Г. Линде_ Бреттшнейдер - Из глубины веков и вод
Те, кто это говорил, не ошиблись. В 1939 году один водолаз военно-морских сил ремонтировал как-то порванный штормом кабель буя. Вдруг по телефону раздался его возбужденный голос: «Амфоры, целая гора амфор!»
«Браво, – ответил ему голос сверху, – захвати одну с собой, нам как раз нужен подарок ко дню рождения».
Ладзирино – так звали водолаза – вместо одной амфоры поднял десять. Внизу он видел их сотни.
Несколько месяцев спустя разразилась война. Амфоры поставили в сад и забыли об их существовании. Лишь после окончания войны на Спарджи появились аквалангисты. Самым активным из них был Джанни Роги. Обломки корабля у островка Спарджи были открыты вторично и на этот раз изучены досконально – Роги уже не оставил начатого дела.
Водолазы готовят амфоры к подъему.
Через восемь дней после этого повторного открытия погибшего судна профессор Ламболья из Института по исследованию Лигурии получил от Роги пространный отчет обо всем, что было сделано им и его товарищами
у острова Спарджи. Поначалу это письмо очень мало заинтересовало ученого. Амфоры к тому времени стали уже будничным явлением. Черепками от этих «канистр» древности усеяно все побережье Средиземного моря. От 5 до 30 000 франков дают антиквары за одну амфору – смотря по тому, какого она качества. Но как только Ламболья узнает, что обнаружен целый комплекс – хорошо сохранившийся корабль с грузом на борту, – его охватывает сильное волнение. По счастливой случайности погибшее у острова Спарджи судно покоится на дне подводной бухты, защищенной от течения и штормов отвесными скалами.
Подъем амфор со дна Средиземного моря.
Еще слишком мало известно об античном мореплавании. Еще ни разу не удавалось поднять из воды торговое судно античных времен. Какое оборудование имели эти суда? Какова их конструкция? Какое у них было вооружение? Какие грузоподъемные устройства? Какой тоннаж? По каким маршрутам курсировали суда между крупными гаванями? Много загадок предстояло еще разрешить, много вопросов ждали ответа.
Однажды утром, возвращаясь после лова домой, рыбаки из
Ла-Маддалены увидели, как одна из их лодок выходит из маленькой островной гавани. Это была «Медуза». Оснащенная лебедками, тросами и шлангами, она изменилась до неузнаваемости. И люди, сидевшие в лодке, были незнакомы рыбакам. Лишь на следующий день они узнали, что на борту лодки находились профессор Нино Ламболья и подобранная им группа ныряльщиков из Миланского политехнического института и что они взяли курс на остров Спарджи.
…Подняв глаза от пластмассовой доски, Роги видит над головами своих товарищей качающуюся, как привязной аэростат, лодку. Внизу на амфорном поле работы ведутся теперь по указаниям археологов. Расстелили громадную белую сетку. В углу каждой ячейки, длина которой около двух метров, плавает самая обыкновенная электрическая лампочка. Фотографируется отдельно каждый квадрат. Разложенные по порядку, фотографии воспроизведут общий вид корабля и груза. Только по окончании фотографирования можно приниматься за сбор и подъем амфор.
Роги видит, как водолазы обхватывают амфоры руками и, спотыкаясь, катят перед собой. Даже под водой они очень тяжелы. Лебедка поднимает амфоры на «Медузу» одну за другой, согласно номерам, которыми они обозначены на фотографиях.
О чем рассказывает медный гвоздь
Однако профессор Нино Ламболья прибыл в Спарджи не за тем, чтобы собирать амфоры. Амфор было достаточно и в Альбенге. Его интересует затонувший корабль. Он хочет узнать о нем побольше, и все участники экспедиции получают строгий наказ: если попадется что-либо экстраординарное, немедленно произвести замеры находки, не трогая ее с места, и сообщить о ней наверх.
Таким образом, в Спарджи, как и раньше в других местах, по крупицам собираются данные, которые приоткрывают завесу над драмой, разыгравшейся здесь между утесами за сто лет до наступления нашей эры. Найденные между амфорами керамические плитки сопоставляются с такими же плитками из музеев. Установлено, что родиной их является Кампанья – тогдашний центр производства изделий из глины. В амфорах было вино. Следовательно, корабль шел из Италии, по пути он, вероятно, заходил в порт Ла-Маддалена, а затем взял курс на запад. И когда он проходил между Сардинией и Корсикой, острые верхушки скал, доходившие до самого зеркала воды, впились в тело судна и погубили его. Конечным пунктом рейса могла быть только Испания: эта страна еще не знала виноделия, и римляне экспортировали туда вино.
