Александр Цингер - Занимательная ботаника
Если растение не умеет расселяться широко, если оно ютится только на одном каком-нибудь участке земли, это – плохой признак. Не говоря уже о более давних временах, за последние столетия вымерло и безвозвратно исчезло немалое количество интереснейших видов и растений и животных. Вспомним для примера плачевную историю своеобразной флоры острова святой Елены. Когда в 1501 году англичане открыли этот маленький скалистый островок, одиноко возвышающийся среди океана, там найдены были растения в количестве 61 вида, из которых 59 видов нигде больше на земле не существовали. С течением времени вся эта оргинальная флора безвозвратно погибла. Кое-что уничтожили поселившиеся на островке люди; многое уничтожили привезенные людьми козы; еще больше заглушили появившиеся с людьми пришлые растения, оказавшиеся более стойкими в борьбе за существование. В 1815 году (когда на островке поселили свергнутого с престола Наполеона) от первоначальной флоры не оставалось уже никаких следов.
Ботаники имеют понятие об этой флоре только по засушенным растениям, уцелевшим в одном английском гербарии.
Подобная гибель грозила и сейшельской пальме. Но она была так заметна, так интересна своими огромными орехами, что люди ее «пожалели». С давних пор и до настоящего времени особые законы оберегают пальму от истребления.
Вообще много тропических растений погибло во время колонизации этих мест европейцами. Начали усиленно вырубаться пальмы и другие ценные породы деревьев. Так что исчезновение многих растений объясняется не столько распространением растений-эмигрантов, сколько «цивилизаторской» деятельностью капиталистов-колонизаторов.
Несмотря на долголетие, сейшельская пальма – дерево не из очень высоких. Ее рост не превышает 25 метров. Другие сорта пальм бывают вдвое выше, а рост самых высоких деревьев с лишком в 6 раз больше. Сейшельская пальма по росту примерно ровняется с хорошей нашей березой. Но какая разница в размерах семян! Сейльшеский орех даже без кожуры обычно весит более 15 килограммов (вес всего плода доходит до 25 килограммов), а крылатых березовых семечек на 1 килограмм приходится круглым счетом до двух миллионов, так что при одинаковой высоте деревьев у одного вес семени в 30 миллионов раз тяжелее, чем у другого.Живой якорь
Чилим
Однажды в студенческие годы зашел я к своему товарищу, впоследствии близкому моему приятелю. Разговор зашел о гимназических воспоминаниях.
– Вы в какой гимназии учились? – спросил я Р.
– Я – в Астраханской, – отвечал он. – Я чистокровный астраханец, настоящий «чилимник».
– Что это значит – «чилимник»?
– Это так нас, астраханцев, прозывают за то, что мы чилим, водяной орех, едим.
– Какой такой «чилим»? – спросил я.
– Трава такая есть, водяная. Очень много ее растет у нас под Астраханью, по заводям Волги. У этой травы под водой растут не то корни, не то плоды, такие рогатые орехи (мой товарищ был тогда слаб по части ботаники). Скорлупа твердая, а внутри мякоть, которую едят. Погодите, я вам покажу.
Р. поискал в столе и дал мне три штуки странных, довольно крупных (сантиметра в 3) орехов, каких я никогда раньше не видывал. Они были очень причудливой формы, с кривыми острыми рожками.
– У нас в Астрахани, – продолжал Р., – их очень много продают либо просто сырыми, как они есть, либо сваренными в соленой воде с обрезанными рожками. Наша астраханская детвора очень их любит.
Рис. 94. Плоды чилима.Подаренные мне орехи я принес домой и показал брату-ботанику, полагая, что и для него они будут невиданной диковинкой; но оказалось, что ему водяные орехи, хотя и интересны, но давно знакомы; у него нашелся даже гербарный экземпляр растений, впрочем, без орехов; был только тонкий ломтик, дававший понятие о разрезе плода.
– Вот тебе чилим, – говорил брат. – По-латыни он называется – Trapa natans [72] (рогульник плавающий). Растение весьма курьезное. Его плавучие листья похожи, пожалуй, на березовые…
– А подводные листья тонко разрезанные, – добавил было я.
– Нет. То, что ты принимаешь за листья, это – корни. Подводные листья у чилима бывают, но очень маленькие, недоразвитые, и скоро отпадают. Твой приятель сделал грубую, но очень характерную ошибку, приняв орехи за корни. Эти водяные орехи вырастают в воде, под розеткой листьев. Потом они падают на дно и очень курьезно прорастают.
