда более терпим. Он может даже забавляться ими: некоторые люди наслаждаются возбуждением, в которое их повергает разрешение непостижимых тайн.) Не вполне ясно, где обнаруживается это внутреннее несовпадение и возникает неудовольствие. Я предполагаю, что это происходит в островке Рейля, центральной доле мозга (особенно в центральной доле правого полушария) маленьком фрагменте ткани, который получает сигналы от S2 и отсылает сигналы к миндалевидному телу, которое, в свою очередь, рассылает ответные сигналы активации к остальным частям тела.
В случае повреждения нервов поступления сигналов к S1 и S2 не происходит, так что не создаётся никакого несовпадения или расхождения между S2 и мультисенсорным образом тела в ВТД. При апотемнофилии, наоборот, поступление сенсорных сигналов от конечности к картам тела в S1 и S2 не нарушено, но отсутствует место, куда должны отсылаться сигналы для конечностей от образа тела, поддерживаемого ВТД[27]. Мозг не может примириться с этим несовпадением, поэтому это расхождение является ключевым для возникновения чувства «сверхприсутствия», умеренного неприятия конечности и сопутствующего желания ампутации. Это объяснение апотемнофилии пролило бы свет на повышенную КГР, а также на невыразимую по сути и парадоксальную природу ощущения: часть тела не воспринимается как часть тела.
Этим общим соображениям соответствует и то, что если даже просто предложить пациенту посмотреть на его повреждённую конечность через линзу, так, чтобы оптически уменьшить её, ощущение этой конечности делается гораздо менее неприятным, возможно за счёт уменьшения рассогласования. Для подтверждения этой гипотезы требуются эксперименты с контролем плацебо.
И наконец, в нашей лаборатории были проведены опыты со сканированием мозга четырёх пациентов с апотемнофилией и четырёх контрольных нормальных субъектов. В контрольной группе прикосновение к любой части тела активировало правую ВТД. У всех четырёх пациентов сканирование показало, что прикосновение к той конечности, которую каждый из них хотел удалить, не вызывало активности ВТД, в то время как прикосновение к другим вызывало. Если мы сможем повторить результаты этого эксперимента на большем количестве пациентов, это будет хорошим аргументом в пользу нашей теории.
Не находящим объяснения в нашей модели аспектом апотемнофилии являются сопутствующие сексуальные наклонности у некоторых пациентов: влечение к людям с ампутированными конечностями. Эти сексуальные обертоны, возможно, и заставили предложить фрейдистское толкование этого расстройства.
Давайте сделаем другое предположение. Допустим, сексуальные «эстетические предпочтения» определённой телесной морфологии партнёра диктуются отчасти формой образа тела, представленной и запечатлённой в правой ВТД и, возможно, в коре центральной доли. Это объяснило бы, почему страусы предпочитают в качестве партнёров страусов (предположительно, даже в отсутствие обонятельных сигналов) и почему свиньи предпочитают свиней своего вида, а не человеческих.
Развивая эту мысль, я предполагаю, что существует генетически определённый механизм, который позволяет шаблону образа тела (в ВТД) перейти в лимбическую цепь, тем самым определяя эстетические и зрительные предпочтения. Если я прав, то кого‑то, чей образ тела наследственно оказался без рук или без ног, будут привлекать люди, у которых отсутствуют те же конечности. Согласно этому взгляду, людей, которые хотели бы, чтобы им ампутировали ногу, будут привлекать преимущественно люди с ампутированной ногой, а не рукой.
СОМАТОПАРАФРЕНИЯ: ДОКТОР, ЭТО РУКА МОЕЙ МАТЕРИ
Искажение чувства принадлежности частей тела встречается также при одном из самых странных синдромов в неврологии, который носит сложнопроизносимое название соматопарафрении. У пациентов с инсультом левого полушария мозга повреждён пучок волокон, ведущих от коры головного мозга вниз к спинному мозгу. Так как левая часть мозга контролирует правую половину тела (и наоборот), то правая половина тела при этом парализована. Пациенты жалуются на паралич, спрашивают врача, восстановится ли когда‑нибудь их рука, и неудивительно, что зачастую они находятся в депрессии.
При инсульте правого полушария мозга парализована левая половина тела. Большинство таких пациентов, как и следовало ожидать, бывают расстроены параличом, но небольшая группа отрицает паралич (анозогнозия), а ещё более малочисленная группа вообще приписывает принадлежность своей левой руки не себе, а лечащему врачу, супругу, брату, сестре или родителю. (Почему пациент выбирает того или иного человека, остаётся неясным, однако мне это напоминает, как при синдроме Капгра пациент также считает самозванцем того или иного из своих знакомых.)
У этой последней группы пациентов, как правило, обнаруживается повреждение телесных карт в S1 и S2. Кроме того, инсульт разрушает соответствующий образ тела в правой ВТД, которая в норме получает сигналы от S1 и S2. Иногда также наблюдается нарушение островка в правом полушарии мозга, который получает сигналы прямо от S2 и тоже участвует в формировании образа тела. Конечный результат этой комбинации изменений в SI, S2, ВТД и островке полное ощущение пациентом того, что рука ему не принадлежит, утрата ощущения принадлежности. Последующее стремление приписать принадлежность руки кому‑то ещё есть отчаянная подсознательная попытка объяснить её отчуждение (отголоски фрейдовского понятия «проекции»).