Каждый день приносит исследователям что-нибудь новое.
Вот взволнованный чем-то водолаз спешит к лебедке. В руке у него большой деревянный циркуль для измерения углов, которые найденная вещь образует с грунтом и с окружающими ее предметами. Наверху эти данные наносятся на карту, и исследователи получают, таким образом, точное представление о расположении находки.
Роги видит слева от себя густое молочно-белое облако, которое медленно плывет вверх. Это пустили в ход драгу. Толстый пластмассовый рукав, похожий на гигантский слоновий хобот, сбрасывается с лодки на дно.
«Мы, водолазы, сгрудились вокруг пасти шланга, как раки вокруг мертвой рыбы, – так описывал этот случай один из участников экспедиции француз Жорж Менан, – Указания дает долговязый парень по имени Понтирелли – инженер-дорожник, проводящий здесь свой отпуск. На его резиновом шлеме в том месте, где находятся уши, вырисовываются две выпуклости, третья торчит под подбородком, удлиняя шлем. Это гидрофон.
По гидрофону можно говорить почти нормально, не следует только произносить губные звуки, иначе в дыхательный шланг попадет вода. Понтирелли компенсирует этот минус чем-то вроде чревовещания. Так как его кадык находится в беспрерывном движении, мы заключаем, что диалог с надводным миром протекает довольно бурно. Сквозь поднятый компрессором водоворот песка я различаю предмет, ради которого работала драга: потемневший кусок дерева, на поверхности которого поблескивают остатки свинцовой пластинки».
Внимание ученых привлекает, однако, не только найденный кусок дерева. Главное открытие – это гвоздь, обыкновенный корабельный гвоздь, заключенный в свинцовую оболочку. Этот кусочек свинца – остаток металлической обшивки, которая некогда покрывала весь корпус судна. Гвоздь сделан из меди. Но для чего его покрыли свинцовой оболочкой?
На этот вопрос есть только один ответ. «Древние римляне, конечно, не знали о том, что если два различных металла поместить в раствор соли, возникает электрический ток, – говорит археолог Мирабелло, который также занимался тщательным изучением находок у острова Спарджи. – Но их судостроители, видимо, эмпирическим путем обнаружили, что с одним из двух металлов происходит при этом что-то неладное: либо медь, либо свинец разъедается. Чтобы предотвратить это, они тщательно покрывали гвозди свинцом. Об этой особенности древнеримской судостроительной техники нам стало известно лишь благодаря раскопкам у острова Спарджи».
Гвоздь был отправлен в Альбенгу, где находится единственный в мире музей античного мореплавания.
Корабль Марна Сестия
Завтра судно войдет в гавань. На горизонте уже появился мыс, ограждающий вход в бухту Массилии – нынешнего Марселя. С правого борта виднеется берег, грозно вздымаются из синей морской воды крутые склоны голых известковых скал, неумолчно шумит прибой. Неприветливая земля, окруженная рифами и мелями, лучше держаться от нее подальше.
Попутный ветер наполняет паруса, счастливое плавание подходит к концу. Марк Сестий, судовладелец и крупный виноторговец с острова Делос, может быть доволен командой своего парусника. Греческое вино пользуется в Галлии большим спросом, и купцы из Массилии всегда дают за него хорошую цену. Корабль, идущий из Эгейского моря, доверху нагружен амфорами с вином, не только трюмы, даже полки на палубе забиты до отказа.
К тому же корабль заходил по пути в залив Гаэта и взял там на борт кампанские керамические изделия – кувшины и чаши. Торговля с крупным портовым городом Массилией очень выгодна для всех судовладельцев Средиземноморья.
Однако рейс ведь еще не закончен. Обеспокоенно глядят корабельщики на небо, которое на западе подозрительно потемнело. Надвигается шторм, ветер резко меняется. С северо-запада яростно набрасывается на судно шквал и швыряет его во все стороны. Оно уже почти не слушается руля. Стремительно проносится оно мимо какого-то островка, но путь ему тут же преграждает еще одна скала, одиноко торчащая среди бушующих волн. Корабль делает попытку обойти утес, но тут гигантский вал величиной с дом хватает потерявшее управление судно и с силой бросает его на острую вершину. Сквозь пробитую обшивку борта в трюмы устремляются потоки воды. Тяжело нагруженный парусник камнем идет ко дну.
С того дня, когда случилось это несчастье, прошло добрых две тысячи лет. И если сегодня нам известны все подробности катастрофы, то этим мы обязаны аквалангистам, которые под руководством ученых провели серьезную научно-исследовательскую работу под водой.