– Зачем у них эти рожки? – спросил я.
– Во-первых, это защищает плод от животных. Такой колючий орех, я думаю, не только рыбы или утки, а и какая-нибудь водяная крыса не тронет. У твоих орехов уже обломлены самые кончики рожков. Эти зубчатые кончики бывают очень остры. Во-вторых, это якорь, которым удерживается на подходящем, мягком месте молодое, прорастающее растение. Ведь ты посмотри: эти четыре рожка, расположенные в двух перпендикулярных плоскостях, устроены совершенно по тому же принципу, как и якорь [73] .
Рис. 95. Проросший водяной орех.– В этих орехах очень любопытные семенодоли: одна совсем маленькая, а другая заполняет почти весь орех. Когда орех прорастает, маленькая семенодоля и корешок выходят наружу, а лист второй семенодоли остается в орехе, выпуская наружу очень длинный черешок, который и служит «якорным канатом». Тебе как физику должно быть интересно еще вот какое приспособление. Когда чилим отцветает, под водой начинают образовываться тяжелые плоды. Они могли бы потопить все растение, но как раз в это время на черешках листьев образуются вздутия, своего рода «спасательные пояса». Такие вздутия образуются более сильные как раз у тех экземпляров, которые вырастают в глубокой воде. Видишь, чилим умеет пользоваться законом Архимеда!
Рис. 96. Чилим, или водяной орех (Trapa natans).Как замечательно приспособлен чилим к своей жизни в воде! – думалось мне. Такая же мысль, вероятно, приходит всякому, впервые знакомящемуся с этим любопытным растением; но более верный и строгий суд природы говорит иное. В настоящую эпоху чилим, очевидно, недостаточно хорошо приспособлен к жизни: он – растение, уже начавшее заметно вымирать. Сравнительно недавно он был широко распространен по всей Европе, о чем свидетельствуют уцелевшие орехи на дне разных водоемов [74] , но живой чилим в Западной Европе встречается теперь лишь в очень немногих местах.
В нашем Союзе встречается несколько видов чилима [75] , которые кое-где образуют обыкновенно сплошные заросли в озерах, лиманах и т. д., как в европейской части Союза, так и в азиатской, вплоть до Дальнего Востока. В частности, в окрестностях Астрахани, в дельте реки Волги, растет особая форма чилима, недавно выделенная в особый вид (Trapa astrachanica) .
Почему это интересное (да и не бесполезное) растение сокращает область своего распространения? Я не знаю определенного ответа на этот вопрос. Может быть, некоторую роль в этом явлении играет то обстоятельство, что цветы чилима не пользуются перекрестным опылением: они обычно самоопыляются, выставляясь из-под воды лишь в утренние часы; а иногда самоопыление происходит и под водой, в закрытом цветке. Вероятно, более важной причиной вымирания чилима является то, что это однолетнее растение недостаточно быстро размножается и не в состоянии конкурировать с другими водяными травами, иногда размножающими ся с поразительным упорством и необыкновенной быстротой.
Рис. 97. Элодея (Elodea canadensis). Женский экземпляр, цветы с длинными трубочками венчиков, похожими на цветоножки.В противоположность отступающему к востоку чилиму может быть, например, указана пришедшая с запада знаменитая американская эмигрантка «водяная чума», или элодея (Elodea canadensis).
Это неприхотливое растение, способное хорошо разрастаться от небольшого обрывочка стебля, вы встречаете теперь в изобилии во всех наших реках, озерах и прудах. Между тем около 120 лет тому назад в Европе не было ни одной живой веточки элодеи: она встречалась только в пресных водах Северной Америки, в Канаде. Лишь в конце тридцатых годов прошлого века она случайно, вероятно, с каким-нибудь приплывшим из Америки кораблем, попала в Ирландию, оттуда через несколько лет распространилась и по Великобритании, где быстро развилась в таком количестве, что стала то там, то здесь затруднять речное судоходство и работу шлюзовых механизмов на каналах. Тогда американской траве, названной сперва «водяной миртой», и стали давать более грубую кличку «водяной чумы». В пятидесятых годах эта «чума» появилась в Голландии, в Бельгии, в Германии. В шестидесятых и семидесятых годах она захватила уже весь европейский восток, затем перекинулась в Азию и в Австралию. Несколько медленнее шло ее распространение на юг Европы; лишь в девяностых годах она ухитрилась, перебравшись через Альпы, заполнить пресные воды Италии.
